Когда они добрались до сторожки, как парень называл будку смотрителя горнолыжной базы, Алла сто раз пожалела, что согласилась. Но теперь было поздно, не бежать же домой в одиночестве. Они вышли из машины, и парень поцеловал ее в губы, увлекая за собой к дверям небольшого домика. Девушка сжалась от страха, превратилась в комок нервов. Ох, мать узнает, убьет! Неизвестно за что больше, за то, что пошла с парнем, или что в лес в темноте приехали. Летом проще было, много парочек на Лысой горе или в парке уединялись, там столько укромных мест посреди леса. А зимой куда пойдешь? Немного полегчало, когда они оказались внутри, в тепле домика, где пылала жаром батарея. — Смотри, клево, да? Тут все удобства! — парень кивнул на старенький диванчик, застеленный пледом. Хотя и с прожженными дырками от сигарет плед выглядел чистеньким, словно недавно застелили. Небольшой стол, электрическая конфорка с чайником. Шкаф с парой стареньких чашек. — Блин, я пиво забыл! — Какое пиво, зима же! — Не, посидим как положено я щас, быстро! — Ты ж обещал! Я не останусь тут одна! — Да че с тобой здесь случится? Я мигом, одна нога там другая здесь, на машине ж пять минут. Жди, я быстро! Алла хотела сказать, что поедет с ним, ни за что не останется тут в одиночестве, но парень уже выскочил за дверь, на ходу натягивая куртку: — Не трусь, я мигом! — и дверь захлопнулась. В сторожке стало очень тихо, слышно было, как падает на крышу снег, которого вроде и прогноз не обещал. Алла боялась, что придет кто-то с базы, а смотрителя нет, и как она объяснит, что здесь делает? Время шло, а парня все не было. Она окончательно успокоилась и начала злиться, что приходится ждать так долго. Сейчас он приедет, а она скажет, что это свинство, и потребует немедленно возвращаться домой! Неожиданно в тишине раздался вой, и темная тень промелькнула за окном. Алла вздрогнула. Вой не повторился, но послышался скрип снега. Нет, вроде тишина, показалось. — Он еще и издевается, мало того, что не дождешься, еще и пугает! Сволочь! Девушка возмущенно поднялась с дивана, распахнула дверь, не надевая пуховик вышла наружу. — Прекрати! Совсем не страшно! — она показала средний палец темноте. — Все, я тут не останусь, уезжаем! Темная фигура возникла сбоку, схватила ее за ворот свитера, дернула к себе, Алла почувствовала острую боль и, откуда взялись силы, вырвалась из рук нападавшего и бросилась бежать, не разбирая дороги. Из раны на шее текла кровь, но она не замечала, бежала изо всех сил, потом упала, покатилась по склону. Уже внизу у дороги чудом поднялась на ноги, не чувствуя боли, остались лишь страх и желание бежать, бежать, скорее, вперед. Из-за поворота вылетел джип и, не успев затормозить, сбил девушку. * * * Русско-итальянская компания наконец добралась до монастыря на горе. Несмотря на холод, источник под деревянным навесом струился чистым, прозрачным ручейком по деревянным обледеневшим мосткам. — Эх, лето бы! — вздохнула мечтательно Соня. — В жару он так освежает. Здесь летом очень хорошо, — словно оправдываясь за мороз, снег и холод замахала руками девушка. — Соловьи поют, цикады стрекочут, да так, что друг друга не слышишь! И пахнет медом, особенно вечером, трава на берегу. Ох, если бы вы попали сюда летом! — Летом все не так, — ответил Марко. — Лето и у нас лето. А вот за такой зимой надо ехать в горы, в Тироль, в Пьемонт, во Фриули. А тут такая красота- и снег, и мороз. Мы так и представляли себе Россию, правда? Никколо кивнул. На самом деле он предпочитал тепло, и цветущие деревья, и шум моря, и привычную еду в ресторанчиках вокруг старой площади. Но после третьего дня в бане на заснеженном дворе он понял, что будет скучать по этому месту, он даже рискнул прыгнуть в сугроб- что он, не мужик? Вот именно так, как они тут говорят по-русски: мууузыыык. Прямо как musica, только это слово совсем не мелодичное и романтичное, а обозначает того, кем он хотел себя чувствовать, несмотря на деда графа и замок на берегу моря. Полковнику здесь нравилось, хотя и чувствовал он себя порой неловко, не понимая языка, боясь обидеть русского коллегу или сделать что-то невпопад и насмешить девушек. Вчера местные коллеги накрыли на стол, купили хорошую водку, расстарались для заморского гостя и выставили нарезку соленой семги и соленые помидорчики, и пришлось отправлять домой в отель «переводчицу», потому что уже ничего не надо было переводить. Утром он был лучше умер, чем встал с постели, но пинки в дверь заставили его встать, потом пришлось ползти километр до Сониного дома, а ему хотелось лишь одного: чтобы оставили в покое и его и его голову. После бани, веников, сугроба, сама собой влилась рюмка холодной «крэновуха», и голова стала ясной. И рассол из бочки с хрустящей холодной квашеной капустой, добровольно предоставленный на опохмел иностранца дядькой-банщиком, пришелся очень кстати. — Что это? — испуганно смотрели итальянцы на мутную холодную