— Да, — сказал он, — я наконец решил загадку этого странного и сложного дела. Человек, который убил генерала, расписался под своим поступком. — Значит, это все-таки наглец У! — воскликнул советник Хун. — Завтра, — спокойно произнес судья Ди, — вы узнаете, как встретил свою смерть генерал Дин. Он сделал глоток чая и продолжил: — Сегодня нам удалось многое сделать. И все же остаются две серьезные проблемы. Первая — и самая неотложная — исчезновение Белой Орхидеи. Вторая — менее срочная, но тем не менее требующая внимания. Я имею в виду загадку картины губернатора Ю. Если нам не удастся доказать, что госпожа Ю и ее сын Ю Шань являются законными наследниками половины имущества губернатора, они навсегда останутся бесправными, как и сейчас. Ибо как только Ю Ги будет обвинен в предательстве интересов государства, правительство конфискует все его имущество. К сожалению, Ю Ги уничтожил завещание, которое обнаружил в свитке с картиной старого губернатора. Таким образом доказательство исчезло. Признание Ю Ги не отменит того обстоятельства, что на смертном одре старый губернатор завещал картину госпоже Ю и ее сыну, а Ю Ги — все остальное. Поэтому, если мне не удастся решить эту тайну, госпожа Ю и Ю Шань ничего не получат. Дао Гань кивнул. Он медленно подергивал три длинных волоска, торчащих на его левой щеке. Потом он спросил: — Вначале нам было неизвестно, что Ю Ги замешан в заговоре с захватом города. Мы, ваша честь, знали только, что ему предъявлено обвинение в тяжбе о наследстве. Почему вы с самого начала проявили такой интерес к делу Ю против Ю? Судья Ди улыбнулся. — Я легко могу объяснить вам причины моего особого интереса к этому делу. Должен признаться, что губернатор Ю Шоуцзянь всегда интересовал меня как личность. Много лет назад, когда я готовился к своему второму экзамену на должность, я переписал все отчеты, какие только смог обнаружить, о преступлениях, раскрытых губернатором Ю, когда он еще был окружным судьей. Потея над ними, я поставил своей целью изучить его великолепные приемы сыщика. Впоследствии я прочел много его вдохновенных докладных Трону и пытался проникнуться его яростной страстью к справедливости и его глубокой преданностью государству и народу. Он был для меня образцом, идеалом совершенного государственного мужа. Как я мечтал встретиться с этим человеком! Но это было совершенно невозможным, поскольку он был губернатором, а я — всего-навсего честолюбивым молодым кандидатом. А потом вдруг губернатор Ю подал в отставку. Этот необъяснимый поступок моего кумира сильно меня встревожил. Я никак не мог понять его причины. Когда же здесь, в Ланьфане, я обнаружил папку с делом Ю против Ю, мне показалось, что наконец мне представилась возможность лучше познать кумира моей молодости, что я смогу хотя бы заочно встретиться с ним. Загадка его завещания показалась мне вызовом, брошенным из могилы. Судья Ди замолчал, глядя на свиток, висящий на противоположной стене. Указав на него, он продолжал: — Я полон решимости раскрыть тайну этого свитка. После признания Ю Ги послание старого губернатора стало чем-то большим, чем просто вызов. Я считаю своим долгом в знак уважения перед губернатором сделать все от меня зависящее, чтобы вдова и сын человека, которого я так почитал, получили все, что им по праву принадлежит. И уж тем более после того, как я отправил его старшего сына на казнь. Судья поднялся и остановился перед картиной. Его помощники покинули свои места и в очередной раз стали всматриваться в таинственный пейзаж. Сложив руки в рукавах, судья Ди медленно произнес: — «Приют пустых иллюзий»! Как глубоко его должно было потрясти, когда он обнаружил, что его старший сын унаследовал блестящий ум отца, но ничего от его благородного характера! Эта картина знакома мне уже до малейшего мазка. Я надеялся, что посещение загородного имения губернатора даст мне какой-то ключ, но я до сих пор не могу… Вдруг судья оборвал свою речь, наклонился и осмотрел всю картину сверху донизу. Распрямившись, он принялся пощипывать бороду. Потом он обернулся с сияющим взором. — Я все понял, друзья мои! — воскликнул он. — Завтра