В общем, Лизе пришлось немало пережить. Местные оперативники купили ей билет на скорый поезд, сделав широкий жест – за свой счет доплатили за двухместное купе «СВ». Но она поняла, что ее будут ждать на вокзале, и неизвестно, чем все кончится. Втихаря она сдала билет, добралась на автобусе до ближайшей от Тбилиси станции и оттуда укатила на медленном почтовом поезде, стоящем у каждого столба. – Вот же пройдоха! – выслушав подробности, воскликнул Маслов, адресуя ругательство оперативнику из мошеннического отдела. – Ну, я ему устрою, макаке хитрозадой! Не мудрствуя лукаво, он подал рапорт на имя начальника МУРа, где в свободной форме высказал все, что думает о сотрудниках, которые вытворяют такие фокусы. Погрузившись в работу, Лиза яростно барабанила по клавишам своей пишущей машинки. Потом не выдержала, отодвинула ее и сказала Уланову: – Может, я зря шум подняла? Но просто не ожидала такого хамства. Бросил, как в пустыне. Одна, ни оружия, ни прикрытия, на руках только бумажки от следователя… И жутковато там вообще как-то. Будто за границей. Все вроде и наше, а вроде и какое-то не такое. – Обычно довольные все оттуда приезжают, – хмыкнул Уланов. – Выпивка, лобио, вино «Гурджаани». – Ну да. Пока до дела не доходит. – Большую хоть взятку предлагали? – Для затравки десять тысяч. – Ничего себе… А на что этот папаша надеялся? – Что я его на следователя выведу, а там уже торг более конкретный начнется. – У нас такое не принято. Все-таки не Грузия. – Кто знает, – покачала головой Лиза. – Кавказцы как-то очень быстро и умело разлагают все вокруг. Посмотри, в Москве в гостиницу уже без двадцатипятирублевки не устроишься. Будешь тыкаться везде, но номера не найдешь. Зато перед кавказцем с купюрой, как с тараном наперевес, никакие двери не устоят. Ты в Большой театр не попадешь, а он там обязательно отметится, хотя ему этот балет как медведю граммофон. И закрома ГУМа, ЦУМа перед ним широко открыты, потому что он вскрывает все замки сторублевкой как отмычкой. Ты машину не купишь, потому что на нее пять лет очередь ждать. А он две цены заплатит. И так во всем. – Есть такое, – согласился Уланов. – Не знаю как, но у них в республиках огромные лишние деньги образуются. Вон, задерживали мы этих «ломщиков» в Цхнети – это дачный поселок такой. От центра Тбилиси в гору полчаса езды – и тебе горный воздух, леса – тридцать три удовольствия. Так там усадьбы, как в западных фильмах – с фонтанами, бассейнами. И дома стоят по миллиону! – Да ладно. – Точно говорю… Не знаю, как так получается, но у них там деньги между собой гуляют такие, какие вся республика не зарабатывает. – Мандарины, подпольные цеха, – начал перечислять Уланов. – Хищения из бюджета. Путают личных баранов с общественными. И вообще, национальной номенклатуре позволяют куда больше, чем русской, – этим и при Ленине, и при Сталине грешили. – Эти бешеные деньги начинают перетекать сюда. Так что не сегодня-завтра эти национальные кадры и тут свои богатые традиции всеобщей продажности насадят. Все к этому идет. Республики разлагают нас. – Но не забывают напоминать, что Москва у них все забирает. – Ага. И своими мандаринами они бы без Москвы весь мир завалили, – кивнула Лиза. – Я этого наслушалась за те дни. Почти в открытую говорят. – Да, Лизонька, досталось тебе. – И даже вина вам не привезла. Так быстро эвакуироваться пришлось. – Вино хоть было хорошее? – Хорошее… Да и люди в принципе тоже неплохие и даже душевные. Но чужие. Там оперативники понять не могли, чего я ерепенюсь. От таких денег отказываюсь. Ну как им объяснишь? – Как же я рад, что ты вернулась, – улыбнулся Уланов. – Будет на кого работу свалить? – Не без этого. Вон, желтый «барыжный» телефон пореже, но все-таки звонит. – Взяли кого-нибудь при продаже? – Нет. Твоей женской легкой руки не хватает. Так, больше пустые разговоры какие-то. – То есть выдохлась идея с телефоном-ловушкой, – отметила Лиза. – Сняли сливки. – Может, еще сыграет. – А что по «термитам» – по нулям все? – Такой глушняк. Все нити обрываются, расползаются, и никакого узла из них не свяжешь. Вот сейчас копаю дела по контрабанде и скупке краденого. – Думаешь в вещдоках найти похищенные ордена? – На лету ловишь – Мне эта мысль в Тбилиси пришла. И как успехи? – Информации полно. Будешь помогать отрабатывать. – С удовольствием. – Лиза задумалась. – А помнишь, ты в прошлом году по «гимнастам» работал? Которые через купола храмы чистили. И от ГАИ в Калининской области отстреливались. – Такое не забудешь. Лихие ребята. Сейчас лес валят. – У них скупщик был. Как его… Лось… Лосев, да. – Был. – Его же Комитет арестовывал. Вроде осудили за контрабанду. – Насколько я помню, у него ювелирка была. И иконы. Еще какие-то платки для продажи. – При обыске у Лосева изъяли ордена. Восемьдесят штук. – А почему мы не знаем? – встрепенулся Уланов. – Я на днях мельком от знакомых услышала. – В списках на отработку Лосев есть. Хотел его проверять. Но насчет орденов не знал. – Давай с него начнем. – Вот что, Лиза. – Уланов пролистнул свой толстенный