– Эриссс… где твояссс комнатасс? Пойдем тудасс… – приняла решение я. Оставаться дальше в этой камере просто глупо, его детское самоуправство все равно скоро раскроется. Но бежать в неизвестность глупее в сто раз. Мальчишка не понимает возможностей своей матери: каким бы сильным он ни был магом, она все равно его отыщет. И легко догадаться, кому из нас тогда придется собирать шишки. – Зачем? – Мой освободитель сердито хмурит брови. – Отсюда нам ближе к выходу. – Эриссс, не надо к выходуссс, – как трудно говорить убедительно и мягко, когда в голосе не звучит никаких эмоций. – Ты боишься? – догадался он. – Не бойся, я все продумал. Здесь говорить нельзя, я тебе потом все объясню. Ну, Кэт, ну не упрямься! – Этоссс тысс упрямсс, как оселссс! – рассердилась я. – Посссслушшшай меняссс, не надосс уходить. – Ладно, – внимательно посмотрев на меня, вздохнул мальчишка. – Раз ты так решила… Только знай, больше такого случая не будет. Теперь она начнет все время за мной следить, и ведьм для охраны штук сто приставит. Он не договорил, отчаянно махнул рукой и направился к двери. Я потопала следом, пытаясь на ходу приспособиться к новой точке обзора. В узком коридоре, куда мы попали, холодно светили магические шары, и ощущение исходящего от предметов тепла притупилось, но не пропало вовсе. Мы молча поднялись по лестнице, прошли по нескольким коридорам и залам и очутились возле знакомой мне двери. Его поселили в старых покоях. Или это он сам так захотел? – Входи, – гостеприимно распахнул передо мной дверь хмурый наследник, и я решительно шагнула внутрь. Искренне радуясь своей сообразительности и замечательной способности крабьего организма ощущать малейшее тепло. Мне теперь даже голову не нужно поворачивать, чтобы следить за летящей поодаль женской фигурой, провожающей нас еще от лестницы. В просторном помещении, где мне довелось прожить всего несколько часов, теперь просто идеальная чистота. Вместо засохшего стволика на скамеечке стоит горшок с роскошным цветущим кустом, постель застелена богато вышитым покрывалом, на окнах новые светлые занавеси, а на полу – огромный пушистый ковер. «Вот на нем мне и придется спать», – с сомнением покосившись на стоящий между окном и изящным очагом уютный диванчик, тяжко вздохнула я. – Кэт, – закрыв дверь, повернулся ко мне мальчишка, – объясни, почему ты не захотела уйти? Ведь поняла, что они с тобой сделали. И никогда не сможешь их простить… я по себе знаю. – Нетсс… не понялассс, – немедленно поймала я его оплошность. Пусть объяснит подробно, чтобы подтвердить мои догадки, точная информация всегда ценнее. – Она знала… давно знала про это проклятие. – Сев на диванчик, Эри смотрит мимо меня и вовсе не по-детски горько кривит губы. – Неправдассс!.. – невольно вырвалось из глубины моей души, оскорбленной такой подлостью, хотя умом я сразу приняла это сообщение. Уж слишком точно оно объясняет все таинственные недоговорки и непостижимые совпадения. И просто идеально вписывается в хронологию произошедших со мной событий, выстроенных в отлично продуманный и прекрасно разыгранный спектакль. Есть только пара сомнений насчет осведомленности всех участников, но теперь я знаю, что именно нужно выяснить, и постараюсь разведать все. – Правда, – скорбно произнес юный князь. – Я сам ей рассказал. Ты еще очень мало живешь в теле краба, но скоро поймешь, что можно знать все, что происходит в замке, не выходя из комнаты. А дяде очень нравилось, что я прислуживаю ему, и постепенно он забыл, что я не выдрессированное животное. И зачастую не обращал на меня никакого внимания, даже когда вел важные переговоры. Однажды Роул заплатил черному магу за работу сундучком с редкими камнями, а потом подозвал меня