– Мануэль был против этого из-за перуанского правительства, поэтому, следуя указаниям Грента, я обошел несколько пригородных банков и так объяснил дело, что без труда поменял все банкноты. Я отдал их все обратно Гренту, который хранил их в Рэй-Хаусе. В пятницу, перед тем как ему отправиться в Италию, он принес их сюда и отдал Вассу, чтобы тот положил их в сейф. Это все, что я знаю. – И вполне достаточно, – гневно сказал Торри. – Почему вы не рассказали нам всего этого раньше? – По двум причинам. Одна заключалась в том, что Грент попросил меня молчать, а другая – потому что я боялся обвинений в причастности к этому убийству, именно того, что вы и сделали, – ответил Лейборн, нахмурившись. – Ну-ну, – добродушно сказал Торри, – вы очень хорошо защищались от подразумеваемых обвинений. – Подразумеваемых обвинений! – с презрением повторил Фредерик. – Именно так звучат мои слова, – сухо возразил Торри. – Я не обвинял вас в соучастии в преступлении или в самом преступлении. Я даже не спрашивал вас, украли ли вы банкноты. Я просто спросил, как так случилось, что вы их заменили. – Ну теперь вы знаете, – нагло сказал Лейборн, – и, поскольку я объяснил, возможно, вы и ваш друг уйдете отсюда. Посчитав эту грубую речь недостойной ответа, Даррел вышел из комнаты, не попрощавшись с банкиром, но Торри остановился у двери, чтобы сделать прощальный выстрел. – Молодой человек, – сказал он, предостерегающе погрозив Лейборну указательным пальцем, – гордость предшествует падению, помните это, – и, оставив молодого человека переваривать эту неприятную пословицу на досуге, Торри последовал за писателем. – Чем вы планируете заняться? – спросил Даррел, когда они были на улице. – Я собираюсь встретиться с капитаном Мануэлем и убедиться, действительно ли он одобрил обмен банкнот, – ответил Торри. – А вы? – Я собираюсь сразу же отправиться в Рэй-Хаус и повидать мисс Сандовал. – Вы хотите узнать, что ей известно? – Да. Я постараюсь убедить ее сказать мне правду. – Я признаю вас умнейшим человеком, если у вас это получится, сэр. Что ж, до свидания и удачи, – и Торри отвернулся. – И вот еще! – крикнул он. – Да? – спросил Даррел, уже поставив ногу на подножку кэба. Детектив вернулся назад и проговорил тихим голосом: – Я убежден в одном, – торопливо сказал он. – Грент поменял эти банкноты, чтобы с ними сбежать. Я не верю, что Мануэль просил его поменять их. – Лейборн так говорит. – Да, потому что Грент сказал ему так. Этот «хороший человек» обманул и Мануэля, и Лейборна. Банкноты были при нем, когда его убили. – О, – со стоном сказал Даррел, – как же вы держитесь за эту теорию! – Потому что это правда, – резко сказал Торри, – и я уверен, что рано или поздно мы сможем ее доказать. До свидания. Фрэнк пожал плечами и поехал на вокзал Ватерлоо, где через полчаса сел на скорый поезд до Рэйбриджа. Он не особо верил в теорию Торри, так как с его привычкой следовать логическим аргументам он не мог понять, как Грент, вопреки утверждению Васса, завладел деньгами. Он пытался подумать об этом, но любовь, как всегда, помешала делу, и когда он вспомнил, что скоро увидит донну Марию, то предался восхитительным фантазиям о предстоящем свидании. Она – Фрэнк мысленно называл донну Марию «она» – будет ли она к нему холодна? А может быть, напротив, дружелюбна? Улыбнется ли она ему? Или же будет хмурится? Думая о донне Марии, Фрэнк представлял сотню противоречащих друг другу действий, которые вряд ли произойдут. Воистину, Фрэнк Даррел был очень глупым молодым джентльменом, поскольку предавался таким запутанным мечтаниям. Но ему было всего двадцать пять, и он был влюблен – два оправдания, прикрывающие глупости большинства смертных. Оказавшись в присутствии своей богини, посетитель покраснел и растерялся, к удивлению донны Марии, поскольку она понятия не имела о воспаленном состоянии его сердца. Чтобы успокоить его, она заговорила первой, спросив, по какой причине он хотел бы ее видеть. Но Фрэнк запутался еще больше, потому что не очень хорошо знал, с чего начать. Однако, поскольку начало разговора было положено, он заговорил по существу и даже слишком резко из-за своего смущения. – Я пришел рассказать вам, как обстоит ситуация с делом, – поспешно сказал он. – Это очень мило с вашей стороны, – ответила донна Мария. – Стало ли что-нибудь известно касательно убийства моего бедного дяди? – Нет, но стало известно о другом, о банкнотах. – Банкнотах? – нервно переспросила донна Мария, побледнев. – Да, речь о десяти тысячах фунтов, украденных из сейфа. Деньги возвращены капитану Мануэлю. Донна Мария внезапно встала. – Этого не может быть! – воскликнула она, делая шаг к изумленному Фрэнку. – Я говорю вам, что этого не может быть! – Но это так, мисс Сандовал. Теперь деньги у капитана Мануэля. – Значит, убийца моего дяди арестован? – Нет, я сожалею, но… – Не арестован? – воскликнула донна Мария, сильнее покраснев, ее глаза сверкнули. – А деньги вернулись? – Деньги вернул неизвестный, – сказал Фрэнк, – он