– Благодарю вас, месье Маккуин. Еще один вопрос – когда вы в последний раз видели месье Рэтчетта живым? – Прошлым вечером… – Маккуин задумался, вспоминая, – около десяти часов. Я зашел к нему в купе, чтобы сделать кое-какие записи. – Записи о чем? – В Париже он купил какие-то древние черепки и античную посуду. Когда их доставили, то оказалось, что это не то, за что он заплатил. Переписка по этому поводу была очень долгой и достаточно ядовитой. – И это был последний раз, когда вы видели его живым? – Да, мне так кажется. – А когда месье Рэтчетт получил последнее угрожающее письмо? – Утром того дня, когда мы уезжали из Константинополя. – И еще один вопрос, который мне хотелось бы задать вам, месье Маккуин, – в каких отношениях вы были с месье Рэтчеттом? Неожиданно в глазах молодого человека промелькнул огонек. – По-видимому, именно сейчас я должен покрыться мурашками и произнести сакраментальную фразу любого бестселлера: «У вас на меня ничего нет». У нас с Рэтчеттом действительно были абсолютно нормальные отношения. – Будьте любезны, месье Маккуин, сообщите мне ваше полное имя и адрес в Америке. Молодой человек продиктовал свое имя – Гектор Уиллард Маккуин и адрес в Нью-Йорке. Пуаро откинулся на подушки. – На сегодня это все, месье Маккуин, – сказал он. – Буду благодарен вам, если вы какое-то время не будете распространяться о смерти месье Рэтчетта. – Я должен рассказать об этом его камердинеру – Мастермэну. – Возможно, он уже знает об этом, – сухо заметил Пуаро. – Если так, то посоветуйте ему держать язык за зубами. – Это будет совсем нетрудно. Он британец и, как он сам говорит, «не любит лезть в чужие дела». Он очень низкого мнения об американцах, а других национальностей для него просто не существует. – Благодарю вас, месье Маккуин. Американец вышел из купе. – Ну и?.. – поинтересовался месье Бук. – Вы верите тому, что наговорил этот молодой человек? – Он выглядит человеком честным и прямолинейным. Не стал притворяться в любви к убитому, что, скорее всего, сделал бы, если б был замешан в преступлении. То, что месье Рэтчетт не сказал ему, что обращался ко мне за помощью, тоже правда, и ничего подозрительного я в этом не нахожу. Мне кажется, что месье Рэтчетт не любил распахивать душу перед кем-либо. – Что же, будем считать, что хоть один из пассажиров невиновен, – радостно заключил месье Бук. Пуаро бросил на него осуждающий взгляд. – Что касается меня, то я буду подозревать всех до самой последней минуты, – признался он. – И тем не менее должен сказать, что не могу представить себе, как этот уравновешенный Маккуин теряет голову и тыкает свою жертву ножом двенадцать или четырнадцать раз. На него это не похоже, совсем не похоже. – Согласен, – задумчиво произнес месье Бук. – Это больше похоже на поступок мужчины, полностью потерявшего рассудок от ярости. Я бы сказал, что это мог сделать мужчина с южным темпераментом. Или, как настаивает наш друг chef de train, это дело рук женщины. Глава 7. Труп В сопровождении доктора Константина Пуаро прошел в соседний вагон, в купе, которое принадлежало убитому. Проводник открыл им дверь своим ключом. Мужчины вошли, и сыщик вопросительно посмотрел на своего спутника: – Что делали в этом купе? – Здесь ни до чего не дотрагивались. Я старался не двигать тело во время осмотра. Пуаро удовлетворенно кивнул и осмотрелся. Первое, на что он обратил внимание, был жуткий холод. Окно было опущено до предела, а жалюзи полностью подняты. – Б-р-р-р, – невольно произнес сыщик. Врач понимающе улыбнулся. – Я решил не закрывать его, – пояснил он. Пуаро внимательно осмотрел окно. – Вы абсолютно правы, – объявил он. – Никто не покидал вагон этим путем. Вполне возможно, опущенное