Тот со злостью швырнул об пол отвертку, с помощью которой демонтировал спутниковую антенну. – Как у тебя наглости хватает о таком просить? No es suficiente el caos que ha causado?[29] – Сантьяго показал на разобранный компьютер. – Mira![30] Моя студия уничтожена. Это был мой хлеб! E ho la policía en mi casa![31] – Ты знал, чем рискуешь. Постарайся понять: всем будет лучше, если ее не схватят. Тебе в том числе. Сантьяго продолжил сборы: – Без шансов. – Если шансов нет, зачем вы прячете по рюкзакам компьютеры? Куда вы их понесете? – Не твое дело. Данте развернул Сантьяго лицом к себе: – Ты не можешь допустить, чтобы ее арестовали. – Данте, если я объясню ей, как отсюда смыться, она разболтает всем своим дружкам-копам! И мне придется искать себе другой дом. Entiendes?[32] – Обещаю, она никому не расскажет, – прекрасно понимая, что это ложь, сказал Данте. В таких вопросах Коломба была непреклонна. Сантьяго собрался было что-то возразить, но его аргументы так и остались невысказанными. – Вертолет! В укрытие! – закричала Коломба. Данте поднял глаза над крышами. С небес на дорогу падал столб света, неуклонно приближающийся к дому под нарастающий шум лопастей. В пылу спора он этого даже не заметил. Коломба вклинилась между ними. – Он что, прямо на крышу приземлится? – встревоженно спросил Сантьяго. – Нет. Будет кружить над зданием, чтобы под покровом ночи никому не удалось уйти. Но если они нас заметят, то сразу отправят сюда полицию. Татуированный указал на низкий навес на дальнем краю крыши: – Сюда! Под навесом, достигающим около трех метров в длину, ютился десяток прямоугольных горшков с землей, где не было ни единого ростка. Это были остатки предпринятого Хорхе несколькими месяцами ранее эксперимента по домашнему выращиванию марихуаны. Возможно, удручающие результаты объяснялись тем, что он посчитал, что листовое железо послужит не худшей кровлей, чем традиционная полиэтиленовая пленка. Татуированный и Сантьяго схватили рюкзаки и вместе с остальными бросились под навес. Они сидели на корточках около горшков, в то время как по крыше под все более оглушительный шум винтов шарил луч света. Данте не мог поверить в реальность происходящего, и, судя по лицу Коломбы, она думала о том же. – Сантьяго! – воскликнул он, перекрикивая гул вертолета. – Пора решать! Говори, как нам отсюда выбраться! – Разве это возможно? – спросила Коломба. – Как? Сантьяго молчал. Рискуя, что его заметят с вертолета, Данте вскочил с места и сел на корточки прямо перед ним. – Сантьяго, ты же понял, чем мы с Коломбой занимались. – Мне плевать. – Если бы тебе было плевать, ты бы не стал нам помогать. Я платил тебе недостаточно, чтобы ты брал на себя такие риски. Ты знаешь, за кем мы охотимся. Знаешь, что он творит с детьми. А я знаю тебя. У нас с тобой немало разногласий, но в одном мы сходимся: дети неприкосновенны. – Los niños son bendecidos por Díos[33], – неохотно сказал Сантьяго. – Если КоКу арестуют, никто не поможет похищенным детям. Таким, как я. Ты знаешь мою историю. Эти дети – ровесники твоей самой младшей сестры. Они растут, как звери в клетках. – А она их найдет? – недоверчиво отозвался Сантьяго. – Да. Знаю, что найдет. И я ей помогу. – И chico[34] с видео? – Да, и его тоже. И если мы освободим детей, в этом будет и твоя заслуга. – Да чего ты их слушаешь! – сказал Хорхе. – Они что угодно наплетут, лишь бы спасти свои задницы. Сантьяго недружелюбно посмотрел на него. – Я его знаю, – сказал он, показывая на Данте. – Он не врет. – А баба? – спросил татуированный. – Она больше не работает в полиции. Она в бегах. Y no me gusta enviar a la gente a la cárcel[35]. – Так как нам отсюда выйти? – спросил Данте. – Через подвалы, – сказал Сантьяго. – Они сообщаются между собой. И наш дом, и соседний, и тот, что после него. – Полиция окружила квартал, – возразил Данте. – Но парк-то не оцепила, – заметил Сантьяго и махнул рукой в направлении простирающихся неподалеку садов Тре-Лаги, где находился полузапущенный муниципальный парк. – Через третий дом можно попасть прямо туда. – В парке мы будем достаточно далеко от твоих сослуживцев? – спросил Данте Коломбу. – Если поторопимся – возможно, – ответила она. – Но потом нам понадобится машина. – Устроишь, Сантьяго? – спросил Данте. – No crees que estás exagerando?