Дочь не успела ответить. Зазвонил телефон. Дина Олеговна хотела подойти, но Воронцов прыжком опередил её. – Да, я слушаю. Кто? Ничего не понимаю. Я занят. Позвоните позже. Трубка со стуком упала на рычаг. – Итак, моя прелесть? – маска улыбнулась в сторону дочери. – Всего-то двести баксов, па. Мне нужно купить кой-чего из одежды. – Всего-то двести баксов? – переспросил он, передразнивая дочь, – вы что, хотите довести меня до инфаркта? – У него не было сил кричать. Прежде чем кто-то успел возразить, телефон зазвонил снова. – Да. Хорошо, не буду вешать. Сколько? И вам тоже нужны деньги? Вас не интересует, где я их возьму? Во сколько быть? Сколько? вы в своём уме? Не хочу и слушать. Больше не звоните. – Воронцов бросил трубку. – Ну так как, па? С надеждой спросила Вера. – Оставьте меня все в покое! – вдруг заорал он с неведомо откуда взявшейся мощью. – То ты, то твоя бабуля, а тут ещё какой-то безумный шантажист. – И, чуть не опрокинув столик, Юлий Александрович выскочил из комнаты. Семья молча смотрела ему вслед: кто с сочувствием, кто с недоумением, а кто с безразличием. * * * Александр Васильевич Котеев, получив по телефону аналогичное предложение, очень занервничал, можно даже сказать, испугался. Незамедлительно выпив рюмку коньяка для бодрости духа, он снял трубку и набрал знакомый номер. – Сергей? Мне только что позвонили, снова требуют денег. Вообще непонятно кто. Голос изменён. Не то мужчина, не то женщина. Скорее женщина, но я не уверен. Думаешь, надо пойти? Ну хорошо, а деньги брать? На всякий случай? Хорошенькое дело – штуку баксов на всякий случай. Ну всё, буду на связи. Повесив трубку, Александр Васильевич отёр пот со лба. У него выдались непростые дни. * * * – Мама, что-нибудь случилось? Ты выглядишь расстроенной, – спросила Наташа, входя в комнату. – Да ничего особенного, – бросила мать, глядя мимо дочери, – Так, рабочие неприятности. – Ну я рада, что ничего серьёзного, ма, – опустилась на диван Наташа. – А где Минька? – Гуляет где-то, не приставай, – раздражённо ответила Белова. Ей тоже уже позвонили и Вера Афанасьевна была на взводе. – Ну ладно, ма. Я тоже пойду, – сказала Наташа, видя, что мать сильно обеспокоена. – Да, конечно, иди, – ответила Белова и, тяжело опустившись на диван, с которого только что встала дочь, серьёзно задумалась. * * * – Я не желаю ничего слушать! – крикнул в мембрану Смирнов. – Нечего на меня давить, и нет у меня никаких денег. Я не приду, делайте что хотите, и вообще я всё рассказал следователю. Вот сволочь! – выругался он, бросая трубку. – Кто бы это мог быть? – бормотал Смирнов, меряя шагами квартиру. – Может, пойти выяснить, без денег, конечно. Кто же звонил? Голос скорее мужской, чем женский. Ни черта не понимаю. Ладно, будь что будет. Пойду, а там уж… * * * Был уже довольно поздний вечер, когда в квартире Разумовской зазвонил телефон. Ирина неспешно, кошачьей походкой, приблизилась и сняла трубку. Через несколько секунд её настроение резко испортилось. – Откуда вы узнали, что это я? – раздражённо произнесла она в трубку. – Хорошо, я буду. Не звоните мне больше. Повесив трубку, Ирина нервно дёрнула плечом. «Ну что ж, – подумала она, – Надеюсь, завтра я получу желаемое». Как показали дальнейшие события, она ошиблась. Глава 19 – Садитесь, Иван Андреевич, что у вас? – Митченко устало взглянула на Крылова. – Да ничего особенного, Ольга Алексеевна, – улыбнулся лор, – зашёл вот лично поздравить. – Рано ещё, – автоматически начала Митченко, потом осеклась и строго взглянула на подчинённого. – С чем меня поздравлять? – в её голосе неожиданно зазвучали резкие, раздражённые нотки. – Со смертью моей начальницы? – Нет, с очень вероятным утверждением в её должности, – нагло ответил Крылов, глядя прямо в глаза Митченко. Та снова осеклась, на этот раз уже по другой причине. На лице её появилось жёсткое выражение, но телефонный звонок не дал излиться гневной тираде, которую уже готова была произнести и.о. главврача. – Слушаю, – резко сняла она трубку. – Ничего не понимаю, – проговорила она после паузы. – Сегодня в девять вечера? Здесь наверху? Зачем? Да кто говорит? Представьтесь! Повесили трубку! – раздражённо бросила Митченко, глядя мимо Крылова. – Что-нибудь случилось? – поинтересовался лор. – Какая-то ерунда, непонятно кто звонит, непонятно зачем звонит, и просит быть сегодня в девять вечера. – Зачем? – Сказали, будет что-то интересное. Так у вас есть ещё что-нибудь кроме поздравлений, Иван Андреевич? – Да, пожалуй, всё. – Тогда адьё, не занимайте моё время, приёмные часы не резиновые. – До свидания, всех благ, ещё раз поздравляю, – попятился к двери лор. – Не паясничайте, Крылов! – начальственным тоном бросила ему Митченко. Иван Андреевич, открывавший дверь спиной к коридору, обернулся и столкнулся с Аллой Михайловной Дергень. Та молча пропустила Крылова. Лор прошмыгнул мимо. – Вы ко мне по делу? – очень сухо спросила Митченко. Она недолюбливала Дергень, и та охотно отвечала ей взаимностью. – Конечно, не как ваш предыдущий гость. – Вы слушали наш разговор? – резко спросила Митченко. – Только последние фразы, – без зазрения совести соврала Дергень. – Итак, я к вам вот по какому делу… * * * – Значит, думаешь, что-то затевается? – спросил Зубриков у Дергень. Он читал газету и очки его медленно съезжали по переносице, когда он перевёл взгляд на медсестру. Очки остановились на самом кончике носа и упёрлись в Дергень, отчего взгляд у Зубрикова стал казаться ещё более проницательным. – Во всяком случае, я приду, – Алла Михайловна была настроена решительно. – А ты? – и она подмигнула приятелю. – Отчего не сходить, – сложил газету Зубриков и убрал очки в очечник. – Люблю, знаешь ли, приключения. – Знаю, – сказала Дергень, – потому и пришла к тебе.