– Это я. Ну что вы решили? Завтра вечером в поликлинике? Деньги будут? Отлично. Повесив трубку, она вышла, весьма довольная собой. Зайдя в уютное кафе, выпила чашку кофе с коньяком и ещё раз обдумала свои планы. Не найдя в них изъянов, Ирина удовлетворённо кивнула и отправилась на работу. * * * Кто звонил, Кирилл? – выходя из ванной, поинтересовалась у мужа Нина Анатольевна Башевич. – А-а, видишь ли, Нина… – он запнулся и лицо его пошло красными пятнами. – Да говори же, Кирилл! – Друг, – выпалил он, – или подруга. – Что-о?! Какая ещё подруга? – Нет, нет, Нина, это не то, что ты подумала. Голос был металлический, как у робота. – Ты в своём уме? – не выдержала Башевич, – что за чушь ты городишь? – Нина, дай мне воды, пожалуйста, – попросил Кирилл Львович. Нина Анатольевна, не на шутку встревоженная состоянием мужа, поспешила выполнить его просьбу. Выпив воды, Кирилл Львович опустился в кресло, собрался с силами и заговорил связно. – Позвонил непонятный голос. Спросил: – Это квартира Башевичей? – Да, – ответил я. – С кем я говорю? – Кирилл Львович Башевич, – говорю. А он… оно спрашивает: – Ваша супруга была недавно в 45-й поликлинике? Я довольно резко: – Ну и что? Мало ли кто там бывает. Голос сухо: – Не перебивайте. Вы платили деньги главврачу Поиловой. Я знаю за что. Она умерла. Теперь будете платить мне. Я в смятении: – Кто вы? По какому праву? Гнусный шантаж! Оно в ответ смеётся: – Ну-ну, не шумите. Завтра будьте в 21 час в 45-й поликлинике и приносите 500 зелёных. Встречаемся на четвёртом этаже около кабинета покойной. Не опаздывайте! Я, задыхаясь: – Но это же шантаж! Он смеётся: – Не будьте идиотом! – и вешает трубку. Вот такой вот разговор, Нина. – Да, верно, вёл ты себя по-идиотски, – подтвердила Нина Анатольевна, выслушав рассказ мужа. – Так кто всё-таки звонил, мужчина или женщина? – Совершенно непонятно, голос неопределённого пола. Башевич поняла, что больше от мужа ничего не добьётся, и опустилась в соседнее кресло. – Что будешь делать? – поинтересовалась она. – Понятия не имею, ответил тот, – а ты что думаешь? – Думаю, надо пойти и выяснить, в чём дело. – А деньги? – Перебьются, Кирилл. – Но ведь если… – Никаких денег. Хочешь, плати, а я не буду. Стоит только раз уступить, потом всю жизнь не отвяжешься. – Пойдём вместе? – Тебе не стоит светиться, я схожу одна. Башевич хотел было возразить, но, поколебавшись, не стал, и кивнув, тяжело поднялся налить себе чего-нибудь покрепче. * * * Юлий Александрович Воронцов смотрел на свою тёщу, Алевтину Викторовну Семёнову, в гневной растерянности. – Вы хотите на Тайвань? – лицо его покрылось красно-бурыми пятнами, – А как же Венеция? – В голосе Юлия Александровича расплескалась ирония, – вы уже отказались от мысли посетить Италию? Подумайте только, какие там города! Рим – столица древнего мира! А Генуя, а Неаполь? Нет, вы положительно не в себе, милая Алевтина Викторовна. Променять Италию на Форшезу. Нет, я вас решительно не понимаю. Семёнова, 77-летняя тёща Воронцова, выглядевшая на все 50, слушала тираду зятя без малейших эмоций. – Тебе вредно волноваться, Юра, резонно заметила она, когда он наконец замолчал. – Так не заставляйте меня это делать! – возмутился Воронцов. – Постараюсь, Юра, нам осталось решить всего один вопрос – о деньгах. – О боже! – схватился за голову «любящий зять», – Ну и сколько же вам нужно на этот раз? – как можно спокойнее спросил он. Алевтина Викторовна поправила лежавшее на коленях вязание и невозмутимо ответила: Тысячу долларов. – Что? – глаза Воронцова округлились за стёклами очков. – Это только на билет, а на расходы… – Я ничего не хочу знать! – он выскочил из кресла, словно его подбросила невидимая пружина, – Это же грабёж среди бела дня! – Не устраивай мещанских склок, – поморщилась тёща. – При твоей зарплате… – Не смейте считать мою зарплату! – загремел Воронцов. – Считайте лучше вашу пенсию. – Что тут у вас? – спросила вошедшая жена Воронцова Дина Олеговна, – Юра, что ты орёшь средь бела дня, как раненый бизон? – Во-первых, уже вечер, а во-вторых, ты только послушай свою мамочку. Она хочет тонну баксов на билеты в Тайвань. Но этого ей мало! Ей нужно на расходы. Сколько, Алевтина Викторовна? Говорите же скорее! – Ну, думаю, ещё тысячи зелёных мне вполне хватит, – тон Семёновой был пронизан олимпийским спокойствием. – Ну, ну… – задыхаясь, начал Воронцов, дальше продолжить он не смог и рухнул в кресло. – Юра, я думаю, это вполне приемлемая сумма, – заметила жена, наливая ему стакан соку. – Приемлемая? – выпалил он. – Кем приемлемая? – Папа, ты мне мешаешь заниматься, – недовольно сказала, входя в комнату, пятнадцатилетняя Вера, дочь Воронцова. – Чем заниматься? – Ну, я читаю… – И читай себе на здоровье. – Спасибо, папа. Да, кстати, я хотела попросить у тебя денег. – Сколько, моя ласточка? – улыбающееся лицо Воронцова напоминало растянутую резиновую маску.