– Просто в глубокой глуши. Как вышло, что твои коллеги не проверили номера? – Они сосредоточились на событиях, происходивших в день убийства, а также на повторных звонках в предыдущие дни или в необычное время. Все входящие вызовы они проверить не удосужились. Представляешь, сколько времени бы на это ушло? – Особенно если, по-твоему, это не стоит хлопот. Коломба обвела один из номеров в распечатке: – Есть звонок со стационарного римского номера, который впервые появляется в тот день, о котором говорила сестра убитой, – в пятницу. – В котором часу? – В полтретьего дня. Как раз когда Балестри должна была открывать магазин. – Посмотри, были ли еще звонки с этого номера. Коломба полистала детализацию, читая только последнюю цифру в каждом столбце, чтобы работать быстрее. Пятничный номер заканчивался на девятку, и всякий раз при виде девятки Коломба останавливалась, чтобы сверить телефон. Если бы информация была в цифровом формате, она могла бы отфильтровать телефон автоматически, но Ровере удалось достать только бумажную копию. – Номер появляется снова в следующий понедельник. На этот раз в исходящих звонках. – Больше ничего? – Нет. – Слишком мало повторений, чтобы броситься в глаза твоим обычно глазастым коллегам. – Вот именно. – Коломба взяла ноутбук и проверила номер по телефонному справочнику. – В справочнике телефон не указан. – Это он, – сказал Данте. – Ты бы не слишком заводился, сейчас масса телефонов не числятся в справочниках. Данте вышел на террасу и закурил. Коломба позвонила Ровере и попросила пробить номер по базе. Ответ пришел уже через несколько минут, однако все оказалось сложнее, чем она думала. Она помахала Данте, который устроился в плетеном кресле, поджав колени под подбородок. Тот приоткрыл французское окно. – Кто это? – Скайп, – ответила Коломба. – Оформляешь подписку и получаешь местный номер для звонков. – Но те, кто звонит тебе, об этом не знают. – Данте закурил очередную сигарету. – Отец в курсе, что Лючия Балестри волнуется из-за симптомов аутизма у Луки. Он связывается с ней и предлагает помощь. Они где-то встречаются, и он убеждает ее никому ни о чем не рассказывать и не пользоваться телефоном. – Или кто-то просто решил сэкономить на телефонных счетах. – Врач, который звонит из клиники? Верится с трудом. Представь на секунду, что кто-то… Я не говорю Отец… собирается похитить Луку Мауджери. Притвориться врачом – это неплохая стратегия. Коломба неохотно согласилась. – Муж Лючии Балестри был агрессивным мужчиной, который не желал и слушать о том, что сын болен, – сказала она. – Может, она и сама предложила встретиться в уединенном месте. Но как ей удалось уйти, чтобы муж этого не заметил? – Что показали результаты химико-токсикологического анализа Мауджери? – Алкоголь и психотропные вещества. Но он регулярно принимал успокоительные от стресса. – Может, она бросила парочку таблеток ему в пиво. Коломба была настроена скептически: – Но откуда похититель мог узнать столько всего о сыне Мауджери? – Выбрав жертву, он начал собирать информацию. Следил за ними. У него было два месяца с момента медосмотра. – Пока единственное, что у нас есть, – это странный телефонный номер. Возможно, стоит на него позвонить. Данте покачал головой: – Я сделал это пять минут назад. Номера не существует. – В следующий раз предупреждай. Это не стандартная процедура. – Я был уверен, что Отец его отключил. – Зря ты так на нем зациклился. – Думаешь, это совпадение? Коломба пожала плечами: – Знаешь, чему тебя учат в первую очередь, когда начинаешь заниматься расследованиями? Не зацикливаться на одной версии. Потому что, если слишком в нее поверишь, начнешь притягивать за уши. Данте прикурил новую сигарету от окурка предыдущей. – Мне уже об этом говорили, когда я сбежал из силосной башни. – Ты же знаешь, я не то имела в виду. Раз уж мы заговорили о гипотезах, по-твоему, похититель встретил мальчика в поликлинике? – Поскольку я не верю, что ребенка похитил не Отец, я бы ответил отрицательно. – Сделав это в толпе народа, он бы почти не рисковал. Он мог притвориться любящим дедушкой. – Нет, – сухо сказал Данте. – Он преспокойно прожил двадцать пять лет после моего побега. Ему бы это не удалось, если бы он не был осторожен до одержимости. А он, уж поверь мне, одержим. Коломба покачала головой. Ее всегда задевало, что Данте с такой уверенностью говорил об Отце. – Я бы все-таки взглянула на записи камер наблюдения в поликлинике. Едва не выронив сигарету, Данте развернулся к ней: – Что ты сказала? – В подобных учреждениях обычно устанавливают камеры видеонаблюдения, – пояснила Коломба. – Я могу попросить Ровере достать нам записи. Данте отбросил горящую сигарету, вбежал в номер и схватил Коломбу за плечи. – Надо найти способ проникнуть в поликлинику, – сказал он. Она сбросила его руки, ошарашенная его горячностью. – Завтра утром попробую снова поговорить с главврачом… – Нет. Сейчас, – перебил Данте. – Завтра утром может быть слишком поздно. – Посмотри на часы. Клиника закрыта. – Так заставь их открыть, КоКа. Это важно. – Не хочешь объяснить, что происходит? Данте объяснил. Коломба схватила телефон. 5 Поликлиника, где проходил диспансеризацию сын Мауджери, оказалась уродливым прямоугольным зданием из серого бетона, расположенным на перекрестке улицы Номентана и Восточной объездной дороги. Разбросанные по фасадам без всякой видимой системы пузыри и выступы делали его похожим на детский кубик, по ошибке угодивший в печку. Когда около полуночи Данте и Коломба подъехали к зданию, возле входа уже стояла патрульная машина Альберти с включенной мигалкой. Он вышел из автомобиля им навстречу в сопровождении своего пожилого коллеги. Его напарник был настолько толстым, что на нем едва не лопалась форма, к тому же он насквозь провонял застарелым потом: Коломбе стало ясно, к какому типу полицейских его отнести, еще прежде, чем она пожала ему руку. Толстяк улыбнулся и как ни в чем не бывало уставился на ее грудь. – Где врач? – спросила Коломба. Альберти указал на Де Микеле, который со слегка раздраженным видом стоял неподалеку от машины. Она подошла к нему и пожала ему руку: – Спасибо, что приехали. – Ваш коллега сказал, это очень важно. Полагаю, мальчик, о котором вы спрашивали, не просто тезка убитого. Это тот самый ребенок.