жидкость в рюмке. — Это… как бы объяснить… это как бы граппа, но из хрена. Cren (хрен) вы ж используете в кулинарии, ну, как минимум на севере. — Граппа делается из винограда, это не может быть граппа из… крэн. — Ты пей, а? Потом рассуждать будешь. Тебе здоровье поправлять надо. Марко качал головой, как кардиолог он не одобрял такого образа жизни и таких закусок. Но потом и его умудрились напоить и накормить, а на Никколо эта сама «креновуха» подействовала лучше всяких таблеток. — Так это ж acqua di vita! — Ну, говорят тебе, что хорошая вещь! Вода жизни, точно. В России если это делают дома, то называют самогон. Раньше за это в тюрьму сажали, при СССР. — За домашнее вино и настойки? — Ну, как минимум за самогон. Дистиллят в общем, теперь его так и называют. Классно же, признайся, и голова не болит!!! После отдыха все отправились на гору. Как раз включилась подсветка храмов и монастырей, и разливалась тишина над городом, и над лесом встала большая холодная луна. В морозном воздухе голос колокола казался очень чистым, словно сама природа создала идеальный звук, так подходящий этим стенам, лесу, крышам. Старые белые камни монастыря отливали серебром в свете луны. Казалось, что даже лес отступил, любуясь древней архитектурой. Во времена его строительства еще не пришла эпоха барочных финтифлюшек, глазам представала чистая красота в простоте камня, орнаментов, тусклых серых куполов. Высокая колокольня словно стебель розы раскрыла розовые шипы острых кокошников над узкими треугольными окошками. Монах в перчатках с обрезанными пальцами тянул веревки, разливались колокольчики, словно льдинки и снова чистый звук колокола ударялся о морозный воздух. На обратном пути каждый успел поскользнуться и упасть, Марко даже потерял в сугробе свою «ушшанка», но в конце концов под легким снежком, который обещал превратиться в настоящий снегопад, они целыми и невредимыми добрались до дома, нырнули в тепло, уже собирались ужинать, когда зазвонил Сашин телефон. — Александра… э… — Просто Саша. — Саша, у нас тут проблема. Раньше завтрашнего утра бригада из области не доберется, я хотел бы предложить полковнику, с его опытом… по свежим следам, так сказать… иногда каждый час важен. — Что случилось? — У нас новая попытка убийства… — Попытка? Значит, девушка жива? — Говорите, куда прислать машину, я все расскажу на месте. Никколо все понял по выражению лица подруги и молча стал надевать куртку. * * * — Девушку увезли в больницу, прогноз пока неутешительный, врачи пугают, что травмы, не совместимы с жизнью. Она сейчас в реанимации, — не успев поприветствовать прибывших, уже знакомый Саше и Никколо руководитель следственной группы по имени Андрей ввел их в курс дела. — Водитель при всем желании не успел бы затормозить, девушка буквально выкатилась под колеса. Но кроме травм, полученных в результате аварии, у нее рана на шее, кто-то воткнул нож, но не успел завершить начатое. Мы прошли по следам девушки, повезло, снег лишь недавно пошел с такой силой. — У вас в России зима всегда такая? — спросил Никколо. — Нет, что вы, иногда и на Новый год снега нет. Все говорят о всемирном потеплении, вот и до нас добралось. Но последние зимы снова стали снежными и морозными, тем более февраль, он всегда славился снегопадами и метелями. В общем, повезло, среди деревьев следы еще не засыпало, и мы вышли по следам на дорожку, а с нее вот сюда, — офицер кивнул в сторону одноэтажного домика среди деревьев. — Тут пацана и застали. Парень лет 18ти дернулся при виде входящих в избушку, вскочил с дивана, если бы два полицейских не схватили его под локти, кинулся бы навстречу. — Да не причем я здесь. Я вообще не знаю, куда она делась! — А скальпель откуда? И кровь на руках? — Я подхожу, а тут кровь на снегу и нож валяется, ну, я нож поднял, я испугался, дверь открыта, а когда я уезжал, я сам ее закрыл. А в сторожке никого. Только куртка Алкина валяется. Да я сам испугался, выхожу- а тут вы. — Как тебя зовут? — Максим. — Ну, рассказывай, Максим, все по порядку, кто такая Алка, зачем ты сюда приехал. — Алка это моя девчонка, ну, встречаемся мы. Батя мой дежурит тут, на горнолыжной станции. А сегодня на горе никого нет, он пошел с мужиками в гараж, потом в баню, ну я взял из его телогрейки ключи, чтоб нам хоть где-то посидеть. А куда нам идти? Зима же! Некуда у нас в городе ходить! — Ты не жалуйся, а рассказывай. Взял ключи, и дальше что? — Ну… Я и машину его взял. А что, у меня права есть! Ну, и мы поехали в сторожку. А я забыл пива купить, ну и закуску ж надо какую-нибудь. — Одни «ну»! То есть ты пригласил даму и решил, что надо накрыть на стол? — Чего? Никаких дам я не приглашал. Только Алку. Ну, и она осталась меня ждать. А я поехал за пивом. Арахиса взял, соломку рыбную. Потом встретил пацанов, и мы застряли. Надо было перетереть кое че. Ну, а когда приехал, тут вон, кровь, а тут вы приехали. — Забирайте его, пусть посидит, подумает.