и эта загадка будет решена. Глава 21 Судья Ди закрывает дело об убитом генерале; Цзяо Тай рассказывает историю о военном провале Когда на следующий день судья Ди открыл утреннее заседание суда, там собралась толпа в несколько сотен человек. Весть об аресте Ю Ги распространилась по городу, и ходили самые дикие слухи об аресте уйгурского вождя. Судья Ди медленно обвел взглядом толпу и на мгновение задумался, как же лучше провести слушание дела. Ю Ги являлся мастером лицемерия и тайных интриг, он прекрасно умел вершить дела, скрываясь за ловко возведенной ширмой. Однако нередко подобные люди совершенно теряются, когда их вынуждают действовать в открытую. Судья написал на бланке имя Ю Ги и вручил его начальнику стражи Фану. Когда ввели Ю Ги, судья понял, что его предположение оправдалось. За ночь Ю Ги стал абсолютно иным человеком. Налет показной веселости, которую он так старательно демонстрировал, исчез. Теперь это был вконец сломленный человек. Судья Ди спокойно произнес: — На вчерашнем заседании мы уже проделали все формальности. Теперь можете сразу приступить к признаниям. — Ваша честь, когда у человека не остается надежды ни в этой, ни в следующей жизни, ничто не мешает ему рассказать всю правду, — бесцветным голосом заговорил Ю Ги. Он замолчал, потом вдруг с горечью произнес: — Я знаю, что отец меня ненавидел. Разумеется, я тоже ненавидел его, хотя должен признаться, я его боялся! Пока он еще был жив, я принял твердое решение, что стану более великим, чем он. Он был губернатором, я же решил стать независимым правителем! В течение нескольких лет я изучал положение дел на границе и понял, что если бы племена варваров объединились, то при мудром руководстве они без труда сумели бы завладеть всей приграничной территорией. Ланьфан мог бы стать столицей основанного мной небольшого независимого государства. Сдерживая китайские власти обещаниями о готовности подчиниться и затяжными переговорами на тему вассальных обязанностей, я упорно расширял бы территорию своего государства на запад, привлекая на свою сторону все новых и новых варварских вождей. По мере того, как возрастало бы мое влияние на западе, мои отношения с китайскими властями на востоке становились бы все более сдержанными, пока я не окреп бы настолько, что уже никто не осмелился бы напасть на меня. Ю Ги вздохнул и продолжал: — Я не сомневался, что у меня достаточно дипломатических способностей и знаний о китайской внутренней политике, чтобы осуществить этот замысел. Но у меня отсутствовал военный опыт. В лице Цзянь Моу я нашел нужного соратника. Он был решительным и безжалостным человеком, но сознавал, что не может претендовать на роль политического вождя. Я убедил его обосноваться здесь в качестве местного правителя и учил его, как утвердить свои позиции перед центральными властями. После того как мои планы осуществились бы, я назначил бы Цзянь Моу своим главнокомандующим. Одновременно я использовал деятельность Цзянь Моу, чтобы проверить реакцию центральных властей. И мне все удавалось. Видимо, центральное правительство молчаливо смирилось с ненормальным положением дел в городе. Поэтому я решил предпринять следующий шаг и установить контакты с уйгурскими племенами. И тут в Ланьфан прибыл этот назойливый болван, судья Бань. Случайно ему в руки попало письмо, которое я написал уйгурскому вождю. Нужно было действовать быстро. Я приказал Оролакчи, двоюродному брату хана и моему доверенному агенту, заманить Баня к реке и там убить. Цзянь Моу был очень недоволен: он боялся, что правительство может принять ответные меры. Но я объяснил ему, как можно скрыть следы этого преступления, чтобы ничего не всплыло. Судья Ди собирался было прервать Ю Ги, но передумал и решил позволить ему рассказать все до конца. Все тем же бесцветным голосом Ю Ги продолжал: — Я приказал бы тогда же приступить к захвату города, если бы хан не получил известия о крупных победах китайцев над варварами на севере. Он заколебался, а потом и вовсе отказал мне в поддержке. Тогда я начал вести долгие сложные переговоры с мелкими вождями, и наконец мне удалось объединить три