Часть 25 из 47 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
У разразился рыданиями.
Помолчав некоторое время, судья Ди произнес:
— Теперь вы сами убедились, как опасно не говорить полную правду. Суд приложит все усилия, чтобы установить местонахождение этой девушки. А вам было бы лучше признаться, как вы убили генерала Дина.
— Я готов признать все, что вам требуется! — вскричал У. — Но только не сейчас. Я умоляю вашу честь послать своих людей, чтобы спасти эту девушку. Может быть, еще не поздно!
Судья Ди пожал плечами и кивнул стражникам. Они подняли У на ноги и увели обратно в тюрьму.
— Кандидат Дин, — произнес судья, — обстоятельства приняли совершенно неожиданный поворот. Очевидно, это никак не связано с убийством вашего отца. Однако совершенно ясно, что обвиняемый сейчас не в том состоянии, когда можно продолжать допрос. На этом я прекращаю слушание дела. Оно будет продолжено завтра в положенное время.
Судья стукнул молотком по столу, после чего поднялся и вышел из зала.
Зрители медленно потянулись на судебный двор, обсуждая волнующие новости.
Облачаясь в домашнее платье, судья Ди велел советнику Хуну вызвать начальника стражи Фана.
Ма Жун и Дао Гань присели на скамеечки у стола судьи.
Когда появился Фан, судья сказал:
— Для вас это было тяжелое известие. Очень жаль, что я не показал вам раньше этот портрет, но я не мог даже предположить, что это каким-то образом связано с вашей старшей дочерью. Как бы то ни было, это первое конкретное указание на ее местопребывание.
С этими словами судья взял алую кисточку и заполнил три официальные бумаги.
— Сейчас вы возьмете с собой двадцать вооруженных стражников и немедленно отправитесь в Обитель Трех сокровищ. Ма Жун с Дао Ганем покажут вам дорогу. Это два моих лучших помощника, и они имеют огромный опыт в подобных делах. Эти ордера позволяют вам входить в любой дом в этом квартале и производить там обыск.
Судья приложил к документам большую печать управы и вручил их Ма Жуну.
Ма Жун поспешно запихнул их в рукав, и все трое выскочили из комнаты.
Судья велел чиновнику принести чайник с горячим чаем. Выпив первую чашку, он сказал советнику:
— Я рад, что наш начальник стражи хоть что-то узнал о своей пропавшей дочери. Теперь, после того как выяснилось, что это она изображена на картинах У, я понимаю, что она чем-то напоминает младшую дочь Фана — Темную Орхидею. Я должен был бы сразу это заметить.
— Единственный, кто уловил это сходство, ваша честь, — сказал советник, — был наш бравый Ма Жун.
На губах судьи появилась тонкая улыбка.
— По-видимому, Ма Жун рассматривал Темную Орхидею пристальнее, чем мы с тобой.
После этого на лице судьи снова появилось обычное серьезное выражение, и он медленно произнес:
— Только Небесам известно, в каком состоянии мы обнаружим бедную девушку, если нам это вообще удастся. Если перевести на повседневный язык поэтические описания нашего восторженного друга-художника, то становится ясно, что при ее первом посещении храма на Белой Орхидее было обычное ночное платье. А это означает, что ее держали в заточении в каком-то доме неподалеку от этого храма. Возможно, это был какой-нибудь низкий развратник. Обнаружив, что она тайком вышла из дома, он вполне мог испугаться и убить ее. И однажды ее труп будет обнаружен в высохшем колодце…
— При этом, — заметил советник Хун, — мы ничуть не приблизились к разгадке тайны убийства генерала. Боюсь, что этот вопрос нам придется задавать У под пытками.
Судья никак не отреагировал на второе замечание советника и сказал:
— Я заметил одно интересное обстоятельство. Когда во время заседания я упомянул о причастной к делу женщине, и У, и Дин побледнели. Дин был явно испуган. Только услышав, что речь идет о дочери Фана, он облегченно вздохнул. А это значит, что к убийству генерала также причастна какая-то женщина. Вероятно, та самая, к которой обращены страстные стихи Дина.