и подробно объяснил, что именно колдун делал в сокровищнице. «Запомни, – торжествующе ухмыляясь, говорил он в тот день, – даже если твоей матери удастся проникнуть в сокровищницу, найти и провести туда мага, который сумеет пробудить тебя после стазиса и вернуть в тело хранящийся в крабе слепок разума, радоваться жизни ты будешь только три дня. И все три дня будешь стремительно стареть. Но никто не сможет помочь тебе и прекратить страдания Трине, у этого проклятия нет отмены». Я выслушал с безразличным видом, а выйдя из его кабинета, бросился в погоню. У меня прекрасный нюх… извини. Теперь уже у тебя. Так вот, я его догнал. Он не ожидал нападения и потому не успел ничего наколдовать. А потом не смог. Я хорошо разбираюсь в амулетах, и действуют они одинаково в руках мага и гольда или в клешнях краба. Ему очень не хотелось говорить мне правду, однако умирать не хотелось еще больше. Но когда он все рассказал, я его все-таки убил. Чтобы он никому больше не смог навредить своими заклятиями. С тех пор я не ем сырое мясо, и Роул это отлично знал. Он вообще очень наблюдательный и хитрый, но ты и сама это видела. И еще жадный, тот сундучок до сих пор не дает ему покоя. А я делал вид, будто не понимаю, о чем речь. Но ты должна знать, он в надежном месте, и денег, вырученных от продажи камней, хватит, чтобы купить хороший дом и жить в достатке. Господи, ну как можно быть таким расчетливым и одновременно наивным! А рассуждает он совсем не по-детски, хотя на вид больше двенадцати не дашь. Зато представления о жизни за пределами княжеских владений – как у пятилетнего малыша. Кто продаст дом мальчишке с крабом? В лучшем случае посадят в тюрьму по подозрению в воровстве драгоценных камней, в худшем – прибьют и прикопают. – Сссколько тебе леттт? – прошипела я, и Эри неожиданно залился румянцем. – Это непростой вопрос… Мне шел тринадцатый год, когда Тассминия решила от меня избавиться. Но с тех пор прошло больше пяти лет, я много узнал за это время, читал, изучал магию и историю, работал… Получается, что на самом деле мне восемнадцать. – Это никомуссс не докажешшшшшь, – спешу развеять его иллюзии. – Люди верятсссс томуссс, шшшто видятссс. – Я знаю, уже вчера вечером столкнулся, – возмущенно фыркнул князь. – Но ты-то понимаешь, что это не так? Ты же сразу поняла, что я не краб, кроме тебя, никто не разговаривал со мной как с человеком! «Да ни черта я не поняла! – очень хочется крикнуть мне. – Я все время считала тебя опасным монстром и пыталась приручить». Но такого говорить ему нельзя, пока это единственное существо во всем громадном дворце, которое не просто сочувствует мне, но и пытается помочь. И поэтому я говорю совсем другое: – Не одна яссс… А Лин, демонссс и твоя мамассс? – Кэт! Это совсем не то! Они все знали с самого начала! Ургазир сам провел этот ритуал, и матери сам сказал. Она его тогда чуть не убила, я подслушал их разговор с Лин. Ведь Лин – моя тетка, материна старшая сестра. А бабка с дедом, когда узнали про случившееся, перестали с ней разговаривать. Они ее винили во всей этой истории. Она и ушла сюда, но во дворце жить не захотела. Я сам копал ей убежище, мы там были, помнишь? – Дассс, – машинально бурчу в ответ, ошеломленная раскрывающимися подробностями. Только теперь я начинаю понимать, что запутанные старинные интриги и давние события до сих пор не перестают вмешиваться в настоящее, и моя судьба затянута в них, как маленький листок в мощный водоворот. Мне нужно теперь все вспомнить и переоценить в свете выясненных подробностей, но выдавать мальчишке свою заинтересованность я пока не стану. И потому спешно перевожу разговор на более прозаическую тему: – У тебяссс еда ессссть? – Здесь ничего нет, я все