Судья Ди открывает первое заседание суда; в архиве он обнаруживает нераскрытое дело Цзяо Тай с восхищением взирал на великолепные ворота, увенчанные высокой надвратной башней. Правда, потом он вспомнил, что Ланьфан — пограничный город, где следует быть готовым к внезапным нападениям орд варваров с западных равнин. Он постучал рукоятью меча в обитые железом ворота. Ему пришлось долго ждать, пока ставни маленького окошка в надвратной башне отворились. Сверху донесся грубый голос: — На ночь ворота закрыты. Приходите завтра утром! Цзяо Тай гневно ударил в ворота и прокричал: — Отворяй! Прибыл судебный наместник. — Что еще за судебный наместник? — раздался вопрос. — Его превосходительство Ди, новый судья Ланьфана. Отворяй ворота, тупица! Ставни захлопнулись. Ма Жун подъехал к Цзяо Таю и спросил: — Почему такая задержка? — Эти ленивые псы спали! — с возмущением ответил Цзяо Тай, продолжая лупить мечом по воротам. До них донеслось бряцание цепей. Наконец створки ворот отворились на несколько чи[1]. Цзяо Тай пришпорил коня и едва не сбил замызганных солдат в поржавевших шлемах. — Откройте ворота пошире, ленивые псы! — рявкнул Цзяо Тай. Солдаты исподлобья взирали на двух всадников. Один раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но при виде сурового выражения на лице Цзяо Тая передумал. Вместе с напарником он широко распахнул ворота. Повозки проехали в город и по темной главной улице направились в южную сторону. Город выглядел безлюдным. Хотя еще не пробили первую ночную стражу, большинство лавок было закрыто на ночь прочными деревянными ставнями. Кое-где, ближе к центру, люди маленькими группками обступали масляные светильники уличных торговцев. Когда конные повозки проезжали мимо, люди оборачивались и бросали на приезжих безразличные взгляды, после чего сразу возвращались к своим мискам с лапшой. Никто не вышел приветствовать нового судью, и не было никаких признаков, что их тут ждали. Повозки проехали под высокой разукрашенной аркой, перекрывавшей улицу. Дальше главная улица разветвлялась на восточную и западную, пролегающие вдоль высокой стены. Ма Жун и Цзяо Тай решили, что это задняя стена вокруг территории судебной управы. Они свернули на восток и поехали вдоль стены, пока не добрались до больших ворот. На арке висела облезлая деревянная доска с вырезанной на ней надписью: «Судебная управа Ланьфана». Цзяо Тай соскочил с коня и со всех сил начал стучать в ворота. Ворота отворил коренастый привратник в залатанном платье, косоглазый, с грязной клочковатой бородой. Подняв бумажный фонарь, он бросил взгляд на Цзяо Тая, после чего проворчал: — Ты что, солдат, не знаешь, что по ночам управа закрыта? Это было для Цзяо Тая уже слишком. Он схватил привратника за бороду и несколько раз стукнул его головой о створку ворот. Только когда тот взмолился о пощаде, Цзяо Тай отпустил его и произнес командным тоном: — Отворяй ворота и созови служащих управы! Прибыл его превосходительство судья Ди. Привратник поспешно распахнул ворота. Повозки проехали внутрь и остановились посередине главного двора. Судья Ди сошел на землю и осмотрелся. Все шесть дверей здания судебной управы были заперты на засовы и замки. Ставни окон канцелярии, расположенной напротив, также были закрыты. Всюду царили мрак и запустение. Сунув руки в рукава, судья приказал Цзяо Таю подвести к нему привратника. Цзяо Тай приволок его за шиворот. Коротышка поспешно опустился перед судьей на колени. Судья Ди резко спросил: — Кто ты такой и где отбывающий судья, его превосходительство Гуан? — Я, ваш ничтожный подданный, являюсь начальником тюрьмы, — промямлил тот. — Его превосходительство Гуан отбыли сегодня утром через южные городские ворота. — Где официальные печати? — Они должны быть где-то в канцелярии, — дрожащим голосом ответил начальник тюрьмы. Терпение судьи Ди лопнуло. Он топнул ногой и закричал: — Где стражники, где охранники? Где писцы, где судейские чиновники, где вообще все служащие этой управы? — Начальник охраны уехал еще в прошлом месяце. Старший писец последние три недели болен, а… — Значит, кроме тебя никого нет, — прервал его судья. Обернувшись к Цзяо Таю, он приказал: — Посади этого начальника в его собственную тюрьму. Я сам разберусь, что здесь творится! Начальник тюрьмы пытался возражать, но Цзяо Тай влепил ему оплеуху и закрутил руки за спину. — Веди нас в свою тюрьму! В левом крыле здания судебной управы, за пустыми казармами для стражников, они обнаружили вполне вместительную тюрьму. Очевидно, камеры