оперативный блокнот и нашел нужную запись. – Лосев осужден Мосгорсудом в прошлом году. Давай делай запрос на председателя Мосгорсуда. Лиза подготовила запрос. Заместитель начальника Главка следующим утром подписал его. И Уланов направился на Каланчевскую улицу, где в невзрачном желтом здании, в тесноте да не в обиде, приютились судьи Мосгорсуда, в компетенцию которых входило кассационное производство. Также они рассматривали в первой инстанции уголовные дела, по которым может быть назначена смертная казнь. И редко кому из серьезных убийц, совершивших серийные преступления или по корыстным мотивам, удавалось избежать пули палача. Иногда плохо заканчивали и расхитители социалистической собственности в особо крупных размерах, валютчики. Обворовывать государство и советский народ на большую сумму было опасным для жизни. Полдня Уланов пробегал по инстанциям. Пробился на прием к заместителю председателя городского суда – пожилому въедливому человеку в сером костюме и тяжелых старомодных очках. Тот долго изучал запрос, созвонился с КГБ, который вел это дело. Под конец поставил размашистую подпись: – Работайте! И найдите этих сволочей. А мы их тут примем честь по чести. Угроза из уст судьи прозвучала нешуточная. Дело адмирала было известно в Москве всем представителям правоохранительных, судебных структур и вызывало примерно одинаковую реакцию – надо найти и раздавить убийц без всякой пощады. Судя по этим настроениям, на скамье подсудимых «термитам» будет несладко… Уланову дали изучать многотомное дело по контрабанде. Канва была вполне понятная и немудреная. Лосев общался с неустановленными гражданами зарубежных стран. Передавал им произведения искусства, в основном иконы и предметы так называемого «малого Фаберже» – это изделия той же знаменитой дореволюционной мастерской, но не для царей и князей, а для мещан и купчишек. Взамен получал платки с люрексом, часы «Ориент» и «Сейко», которые сбывал в комиссионных магазинах Москвы, Ленинграда и Горького. В деле в глаза бросалось множество странностей. Везде какие-то недоговоренности – в том, как задержали Лосева. Как доказывали вину. С какой готовностью он признался. Некоторые линии просто жестоко обрубались, никто не собирался тянуть за них. Что-то тут нечисто было. Закрадывалось подозрение, что контрабандиста хотели осудить как можно быстрее под любым предлогом и спрятать с глаз долой. В итоге в убыстренном порядке Лосев получил десять лет лишения свободы, чем остался сильно недоволен. Он еще долго писал жалобы на неоправданно жестокий приговор в отношении человека, который сделал все для сотрудничества со следствием. Но Верховный суд в кассации отказал. Сел Лосев еще до убийства адмирала, так что орденов Богатырева у него быть не могло. А вот другие, с более ранних краж – вполне могли найтись… Наконец, Уланов добрался до протоколов обысков. На квартире у него изъято семьдесят орденов. На даче – еще двадцать четыре. Были среди них дорогие – ордена Ленина, редкие ордена Красного Знамени, даже орден Суворова. Похоже, Лосев готовил переправку большой партии. Но не успел, что отрадно, – значит, вовремя его взяли. Уланов тщательно переписал каждый номер. Сделал выписки из наиболее интересных показаний обвиняемого, касавшихся незаконного оборота антиквариата. Время клонилось к ужину, так что Уланов отправился домой, к жене и ребенку. Да, папа сегодня порадовал родных. Не как обычно в двенадцать пришел, а в восемь. Можно считать, праздник в семейном кругу. Поужинали всей семьей. Потом Уланов соизволил посмотреть тетради ребенка, ничего там особо не понял и с умным назидательным видом вернул обратно – мол, учись, сынок, профессором будешь. Уложил Никитку спать. Потом с женой уселся смотреть телевизор. Программа «Время» завершилась, как всегда, инструментальной композицией оркестра Поля Мориа, в сознании каждого гражданина СССР неразрывно связанной с обещаниями дождей, гроз, жары и снега. Уланов подумал, что очень удачно сегодня вернулся с работы пораньше. Потому что в 21 час 30 минут началась премьера телефильма «Сокровища Агры», повествующего о новых похождениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона в исполнении великолепных Василия Ливанова и Виталия Соломина. Оторваться было невозможно, настолько возвышенно, изящно, стильно и захватывающе выглядела, по версии Ленфильма, борьба с уголовной преступностью в старой Англии. На следующее утро Уланов и Лиза принялись за сверку номеров орденов. Просматривали каждую циферку, так что глаза начали болеть. Когда закончили, повторили еще раз, чтобы наверняка не пропустить ничего. Но никаких совпадений номеров по орденам, изъятым у Лосева, с орденами, похищенными «термитами», не наблюдалось. – Как говорит наш Маслов – отрицательный результат ни фига не результат, – подытожил совместные усилия Уланов. – Будем лопатить дальше, – сказала Лиза. – Сколько у нас уголовных дел еще надо проверить? – До отпуска хватит… Смотри, вон в Пулково изъято два ордена. Но номера не указаны. Готовь шифротелеграммой запрос…