– Представь, что ты на отдыхе. – Тогда бы я не находилась здесь в твоей компании, – улыбнулась она. – Ну спасибо. И все-таки это лучше, чем полицейская столовка. – На работе я постоянно была в разъездах и ела где придется. Если вообще удавалось поесть. На тарелке Данте были одни овощи. – Ты вегетарианец? Данте улыбнулся: – Я слишком много лет провел в клетке, чтобы не испытывать ужас перед животноводческими фермами. – Человек всегда ел мясо, не вижу проблемы, – сказала Коломба, насаживая на вилку очередной кусок говяжьего филе «а-ля Россини». – И всегда угнетал ближнего своего. К счастью, интеллект позволяет нам принимать осознанные решения. К тому же таким образом я защищаю себя от рака кишечника. – Но не от рака легких. Ты дымишь как паровоз. – От чего-то же придется умирать. – Почему ты так уверенно себя чувствуешь среди всей этой роскоши? – Какое-то время я был довольно обеспечен, – ответил Данте. – Мой отец засудил всех, кого только мог, когда наконец смог доказать, что он меня не укокошил. Он выиграл все процессы, к тому же государство выплатило ему компенсацию за судебную ошибку и за все, что случилось с ним за решеткой. – Он заболел? – Его изнасиловали и пырнули ножом. Коломба резко потеряла интерес к своему блюду. – Вот дерьмо! – Так в тюрьме поступают с растлителями малолетних. Он находился в корпусе усиленного режима, но, когда он направлялся на собеседование с комиссией по УДО, произошла какая-то накладка… Мой отец уверен, что все подстроил один из надзирателей, который его ненавидел, однако доказать это ему не удалось. Тем не менее он выжил. – Сколько ему сейчас? – В этом году будет семьдесят. Мы не слишком часто общаемся. После моего возвращения нам не удалось снова сблизиться. Мы так и остались друг для друга незнакомцами, хоть и стараемся поддерживать теплые отношения. Думаю, он винит меня за свою разрушенную жизнь. И по-своему он прав. – Данте отставил тарелку, и официант тут же поспешил ее убрать. Блюдо осталось почти нетронутым. – На совершеннолетие он подарил мне немного денег, пожалуй, главным образом для того, чтобы я не болтался под ногами. Какое-то время у меня была возможность не работать. Я путешествовал. В моменты, когда я не лечился в очередной клинике, мне хотелось наслаждаться жизнью. – В таких же пятизвездочных отелях? – Лучше. Во множестве просторных кают класса люкс на кораблях, ведь я скорее умру, чем сяду в самолет. – Данте улыбнулся. – Я никогда не умел быть бережливым. И когда деньги закончились, мне пришлось придумать себе работу. – И работенку ты выбрал не из легких. – У меня нет высшего образования, и я боюсь замкнутых пространств. Оставалось либо это, либо устроиться спасателем на пляже. Официант спросил, не желают ли они кофе. Данте отказался за них обоих, и они вышли в сад, где разрешалось курить. Деревья подсвечивались невидимыми светильниками, а из динамиков доносилась тихая музыка. За столиками, на взгляд Коломбы, расположились по большей части иностранцы. Они сели в полускрытые кустами кресла. Данте заказал для них обоих свой любимый коктейль «московский мул»: водка, имбирный эль, лайм и ломтик огурца. Коктейли подали в медных кружках, полных колотого льда. В каждой кружке было по две соломинки. Коломба сделала всего один глоток. Напиток оказался с легкой кислинкой, но вполне освежающий. – Так что, КоКа? – спросил Данте. – Сдаешься? – Нет. Но хватит о прошлом. Перейдем к похищению Мауджери. Это свежий след, в отличие от твоего дела, которое можно отнести к разряду древней истории. – Будем искать другие совпадения? – Мне хватит всего одной зацепки, Данте. Что-то должно указывать на то, что Мауджери не убивал жену. В таком случае… Если убийца – твой старый похититель или его подражатель, я хоть буду знать, что мы все это не придумали. Естественно, если за это время ребенка найдут, мы спокойненько разъедемся по домам. – Этого не произойдет, КоКа. – Данте осушил свою кружку и сунул свои соломинки в коктейль Коломбы. – Раз уж ты не допиваешь… – Все новости насчет Мауджери мне будет тут же сообщать Ровере. И мы будем сопоставлять их с тем, что нам уже известно. – А он что выгадает, рискуя карьерой? Кроме того, что выставит Де Анджелиса ослом? – Понятия не имею. Данте прикурил очередную сигарету. – Я прочел протоколы первых допросов. В них нет ничего, что могло бы быть нам полезно, – сказал он. – Родных и друзей спрашивали только о том, не откровенничал ли с ними Мауджери и нет ли у них соображений, где может находиться ребенок. – Представь, что это не Отец и не его подражатель. Что это нормальное похищение… – Нормальное? – поднял бровь Данте. – Одно из тех, которыми ты занимался в прошлом. Что бы ты предпринял? – Я бы поискал ответ на вопрос, который не могу выбросить из головы с тех пор, как побывал в Пратони. – Какой же? – Почему жена Мауджери поднялась на Монте-Каво с сыном? Она пришла добровольно, никто не тащил ее силой. Похититель назначил ей встречу, на которую она явилась без мобильника, дождавшись, пока муж уснет. Почему? Что заставило ее прийти? – Шантаж? Угрозы физической расправы? – Или любовник, предложивший ей сбежать от агрессивного мужа. Или друг, которому она плакалась на судьбу. С кем-то же она должна была делиться самым сокровенным. Хотя бы тайком. – Ты читал список опрошенных. Кто это мог быть? Данте потушил сигарету и взмахом руки попросил официанта принести ему еще один коктейль. – Сестры всегда все знают. 3 Следующим утром, после согласования с Ровере, Коломба позвонила Джулии Балестри. Она постаралась создать впечатление, будто имеет прямое отношение к следствию, при этом не ляпнув лишнего, чтобы не провоцировать Де Анджелиса. – Я занимаюсь делом вашей сестры. Есть пара вопросов, которые вы могли бы помочь мне прояснить, – сказала она. – Есть какие-то новости? – К сожалению, нет. Когда вам будет удобно встретиться? – Приходите до обеда, если не возражаете. – Благодарю вас. – Коломба положила трубку, посочувствовав женщине: судя по ее голосу, ничего, кроме плохих новостей, та не ожидала. За дверью она нашла стопку газет, половину из которых она успела прочитать, слушая при этом радио, прежде чем из своей комнаты, кутаясь в угольно-черный халат, появился смертельно бледный Данте. – Сколько можно шуметь? Ночь на дворе, – проворчал он. – Уже десять утра. Пора вставать. Данте осуждающе взглянул на ее чашку латте: – Ты знала, что кофе с молоком образует в желудке неусваиваемую субстанцию из казеина белка? – Именно это мне и хотелось услышать… Я позвонила Балестри. – Кому? – Сестре убитой. – А. – Она нас ждет. Прежде чем ответить, Данте проскользнул к эспрессо-машине. – Она ждет тебя. Не я работаю ищейкой. Без обид. – Я и буду вынюхивать. А ты постоишь рядом, посмотришь и будешь давать умные советы.