сложил в корзину, – с виноватым укором глянул он и вскочил с диванчика. – Сейчас посмотрю в гостиной, там всегда стоят фрукты. Едва дверь захлопнулась за умчавшимся князем, я ощутила ее присутствие. Но даже не шевельнулась, пусть думает, что я пока не разобралась в особых способностях крабьего организма. – Кэт… Молчу. – Ты меня слышишь? Ну допустим. Но виду не подам. И разговаривать с тобой не собираюсь. – Прости меня. Размечталась. Еще попроси об услуге. Например, помочь наладить отношения с сыном. Не от горячей же любви он решился на побег? – Кэт, у меня не было в тот момент другого выхода! И даже другого животного под руками не было, чтобы не подсаживать твой разум в этого ужасного монстра. Но ты должна мне поверить… Тут я не выдержала и презрительно фыркнула. Но получилось лишь безразличное шипение. Хотя так даже лучше. Ни к чему ей знать, что мне больше нравится быть уродливым монстром, чем, например, милой собачкой. Хотя бы потому, что отравить или убить это тело значительно труднее. А если вспомнить про мои нынешние способности… да ему просто цены нет. – Я прошу мне поверить, – мгновенно исправилась она и переместилась. Теперь ведьма стояла прямо передо мной. Недолго стояла, поворачиваюсь я теперь мгновенно. – Не хочешь со мной говорить, – раздался из-за спины печальный голос. – Ну как хочешь. Но знай, что со вчерашнего вечера все черные маги, нанятые Роулом, под руководством Ургазира начали искать заклинание, которое снимет со стазиса проклятие. Можешь сама проверить, они будут все время заниматься этим в той башне, под которой ты сидела в камере. А мы… «Ага, а испытания станут проводить на добровольцах? Или уже наловили для этой цели невинных жертв?» – хотелось съязвить мне, но крепко сомкнутые крабьи челюсти не разжимаются для болтовни так же легко, как человечий рот. И это еще одно достоинство моего нового организма. Я давно уловила быстрые шаги приближающегося Эри и ждала его появления с тайным злорадством. Но ведьма тоже почувствовала его заранее и исчезла, прервав разговор на полуслове. – Кэт, вот фрукты и печенье, – выпалил, влетая в комнату, князь и вдруг замер, вглядываясь во что-то, недоступное даже моему нынешнему телу. – Кто тут был? Впрочем, не отвечай, я и так знаю, это она. Больше никто не смог бы миновать мои внешние щиты, не разрушив их. Вот только ей неизвестно, что я и внутри поставил сигнальную паутину. Чего она хотела? – Дай кушшшать, – шиплю, словно не слыша настойчивого вопроса и не замечая недовольного взгляда. Уж очень не понравился мне его требовательный тон, с чего это мальчишка взял, что я собираюсь перед ним отчитываться? – Вот, ешь, – поставил на пол блюдо Эри и влез с ногами на диванчик. Некоторое время он молча сидел напротив, терпеливо наблюдая, как я бросаю в рот печенье и дорогие южные мангогруши. Конечно, по закону подлости оправдались мои самые плохие предчувствия: все, что я жевала, не имело никакого вкуса. И зачем тогда этот юный лицемер постоянно охотился за моими шоколадками? Воспоминание о любимых сладостях почему-то испортило мне настроение значительно больше, чем осознание своего неожиданного перевоплощения. Плакать захотелось просто нестерпимо, и не просто плакать, а рыдать в голос, уткнувшись в чье-нибудь надежное плечо, и сквозь содрогания чувствовать, как голову утешающе гладит теплая добрая рука. Вот только вряд ли кто-то захочет гладить меня по острым шипам, да и героев, согласных подставить под уродливую морду свое плечо, тоже не найдется. Я даже зашипела от нестерпимой тоски, сжавшей душу, представив, сколько еще подобных разочарований мне придется пережить, пока маги не изобретут средство, освобождающее от проклятия. И невольно посочувствовала