окно предназначалось для того, чтобы направить нас по ложному следу, но если это так, то снегопад нарушил планы преступника. Теперь он внимательно осмотрел раму. Достав из кармана маленькую коробочку, нанес на нее немного пудры и заметил: – Абсолютно никаких отпечатков пальцев. Это значит, что раму тщательно протерли. Хотя, если б отпечатки и были, нам от них было бы мало толку. Они принадлежали бы месье Рэтчетту, или его слуге, или проводнику. Сейчас преступники уже не оставляют свои отпечатки где попало. А поэтому, – весело добавил он, – мы вполне можем закрыть окно, а то купе стало похоже на холодный склеп! Он немедленно претворил свою идею в жизнь и только после этого впервые посмотрел на неподвижную фигуру, лежавшую на полке. Убитый лежал на спине. Полы его пижамы, покрытые ржавыми пятнами, были расстегнуты и откинуты в стороны. – Понимаете, мне надо было определить характер повреждений, – объяснил врач. Пуаро кивнул и наклонился над телом. Наконец он выпрямился с легкой гримасой, заметив: – Видок не из самых приятных. Кто-то стоял над телом и втыкал в него нож снова и снова. Сколько ран, если точно? – Я насчитал двенадцать. Некоторые настолько неглубоки, что больше похожи на царапины. С другой стороны, по крайней мере три из них вполне могли быть смертельными. Что-то в голосе врача привлекло внимание Пуаро. Он внимательно посмотрел на медика. Маленький грек смотрел на труп с хмурым недоумением. – Что-то кажется вам странным, не так ли? – мягко спросил Пуаро. – Говорите, мой друг. Ведь что-то здесь кажется вам странным? – Вы правы, – признался врач. – И что же именно? – Видите эти две раны – здесь и здесь? – Врач указал на них пальцем. – Они довольно глубокие – было перерезано много сосудов; и тем не менее их края не разошлись. Из них вылилось не так много крови, как можно было бы ожидать. – А это означает… – Что мужчина был уже мертв, причем какое-то время, когда их нанесли. Хотя это абсурдно по своей сути. – Это действительно абсурдно, – задумчиво сказал Пуаро, – если только наш убийца вдруг не решил, что не выполнил свою работу до конца и не вернулся, чтобы проверить себя еще раз, – но это еще более абсурдно. Что-нибудь еще? – Еще одна вещь. – Какая именно? – Видите эту рану – под правой рукой, рядом с плечом? Возьмите мой карандаш и попытайтесь нанести подобный удар. Пуаро поднял руку. – Précisément, – сказал он. – Я вас понял. Правой рукой это сделать очень трудно, почти невозможно. Пришлось бы бить сзади. А вот если удар наносился левой рукой… – Вот именно, месье Пуаро. Этот удар был, несомненно, нанесен левой рукой. – Так что, наш убийца еще и левша? Нет, всё не так просто, правильно? – Всё, как вы говорите, месье Пуаро. Большинство ударов наносились правшой – это очевидно. – Тогда их было двое. Мы опять возвращаемся к тому же самому, – пробормотал детектив. – А свет горел? – неожиданно спросил он. – Сложно сказать. Дело в том, что по утрам, в районе десяти часов, проводник сам отключает электричество. – Тогда давайте осмотрим выключатели, – предложил сыщик. Он внимательно осмотрел выключатель верхнего света и лампу для чтения у изголовья, которая закрывалась сферической крышкой. Верхний свет был выключен, а крышка на лампе для чтения была закрыта. – Eh bien, – задумчиво сказал бельгиец. – Теперь у нас появилась гипотеза о Первом и Втором убийце, прямо как у великого Шекспира[38]. Первый убийца несколько раз ударил жертву ножом и покинул купе, погасив свет. Второй убийца появился в темноте, не понял, что его – или ее – работа уже выполнена, и воткнул нож, по крайней мере дважды, в мертвое тело. Que pensez vous de ça?[39] – Великолепно! – с энтузиазмом воскликнул маленький доктор.