уже долгое время не использовались, но двери были прочными, а на окнах имелись железные решетки. Цзяо Тай затолкал начальника тюрьмы в маленькую камеру и закрыл за ним дверь. — Давайте теперь осмотрим судебный зал и канцелярию, — сказал судья Ди. Цзяо Тай подхватил бумажный фонарь. Они без труда отыскали двери судебного зала. Когда Цзяо Тай толкнул их, створки распахнулись под скрип ржавых петель. Он поднял фонарь. Они увидели большой пустой зал. На каменных плитах лежал толстый слой пыли и грязи; со стен свисала паутина. Судья Ди подошел к помосту и посмотрел на полинявшую и порванную красную материю, которая покрывала судейский стол. С него поспешно соскочила огромная крыса. Судья знаком подозвал Цзяо Тая. Потом он поднялся на помост, обогнул судейский стол и отодвинул в сторону ширму, которая заслоняла дверь, ведущую в личные покои судьи сразу за судебным залом. В воздух поднялось облако пыли и опустилось на судью. Рабочая комната судьи была совершенно пуста, если не считать обшарпанного письменного стола, кресла с поломанной спинкой и трех деревянных скамеечек для ног. Цзяо Тай отворил дверь в стене напротив. В нос ударил затхлый запах. Вдоль стен стояли полки, на которых выстроились кожаные коробки для документов, позеленевшие от плесени. Судья Ди покачал головой. — Какой прекрасный архив! Пинком ноги он распахнул дверь в коридор и молча вернулся в главный двор. Цзяо Тай фонарем освещал ему дорогу. Ма Жун и Дао Гань заперли своих пленников в тюрьму. Трупы трех бандитов оставили в казарме для стражников. Слуги судьи Ди были заняты разгрузкой багажа под присмотром домоправителя. Он сообщил, что нашел жилые покои судьи в задней части территории управы и что они находятся в прекрасном состоянии. Комнаты подметены, мебель чистая и в исправном состоянии. Повар судьи Ди уже разжигает огонь на кухне. Судья Ди облегченно вздохнул: по крайней мере, у его домочадцев есть крыша над головой. Он велел советнику Хуну и Ма Жуну отправляться спать. Они могут расстелить свои тюфяки в боковой комнате его собственных покоев. Потом он подал знак Цзяо Таю и Дао Ганю следовать за ним и вернулся в заброшенный кабинет. Дао Гань поставил на письменный стол две зажженные свечи. Судья Ди осторожно опустился в ветхое кресло. Два его помощника смахнули пыль со скамеечек для ног и присели на них. Судья опустил сложенные руки на стол. Некоторое время никто не произносил ни слова. Вместе они являли собой странное зрелище. Все трое были еще в своих коричневых дорожных платьях, порванных и заляпанных глиной после битвы с разбойниками. При тусклом свете свечей их лица выглядели бледными и осунувшимися. Потом судья сказал: — Конечно, друзья мои, я понимаю, что время позднее, вы устали и проголодались. И все же мне хотелось бы обсудить с вами странное положение дел, которое мы здесь обнаружили. Дао Гань и Цзяо Тай энергично закивали. — Этот город, — продолжал судия Ди, — вызывает у меня недоумение. Хотя мой предшественник находился здесь в должности в течение трех лет и поддерживал свои жилые покои в отличном состоянии, похоже, что он никогда не использовал судебный зал и разослал по домам весь персонал управы. Хотя посыльный должен был своевременно известить его о моем прибытии, он уехал, не оставив мне даже записки, доверив судебные печати этому негодяю — начальнику тюрьмы. Прочие чиновники администрации округа попросту проигнорировали наше прибытие. Как вы все это объясните? — А не может ли быть так, что местные жители хотят взбунтоваться против центральной власти? — задал вопрос Цзяо Тай. Судья Ди покачал головой. — Действительно, улицы пусты, а лавки закрыты необычайно рано, но я не заметил никаких признаков смуты, никаких баррикад или иных боевых приготовлений. Люди на улицах не проявили к нам враждебности; они просто были безразличными. Дао Гань задумчиво подергал три длинных волоска, которые торчали из бородавки на его левой щеке. — В какой-то момент, — заметил он, — я подумал, что, возможно, чума или какая-то эпидемия поразила этот округ. Однако это никак не согласуется с тем, что в городе нет никакой паники и люди покупают рис на уличных лотках и спокойно едят его. Судья пальцами вычесал несколько сухих листьев, застрявших у него в бакенбардах. Через некоторое время он произнес: — Пожалуй, нет смысла требовать объяснений у этого начальника тюрьмы. Он явно отпетый негодяй. Вошел домоправитель, а за ним двое слуг судьи Ди. Один нес поднос с мисками риса и супа, а другой — большой чайник.