– Сейчас разберемся. Бернингсен послушала пациента, посмотрела горло. – Температура есть? – спросила она. – С утра не было. – Измерьте, – подала она ему градусник, – Если мне правильно сказали, ваша фамилия Смирнов? – с ручкой в руке спросила Бернингсен. – Совершенно верно. – А имя, отчество? – Ливий Сергеевич. Бернингсен улыбнулась уголками губ и удовлетворенно записала информацию. Наступила пауза, оба смотрели друг на друга в напряженном ожидании. Первым заговорил он. – Скажите, э… э… – Галина Ильинична, – подсказала Бернингсен. – Галина Ильинична, это правда, что у вас вчера отравили главврача? – А кто вам сказал? – Это неважно. Так, правда? – К сожалению, да. – А что это – убийство или самоубийство? – Понятия не имею. А почему вы интересуетесь? – Ну, мне нужно знать. – Спросите у следователя. – Да вот, я думал вы в курсе. – За этим и вызывали? – Нет, что вы? Я же сказал, что приболел. – Верно, сказали, Ливий Сергеевич. А теперь, признайтесь, вы были вчера на приеме упокойной Поиловой? – Кто вам сказал? – подскочил на диване Смирнов. – Не волнуйтесь так, а то собьете градусник. Это не имеет значения. – Я ни в чем не виноват, – вдруг заявил Смирнов. – А мне-то зачем вы это говорите? – Ну, не знаю, просто так. – Ладно, давайте градусник. Ртуть дошла до отметки 36 и 7. – Думаю, вы вполне здоровы, – решила Бернингсен. – Разве что переволновались. – Но у меня же горло и кашель, – покашлял он, – Слушайте, Галина Ильинична, дайте мне, пожалуйста, справку. – С этого бы и начинали, – насмешливо бросила Бернингсен, – а то – горло, кашель. Хотите пересидеть следствие. Мне все понятно. Ладно, что вам написать? – Ну, вам виднее. – Напишу ОРЗ. Пойдет? – Конечно. Когда к вам прийти? – В понедельник, устраивает? – Да, да. Благодарю вас. – Не за что, – ответила Бернингсен и стала собираться. – А рецептик, Галина Ильинична, – попросил «больной». – Вы когда-нибудь были в армии? – прищурилась сквозь очки участковая. Смирнов кивнул. – Знаете, чем лечат симулянтов? Смирнов покраснел. – Правильно касторкой. До свидания, Ливий Сергеевич. – До свидания, – пробормотал пациент и встал, чтобы проводить врача до дверей. На пороге Бернингсен остановилась и, поколебавшись, спросила: – Услуга за услугу. Вы там были: ее убили или она сама? Он сделал резкое движение рукой, потом передернул плечами. – Убили, – неожиданно визгливо воскликнул Смирнов. – Конечно же эту с… убили!.. Глава 10 Мерно постукивая палкой, Зубриков поднялся по лестнице здания прокуратуры. Взглянул на часы – 17.17. Узнав у секретаря, где находится кабинет Ялович, он подошёл к искомой двери и постучал. – Минутку, я занята, – раздался изнутри резкий женский голос. Пожав плечами, Зубриков опустился на стоящий в коридоре стул и углубился в газету. Как всегда, его интересовала политика. Очнулся он оттого, что его дёргают за плечо. – Вы что, задремали? – прозвучал у него в ухе недовольный голос Ялович. Зубриков недоумённо взглянул на неё поверх очков и ничего не ответил. – Проходите, Пётр Петрович, – пригласила Ялович. Зубриков сложил газету, убрал очки и вошёл в кабинет. – Садитесь, пожалуйста, – закрыла за ним дверь Ялович. Зубриков сел и внимательно оглядел кабинет следователя. Письменный стол, машинка, сейф, три стула для посетителей, четвёртый для следователя, вешалка, хозяйственный шкаф, графин с водой – вот имущество Тамары Викторовны. – Ну что надумали? – бодро спросила Ялович. – сейчас мы вас допросим. – Да и у меня к вам тоже есть вопросы, – кротко проговорил Зубриков. – Это потом, – сказала Ялович, заправляя белоснежный лист бумаги в машинку. – Потом так потом, – покладисто согласился Зубриков. Он прислонил палку к вешалке и, сложив руки на столе, как примерный школьник за партой, выжидательно посмотрел на Ялович. Та моментально отреагировала вопросом: – Зачем вы пришли на приём к Поиловой? – По поводу своего друга Гоши. Ему отказали в инвалидности и я понёс документы к главврачу.