Эри, прожившему в этом жутком теле столько лет. – У горных крабов очень своеобразное внутреннее строение… – не глядя на меня, голосом лектора начал мальчишка и в течение получаса методично разъяснял подробности, которые сама я ни за что не отважилась бы у него спросить. А я была ему за это очень благодарна. Как и своей новой физиономии – за то, что она не умеет выражать эмоции и краснеть. Но больше всего меня потряс тот факт, что краб, в мозгу которого теперь жил мой разум, был самкой. Нет, я вовсе не мечтала побыть мальчиком, наоборот, мне привычнее думать о себе в женском роде. Но попробовав представить себя на месте Эри, когда он очнулся в чужом теле и обнаружил, что отец убит, мать исчезла, а сам он теперь самка краба, я невольно содрогнулась. Правильно говорит тетка, что ближайшая лужа кажется самой глубокой на свете лишь с собственного крыльца. – Если у тебя есть вопросы, задавай, я расскажу все, что знаю, – окончив лекцию, предложил мальчишка, и я нечаянно заметила, как вспыхнули его уши. Ну уж нет, с вопросами я пока перебьюсь. На данный момент мне все ясно, и очень надеюсь, что за то время, которое я буду в этом теле, никаких проблем не возникнет. – Ссспассссибо, – прошипела я вежливо, но прозвучало это так же бесстрастно, как обычно. – Пожалуйста, – бормочет он, с надеждой вглядываясь в крабьи глаза. – Кэт, я только теперь понял… ты ее чувствовала… там? Нет желания ему врать, но и выдавать свои секреты я пока не намерена. Поэтому откладываю в сторону порядочно поцарапанное моими клешнями блюдо и начинаю выбирать место, которое будет моей постелью. Мне хочется найти укромный уголок, который не будет сразу бросаться в глаза вошедшим в комнату. Такая маленькая месть – посмотреть на реакцию знакомых обитателей замка в тот миг, когда они внезапно обнаружат меня рядом с собой. – Кэт, что ты ищешь? – недоумевает Эри, наблюдая с дивана за моими изысканиями. – Месссто. – Какое место? – Ссспать. – Кэт! Неужели ты могла подумать, что я позволю девушке спать на полу?! – возмутился князь. – Ты будешь спать на моей кровати. А мне пока вполне хватит этого дивана, ты же тут спала, а мы одного роста! – Сссломаетсссся, – категорично отвергла я благородное предложение, но Эри оказался очень упрямым. И сумел уговорить меня на эксперимент. Влезть на широченную княжескую кровать. Правда, покрывало я его снять все-таки заставила, пожалела труд неизвестных вышивальщиц. И с досадой отметила, что мальчишка оказался прав, – кровать меня выдержала. А потоптавшись немного на постели и устроившись в гнезде из мягких подушек, поняла, что мне тут нравится. И когда Эри плотно задернул занавесь балдахина, все же сдалась, место для наблюдения получилось просто отличное. Меня никто не видит, зато я прекрасно чувствую все происходящее. – Ссспокойной ночши, – прошипела в сторону диванчика, на котором мягко светилось тепло худенького силуэта, и услышала в ответ звонкое: – И тебе. Через несколько минут князь ровно засопел, а я обнаружила, что не имею ни малейшего желания спать. Немного посидела в своем гнезде, потом осторожно, стараясь не шуметь, слезла с постели и отправилась в бассейн. Эри сказал, что все крабы любят купаться, особенно в горячих подземных источниках, и я собиралась проверить это утверждение. Оказалось, что юный князь был прав. Купаться в теплой воде мне понравилось необыкновенно. И не столько за ощущение легкости, с которым это громоздкое тело плавало на поверхности, – Эри объяснил, что у крабов очень объемные легкие. В глубоких выработках иногда очень плохой и бедный кислородом воздух, перевела я для себя его объяснения, и за счет запаса крабы могут находиться там без вреда для себя намного дольше, чем гольды.