— Что вы, Александр Иванович, проходите, гостем дорогим будьте, милости прошу, — засуетился мужчина. — Проходите вот сюда, — вился ужом хозяин, — проходите, присаживайтесь. Как говорится, в ногах правды нет. Авчинников хозяйской поступью прошел в маленькую комнату, бывшую при станции кассой, присел на стул и только тогда кивнул на Мишу: — Рекомендую: Михаил Силантьевич Жуков, помощник начальника сыскной полиции господина Путилина. — Очень приятно, — мужчина протянул руку Жукову и отрекомендовался: — Губернский секретарь Иван Егорович Минц, — и добавил: — Начальник станции. Миша кивнул. — Чем, господа, могу быть, полезен? — Ты, стало быть, Иван Егорыч, ничего не слышал? — Что я должен слышать? — О Федоре Перышкине. — О Федоре Семеныче? — уважительно сказал начальник станции, при его словах Жуков покосился на пристава. «Из одного котла кормятся, — мелькнуло в голове, и Миша насторожился, — как бы сведения не утаили». — Да, Иван Егорыч… — начал было пристав, но помощник Путилина поднялся со стула, на который только присел. — Александр Иваныч, — Миша посмотрел на полицейского начальника, не убирая с лица улыбки. — Позвольте мне? — Ваше право, как сыскного агента, разве я могу возражать? — поручик красноречиво посмотрел на железнодорожного чиновника, тот понял и в ответ незаметно кивнул, что не укрылось от внимательного взгляда Михаила. — Федор Семенович — приметная личность, даже мы в столице о нем слыхивали: — Минц молчал. — Часто ли он ездил в столицу? — Поездом редко, ведь у него свои лошади в конюшне. — Значит, все-таки ездил? — Бывало. — А насколько близко вы были знакомы? — О! — улыбнулся начальник станции. — Я — человек маленький и небогатый. С таким, как Федор Семеныч, хотел бы дружбу водить, но, увы, как говорится, гусь свинье не товарищ. — Значит, вы его знали, как одного из богатых людей Ланской? — Вот именно, ежели ехал на поезде, то непременно поздоровается, спросит о здоровье и всегда ездил первым классом. — Когда, вы говорите, он в последний раз в столицу ездил? — С неделю будет. — Он один был? — Нет, с барышней. — Из его дам? — Из заведения, — и начальник станции покрылся красными пятнами. «Вот что они скрывают, — на Мишиной душе воцарился покой. — Ай да пристав, ай да чиновничек. Значится, они знались с клиентами небезызвестного Федькиного заведения». — Вы, Иван Егорыч, на службе с раннего утра? — Миша ушел в сторону от щекотливой темы, чтобы не смущать присутствующих. — А как же? В моих обязанностях встречать поезда, продавать билеты и следить за порядком на станции. — А что полицейский не придан блюсти здесь порядок? — Жуков обратился к Авчинникову. — К сожалению, этот вопрос решить не в моих силах, штатом не предусмотрен. — Хорошо, до семи часов утра было два поезда: один — в столицу, другой — в Гельсингфорс. — Никак нет, три, господин Жуков. — Да, три, из них только один — в столицу. — В пять тридцать и шесть часов — в Гельсингфорс, а в шесть сорок две — в столицу. — Вы помните, кто сел на поезда на север? — Сегодня, к моему глубокому сожалению, никто не соизволил направиться, как вы правильно выразились, на север. — А в столицу? — Взято семь билетов, два — первого класса, и пять — второго. — Все отъезжающие вам знакомы? — Нет, не все. — Кого вы не признали? — Двоих, которые взяли билеты третьего класса. — Вы ранее их видели? — Нет, в первый раз, — чиновник начал пояснять: — Господин Жуков, у меня память хорошая на лица, будьте уверены, что если один раз увижу кого, то уже никогда не забуду. — Это замечательно, значит, можете назвать имена всех, кого узнали? — Могу, — просто сказал Иван Егорович, Миша даже замер на секунду. — И кто там был? — Тимохин, — чиновник смотрел не на Жукова, а на пристава, тот кивнул, — Иванов, который Петр Трофимович, — пристав опять кивнул. — Степаниха, — и поправился: — Евдокия Степановна, Приблудов-старший, эти двое, которые в первый раз, и еще один. — Уехавший первым классом? — Мишино сердце застучало паровым молотом. — Первым. — Вы раньше его встречали? — Да. — Где? — От волнения Жуков произнес вопрос дважды, первый прозвучал так тихо, что Минц не услышал. — Здесь на станции. — Давно? — Вот даты для меня темный лес, в отличие от лиц, — сказал начальник станции. — Думаю, в последний раз под Рождество. — Полтора месяца тому. — Получается, так. — Вы видели этого человека один раз? — Нет, что вы, — Минц возвел глаза к потолку и начал загибать пальцы. — Четыре, именно, четыре. — И ты знаешь, к кому он наведывался? — К Федору Семенычу, — уверенно сказал начальник станции. — На чем зиждется такая уверенность? — Так Афанасия Львовича сам Федор Семеныч провожали. — Может, в тот день вы разговаривали с Федором Семенычем? — Миша даже руки потер от удовольствия. — Было дело, — зарделся от собственной значимости Минц. — Так, может быть, господин Перышкин о спутнике что-нибудь говорил. — Точно так, Федор Семеныч подняли кверху палец, вот так, — Иван Егорович показал, как воздел руку местный богатей, — и сказали: «Сей человек имеет столько сейфов, что нам и не снилось!» Тогда я подумал, что человек сей богат, как Крез.