Коломба погладила ее по волосам. – Может, это просто воздушный пузырь, – сказала она. – Пузыри выталкивают воздух наружу, а этот его всасывает, – чуть задыхаясь, ответила Барт. – Если это ловушка, то очень хитроумная. Обратное давление, помимо прочего, не пропускает наружу частицы и химические следы возможной взрывчатки. – Я не могу тебя сменить, да? – Военные уже предлагали, но я даже вздохнуть лишний раз боюсь. К этой поганой стене ничего не прилипает, – сквозь зубы процедила Барт. – К тому же я не хочу, чтобы по моей вине пострадал кто-то еще, поэтому я бы предпочла, чтобы ты отошла на безопасное расстояние. – Ты вечно жалуешься, что мы никогда не проводим время вместе, а теперь хочешь отослать меня подальше? – парировала Коломба и уселась на пол, прислонившись к стене. – Я привыкла составлять компанию незадачливым бедолагам. Тем временем Данте наконец вошел в вестибюль. Не успел он присесть на батарею под зловещей мозаикой с Богоматерью, склонившейся над больным, как к нему подошел какой-то мужчина. Незнакомец снял противогаз и сунул в рот электронную сигарету. – Настоящую не хотите? – предложил ему Данте, закуривая. – Я бросил, но никотин помогает не засыпать на ходу. Меня зовут Д’Аморе, я работаю с Коломбой. Мужчина протянул ему руку, но Данте ее проигнорировал. – Прихвостень Ди Марко, – сказал он. Д’Аморе рассмеялся: – Вы со мной не знакомы, но я вас уже достал? Данте фыркнул: – Сколько денег у вас в кармане? Д’Аморе озадаченно посмотрел на него. Данте помахал ему рукой, будто призывая поторапливаться. Достав бумажник, Д’Аморе ответил: – Шестьдесят евро. Данте достал такую же сумму и положил на пол: – Спорим, мне известно о вас больше, чем вы думаете? Д’Аморе улыбнулся: – Я и забыл, что вы менталист. – Понятия не имею, что это значит… По рукам? – Раз уж нам все равно нечем заняться… По рукам. – Д’Аморе положил свои наличные к деньгам Данте. Тот демонстративно размял пальцы – по крайней мере, те, которыми мог шевелить. – О’кей. Вы много времени провели за границей, – наугад сказал он в качестве увертюры. – И вы так решили, потому что… – На вас не по сезону тяжелые ботинки, поцарапанные песком какой-то пустыни. Я немного разбираюсь в седиментологии. Царапины оставлены твердым кремнеземным песком, весьма похожим на египетский. Д’Аморе невольно опустил глаза на свою обувь: – Я ездил туда в отпуск. Данте улыбнулся: – Будь это так, вы бы мне об этом не сказали. Посмотрим… У вас побаливает левая рука. Д’Аморе промолчал. Данте снова улыбнулся: – Вы напряглись. Значит, это важно… Люди, страдающие от хронической боли и от недавно возникшей боли, ведут себя по-разному. Я бы сказал, что хроническую боль переносят легче. – Логично. – Ваши боли хронические, во всяком случае мучают они вас давно. И раз уж вы признали, что работали за границей… – Ничего я не признавал. Данте ухмыльнулся: – Ваши слова подтверждают мою правоту… Полагаю, что ваше возвращение на родину из песков и проблемы с плечом связаны. Военное ранение? – Вы гадаете на кофейной гуще. Я забираю ваши деньги. Данте прижал купюры к полу наконечником трости: – Даже не пытайтесь. Проигрыш в азартной игре – это долг чести. Покажите ваши ладони. – Зачем? – Я хоть и не менталист, но хиромант. Ну же, ваши денежки меня так и манят. Д’Аморе снял перчатки. – Ни одной свежей мозоли. Сейчас вы занимаетесь сидячим трудом, – рассмотрев его ладони при свете неоновых ламп, сказал Данте. – Судя по указательному пальцу, вы нечастый гость на стрельбище. На пальце у Коломбы шишка куда заметнее. – Вы сами сказали, что я канцелярская крыса. – Но на ваших пальцах остались следы старых ожогов и порезов. Не знай я, с кем вы работаете, принял бы вас за повара или электрика. Но поваром вы никогда не были, верно? – Да, – сказал Д’Аморе, и добродушное выражение впервые исчезло с его лица. – Вы служили взрывотехником? Ошибись вы при планировании взрыва, вас бы здесь не было, но тот факт, что вы таки здесь, наводит на мысль о саперных работах. Но возможно, ошиблись не вы, – с некоторой неприязнью сказал Данте. – Возможно, вас ранило осколком, потому что кто-то другой перерезал не тот проводок. Вы чуть не погибли, а теперь носите браслет с Буддой – по-видимому, в качестве напоминания, что родились второй раз. Как бы реинкарнировались. – Это не… – начал Д’Аморе. – Тсс. Не нужно, – сказал Данте. И в объяснениях действительно уже не было необходимости: если раньше Д’Аморе превосходно владел собой, то теперь все его чувства отражались на его лице, и Данте без труда считывал их и вызывал. Дирижерскую палочку ему заменяли слова. – Извините, что пробудил неприятные воспоминания. Я не хотел, – с вызовом произнес он. – Теперь я вижу, что этот браслет предназначен для более тонкого запястья. Вам не помешало бы его удлинить. Ошибшийся взрывотехник был очень худощав. Или это была женщина? Ваша женщина? – Можете забрать деньги. С меня хватит, – сказал Д’Аморе. Данте вернул ему наличные: – Мне ваши деньги не нужны. Я только хотел, чтобы вы поняли, что меня не проведете. И что если вы попытаетесь надуть Коломбу, я это замечу. Д’Аморе хотел было возразить, но его рация запищала. – Мы что-то нашли, – сказал ему по рации солдат. – Иду, – ответил Д’Аморе. – Приятно было с вами побеседовать, господин Торре. Данте самодовольно улыбнулся: – Не сомневаюсь. Зайдя в котельную, Д’Аморе увидел, что Коломба стоит перед канализационным стоком. Решетку сняли, и из стока вылезал грязный с ног до головы взрывотехник. – «С-четыре», – сказал он, сняв шлем. – Хватит, чтоб взорвать полквартала. Они заминировали весь периметр больницы, чтобы похоронить нас под обломками бетона. И пока не найдем детонаторы, мы бессильны. – Взрывчатка должна быть как-то подключена к стене палаты, в которой находится Барт, – сказала Коломба. Взрывотехник покачал головой: – Мы не нашли никакой связи с той стеной. Канализация идет в другом направлении. Д’Аморе скривил рот. – Дай взгляну, – сказал он, надевая противогаз. Следующие полчаса он провел в канализации. Взяв на себя управление работами, он полз все дальше вперед по тесным туннелям. Наконец между двумя стоками он наткнулся на исчезающую в бетоне тонкую резиновую трубку и с помощью оптоволоконного кабеля определил, что трубка подключена к герметичной коробке величиной с телевизор.