В дверь негромко постучали.
Советник Хун поднялся и открыл ее. Вошла Темная Орхидея.
Она низко поклонилась судье и сказала:
— Мне не удалось найти своего отца, ваша честь, поэтому я осмелилась прийти сюда сама со своим отчетом.
— Добро пожаловать, дорогая! — с радостью приветствовал ее судья Ди. — Мы как раз говорили про Дина. Скажи, тебе известно, насколько часто молодой господин Дин отсутствует дома?
Темная Орхидея выразительно затрясла головой.
— Не часто, ваша честь, — ответила она, — хотя слуги предпочли бы, чтобы он отсутствовал почаще. Практически весь день он снует по всему дому, все вынюхивая и пытаясь подловить их на каком-то промахе или упущении. Как-то одна из служанок даже видела, как он поздно ночью крался по коридору. Вероятно, хотел проверить, не играют ли слуги в азартные игры.
— А как было воспринято мое внезапное появление сегодня утром? — поинтересовался судья.
— Я была в комнате молодого хозяина в тот самый момент, когда слуга известил о вашем прибытии. Он в это время занимался с женой подсчетом расходов на похороны. Молодой хозяин был очень доволен, что вы снова его навестили, и сказал жене: «Разве я не говорил тебе, что первый осмотр библиотеки отца было слишком поверхностным? Я рад, что судья вернулся, поскольку почти уверен, что они не заметили многих улик!» Его жена с кислой миной заметила, что не следовало бы считать себя умнее судьи, и он заторопился встречать вашу честь.
Судья молча отпил глоток чая, после чего сказал:
— Я благодарен тебе за то, что ты сделала. У тебя острый взгляд и чуткий слух. Тебе нет необходимости возвращаться в дом Дина. Сегодня мы получили некоторые сведения о Белой Орхидее, и твой отец пошел ее искать. Сейчас отправляйся в распоряжение моего домоправителя. Я искренне надеюсь, что, когда твой отец вернется, у него будут хорошие известия.
Темная Орхидея поспешно откланялась.
— Любопытно, — сказал советник Хун, — что кандидат Дин редко выходит из дома. Следовало бы ожидать, что у него есть тайное любовное гнездышко, где он встречается с неведомой нам женщиной.
Судья Ди кивнул.
— В то же время это могла быть какая-то старая связь, которая давно прекратилась. У сентиментальных людей есть глупый обычай хранить воспоминания о минувших любовных делах. Однако записи, которые мне показала Темная Орхидея, кажутся совсем свежими. Удалось Дао Ганю, пока он снимал копии, обнаружить какие-нибудь указания на то, что это за женщина?
— Нет, — ответил советник Хун, — но работа явно пришлась Дао Ганю по душе. Он переписывал тексты своим самым изысканным почерком и все время посмеивался.
Судья Ди снисходительно улыбнулся. Он разворошил кипу бумаг на столе, прежде чем ему удалось найти сделанные Дао Ганем копии, скрупулезно переписанные на узорчатую бумагу.
Откинувшись в кресле, судья приступил к чтению. Через некоторое время он сказал:
— Тут все на одну тему, только в разных выражениях. Кандидат Дин был по уши влюблен. Неужели нельзя использовать поэзию для лучших целей! Послушай:
Полог задернут, разбросаны покрывала,
Не существует правил
Для двух влюбленных,
В доме, где страсть пылает,
Забыты все ритуалы,
Кто в этом пламени думает о законах?
Только о ней, чьи губы как мякоть граната,
Чьи груди белее снега и бедра покаты.
Кто станет луну укорять
За ее расписные пятна —
Ведь в причудливых крапинках
Кроется прелесть агата.
Кто станет искать цветы
На западе дальнем,
Когда аромат ее кожи
Влюбленного сводит сума,
Только глупец будет мерить
Дорогу шагами,
Если роза чудесная просится в руки сама.
Судья отшвырнул лист бумаги на стол.
— Здесь есть рифма. Это единственное, что можно сказать по поводу подобной поэзии!