ушел, доставив пакет с банкнотами в отель капитана Мануэля. – Тогда это был убийца, именно он забрал деньги с трупа моего дяди. Я считаю, что он убил мистера Грента, чтобы его ограбить. – Но как это может быть? – озадаченно воскликнул Фрэнк. – Мистер Грент оставил деньги в своем личном сейфе и не возвращался за ними. Каким образом деньги оказались с ним в ту ночь? Мария провела рукой по лбу и вздохнула. – Верно! Верно! Что мне делать? Ах, – она заломила руки, – если бы я только могла говорить! – Но вы должны говорить, – сказал Фрэнк, пользуясь случаем, – иначе осудят невинного человека. – Невинного человека? Кого? – Мистера Фредерика Лейборна. Мы выяснили, что он заменял банкноты, поэтому вполне возможно, что его могут обвинить в ограблении. – Нет, нет! – взволнованно воскликнула Мария. – Этого не может быть. Мистер Лейборн не вынимал деньги из сейфа, я могу это доказать. – Тогда сделайте это и спасите его от возможного ареста. Девушка дико оглядела комнату, потом побежала к окну, вернулась, чтобы открыть дверь и снова закрыть; наконец она остановилась перед Фрэнком и схватила его за руку. Прикосновение взволновало его. – Мистер Даррел, – поспешно сказала она, – вы джентльмен, и я доверюсь вам. Я хранила молчание из страха перед Обществом Синих мумий, но я больше не буду этого делать. Мистер Лейборн не брал деньги из сейфа, но я могу сказать вам, кто это сделал. – Капитан Мануэль? – вздрогнув, спросил Фрэнк. – Нет, – медленно ответила она. – Мария Сандовал! – Вы! Вы! – Я… это я взяла деньги и отдала их мистеру Гренту. Глава 22. Медальон Информация оказалась настолько неожиданной и ужасной, что Фрэнк почувствовал, как кровь отливает от его лица. Бледный, как привидение, он поднялся со стула и уставился на донну Марию широко раскрытыми глазами. Из-за ее признания он подумал, что она, должно быть, причастна к двойному преступлению, и чувство ужаса охватило его при мысли, что женщина, которую он любит, нарушила закон. Донна Мария увидела выражение его лица и быстрым женским чутьем угадала его мысли. Надменным жестом она откинула голову, и ее глаза заблестели, как звезды в морозную ночь, когда она заговорила с ним. – О, не думайте, что я совершила что-то дурное! – вызывающе воскликнула она. – То, что я сделала, было сделано по просьбе моего дяди. Садитесь, мистер Даррел, и я расскажу вам эту историю подробно. Она указала ему на стул царственным жестом, и, когда он вернулся на свое место, посмотрела на него удивительно сдержанно. Она начала свое признание – как это можно назвать – довольно спокойно, но по мере того, как история становилась все более драматичной, эмоции вернулись к ней. Закончила рассказ она со всем пылом, яростью и жестикуляцией своей южной натуры. Фрэнк восхищался ее быстрым духом, был очарован ее красотой, тронут ее красноречием и чувствовал, что перед ним женщина, за которую стоит умереть. – Когда мой дядя попрощался с нами здесь, чтобы поехать в Италию, – сказала она, – он позвал меня в свой кабинет и, попросив меня не раскрывать никому то, что он собирался мне сказать, сделал признание. Я раскрываю это только для того, чтобы спасти невиновного человека от ареста. – Так и есть, мисс Сандовал. Какое признание? – Когда мой дядя десять лет назад жил в Лиме – как раз тогда он женился на моей тете – он был вовлечен в некое общество, называемое… – «Перуанские Патриоты», – прервал ее Фрэнк. – Я знаю все об этом обществе и о Синих мумиях. Продолжайте, пожалуйста. – Мистер Грент был каким-то образом обязан – я не знаю, почему – помогать «Перуанским Патриотам» под страхом смерти. Он женился, приехал в Англию и думал, что больше не услышит об этом обществе. Но в этом году капитан Мануэль с десятью тысячами фунтов, принадлежавших «Перуанским Патриотам», приехал в Лондон и явился к моему дяде. Напомнив ему о былой связи с обществом, Мануэль передал ему деньги и велел присмотреть за ними. Мой дядя так и делал и хранил их в своем доме. За неделю до своего убийства он нашел на этом столе Синюю мумию. – А! Синяя мумия – знак смерти. – Совершенно верно; и вместе с мумией было письмо, в котором говорилось, что мой дядя должен передать деньги другому члену общества по имени Сента – человеку, которого мой дядя никогда не видел. В противном случае, говорилось в письме, мистер Грент будет убит. Мой дядя, – продолжала Мария, – был очень напуган мыслью об убийстве – ведь он знал силу и безрассудство общества – и решил подчиниться этому письму. – Как он узнал, что письмо подлинное? – Из-за Синей мумии. Только члены общества «Перуанских патриотов» обладают этими изображениями гробниц, и их нельзя достать в Англии или, если уж на то пошло, в Перу. – Гм! И что же, он был прав, поверив письму? Он решил подчиниться и передать деньги этому таинственному Сенту? – Да, но он хотел сделать это так, чтобы Мануэль не узнал. Дядя боялся, что Мануэль, разгневанный тем, что общество ему не доверяет, может взять закон в свои руки и убить его. Фрэнк не мог удержаться от смеха.