[36] – вмешался Хорхе. – Теперь мы должны твоей подружке еще и тачку подогнать? – Я у тебя ничего не просила, – сказала Коломба. – А я просил, – сказал Данте. – Нет смысла бежать в парк, чтобы нас там арестовали. К тому же они мигом сообразят, как мы туда попали. Сантьяго фыркнул и взглянул на татуированного: – Набери Энрико и скажи, чтобы оставил на обочине чистую тачку с ключами в зажигании. – Я смотрю, ты эту шлюху обслуживаешь по первому разряду, – в ярости сказал Хорхе. – Я тебя не понимаю. – Поэтому главный тут я, – отбрил его Сантьяго. – Tiene usted algun problema conmigo? У тебя какие-то проблемы? – резко спросил он. – Нет, – поспешно сказал Хорхе. – Но мы не можем спуститься в подвал, – сказал Данте. – На лестнице полиция. – Мы попадем туда через дом напротив. Я знаю, как это сделать. – Сантьяго махнул Хорхе и татуированному. – Я покажу дорогу Данте и его подруге. Вы двое берите las mochilas[37] и дуйте за нами. Пока татуированный звонил Энрико, Коломба наблюдала за траекторией вертолета. Он описывал широкую восьмерку над тремя сообщающимися зданиями и близлежащими улицами. Если они пересекут крышу, когда вертушка будет в дальнем конце петли, то смогут спуститься незамеченными. Хотя на входе в следующее здание их наверняка засекут. И тогда придется удирать что есть мочи. – Говори, когда бежать, – заметив, что Коломба рассчитывает время, сказал Сантьяго. Рев вертолета стал тише, и крыша погрузилась в полутьму. – Еще пару секунд. – Коломба мысленно отсчитывала мгновения. – Сейчас! Все пятеро во главе с Сантьяго пустились бежать. Первый отрезок пути оказался сравнительно простым. Крышу дома соединяла с крытым переходом между двумя зданиями железная служебная лестница. Благодаря цилиндрическим перекладинам сорваться с нее было нелегко, и они спустились без происшествий. Коломба пропустила Данте вперед, чтобы иметь возможность за ним приглядывать. Тот ловко скользил вниз по лестнице, в то время как сама она из-за мешка с одеждой могла держаться за перекладины только одной рукой. Сложнее всего пришлось Хорхе и татуированному, которые были вынуждены снять с плеч рюкзаки и удерживать их на голове, чтобы не застрять между лестницей и ограждением. Добравшись до крыши перехода, они, прижимаясь к стене, дождались, пока над ними не пролетит вертолет, и перебежали в дальний конец, где находилась покрытая матерными надписями ржавая дверь не выше метра в высоту. Снизу доносился писк раций и голоса полицейских. Отдаленных криков больше слышно не было, а значит, спецназовцам удалось расчистить вход в здание. Дверь была заперта на висячий замок. Сантьяго повернул в скважине ключ и распахнул перед ними дверь: – Мы на месте. Коломба сунула голову внутрь. Внутри стояла непроглядная темнота. Позаимствовав у Данте зажигалку, она осветила шахту: к стенам крепились тяговые канаты лифта, а пятью-шестью метрами ниже виднелась крыша кабины. Добраться до нее можно было только по узкой неогражденной лестнице. – Лифт работает? – понизив голос, спросила она, чтобы ее не услышали снизу. – Не хочу, чтобы меня расплющило, как блин. – Он никогда не работал, – ответил татуированный. – Достаточно спуститься на крышу лифта – и ты в подвалах. – Я пойду первым, – сказал Сантьяго. Он развернулся к ним спиной, нащупал перекладины лестницы и сразу же исчез из виду. – Данте, ты следующий, – сказала Коломба. Данте, как завороженный, во все глаза смотрел в глубину шахты. Он едва дышал: перед ним разверзлась необъятная голодная пасть, готовая засосать его темная пропасть. Она неодолимо влекла его к себе, и ему пришлось напрячь каждую мышцу тела, чтобы побороть тягу и не упасть в бездну. Он не мог даже оторвать от нее взгляд. Слово «страх» не передавало и малой части того, что он испытывал. Так приговоренные к казни смотрели на лезвие гильотины. Воплотившаяся в паре метров от него неотвратимость смерти была столь осязаемой, что к ней, казалось, можно было прикоснуться.