могучих племени. Они согласились напасть на город, если я гарантирую им, что ворота, ведущие к реке, будут открыты, и если все важнейшие места в городе будут захвачены моими людьми. Когда уже была назначена точная дата, прибыли вы, ваша честь, с регулярной армией для осмотра границы. Цзянь Моу был арестован, а его люди распущены. Я опасался, что мои планы стали известны и что в ближайшем будущем в Ланьфан будет прислан крупный гарнизон. Поэтому я решил действовать немедленно. Сегодня вечером три уйгурских племени соберутся на равнинах. Как только в полночь они увидят на сторожевой башне сигнальные огни, то переправятся через реку и войдут в город в открытые Речные ворота. Вот и все! Толпа начала оживленно переговариваться. Люди поняли, что они чудом избежали нападения жестоких варварских всадников. — Тихо! — крикнул судья Ди. Потом он приказал Ю Ги: — Сообщи, сколько людей эти три племени могут выставить. Ю Ги ненадолго задумался и ответил: — Около двух тысяч хорошо обученных лучников и несколько сотен пехотинцев. — Какая роль отводилась в этом заговоре трем китайским лавочникам? — спросил судья. — Я никогда их не видел, — ответил Ю Ги. — Моим принципом было по мере возможности оставаться в тени. Я приказал Оролакчи найти хотя бы десяток китайцев, чтобы те могли провести уйгурских воинов через ворота и в судебную управу. Он нашел этих людей и заручился их поддержкой. Судья Ди подал знак старшему писцу. Тот зачитал записанные им показания, и Ю Ги поставил на них отпечаток своего большого пальца. После этого судья торжественным голосом произнес: — Ю Ги, я объявляю тебя виновным в самом тяжком преступлении — государственной измене. Возможно, принимая во внимание заслуги твоего отца и твое чистосердечное признание, высшие власти несколько смягчат суровость приговора. Но считаю своим долгом предупредить тебя, что за измену государству Судебным кодексом предписывается казнь, именуемая «медленной смертью», то есть тебя живьем будут разрезать на кусочки. Уведите преступника! После этого судья обратился к суду: — Я арестовал всех руководителей этого гнусного заговора. Поскольку сегодня ночью варвары не увидят сигнальных огней, они вряд ли решатся напасть. Однако я издал приказ на всякий случай принять все необходимые меры предосторожности. В течение дня вы получите надлежащие указания, что нужно делать. Варварам еще никогда не удавалось захватить город, окруженный крепостными стенами, поэтому можете не волноваться. Присутствовавшие принялись воздавать судье хвалу. Судья Ди ударил молотком по столу и объявил: — Теперь я заслушаю дело Дина против У. Он заполнил алой тушью еще один бланк. Вскоре двое стражников ввели в зал У Фэна. Как только У опустился на колени, судья достал из рукава коробочку и подтолкнул ее к краю стола. Она с шумом упала перед У. Тот с любопытством на нее посмотрел. Это была та самая коробочка, которую обнаружили в рукаве убитого генерала. Уголок, который отгрызла мышь, был аккуратно заклеен. Судья спросил: — Вам известна это коробочка? У поднял глаза. — В них обычно продают сладкие сливы, — ответил он. — Я видел сотни таких коробочек на рынке вблизи Барабанной башни. Время от времени я и сам их покупал. Но хотя мне известны подобные коробочки, именно эту я никогда не видел. Поздравительная надпись на крышке, несомненно, означает, что ее преподнесли кому-то в качестве подарка. — Вы совершенно правы, — сказал судья Ди, — это подарок на день рождения. Вы не хотели бы попробовать одну из этих слив? У метнул на судью удивленный взгляд. Потом пожал плечами и ответил: — Могу и попробовать, ваша честь. Он открыл коробку. На белой подкладке были рядком выложены девять слив. У потрогал их указательным пальцем. Выбрав сливу помягче, он положил ее в рот, съел и выплюнул косточку на пол. — Если ваша честь желает, я могу съесть еще одну, — вежливо сказал У. — Вполне достаточно, — холодно ответил судья Ди. — Можете быть свободны. У встал и оглянулся на стражников. Они даже не попытались схватить его и увести назад в тюрьму. Поэтому он отступил на несколько шагов и остановился, недоумевающе взирая на судью.