– Сказала, что Сирени, – медленно говорю я, стараясь очень осмотрительно выбирать слова, – все труднее удерживать стабильную форму, вот Малина из жалости и делает все, что попросит сестра. И только произнеся это вслух, понимаю, как ничтожно мала эта причина для оправдания жертв, которые приносит на алтарь сестринской любви Малина. Вот, значит, как! И эта меня обманула! Ну посмотрим, что ответит демон, ему-то я склонна верить меньше всех. – Да, это правда. – Странно, но на мрачном лице демона нет и десятой доли того горя, какое я ожидала увидеть при упоминании о том, что любимая женщина вскоре станет потоком чистой энергии. – И я могу подтвердить, долго ей не продержаться. Ты можешь презирать меня, но я жду этого дня как освобождения. Мне все равно, поверишь ли ты, но я в самом деле очень любил эту женщину и почти двадцать лет искал способ ее вернуть. Но за последние дни убедился – той Трине больше нет. Она была такая живая, веселая, общительная и добрая, словно домашний котенок. Я мог часами слушать беспечную болтовню, и мне никогда не надоедало наблюдать за ее лукавым личиком. Ты ведь не знаешь… мне почти триста лет. И за прожитые годы я научился ценить существ любой расы, любого пола и возраста, в которых горит радость жизни. Желание жить самим и помогать другим. Впрочем, кому я рассказываю, ты и сама такая. Именно поэтому я взял тебя в ученицы… И поверь, в тот момент даже представить не мог, что события повернутся совсем не так, как я ожидал. Я не прошу у тебя прощения… простить такое предательство невозможно. И не стану говорить, будто у меня не было выбора – выбор есть всегда. Но я точно знаю, что теперь у меня есть способ тебе помочь. Если ты согласишься на сделку. – А ты уверен, что Сирень нас сейчас не слышит? – тщательно проверив все прилегающие помещения как по горизонтали, так и по вертикали, и убедившись, что ведьмы поблизости нет, на всякий случай спросила я. – Уверен, – усмехнулся демон. – Она полетела просить прощения у гольдов. Только ей под силу проскользнуть сквозь скалы. – А из-за чего они поссорились? – Неужели не поняла? – иронично поднял бровь маг, став на миг таким же уверенным и насмешливым, как в первые дни нашего знакомства. – Разумеется, из-за тебя. Ты – единственная проблема, которая держит Трине в человеческом облике. Ее все сильнее тянут к себе потоки энергии, и потому так раздражает твое упрямство. Вот княгиня и заявила гольдам, что они специально переманивают тебя, ведь из краба, умеющего слушать, думать и запоминать, можно сделать просто идеального шпиона. Не зря же они преподнесли тебе такой шикарный подарок – приспособление для разговора из лунного серебра, и ничего не потребовали взамен. Ведь всем известно, как гольды экономны, а лунным серебром вообще дорожат как жизнью своих детей. Демон внезапно смолк и помрачнел, и я снова проверила все помещения, решив, что он почувствовал возвращение Трине. Однако ведьмы поблизости не обнаружилось, я хорошо научилась еще издали распознавать ее силуэт. Да и вообще никого, кроме спящего в соседней комнате князя, в этой части дома не нашлось. Даже охранник куда-то делся. Во дворце после ухода ведьм стало слишком тихо и пустынно. Слуги тоже не появлялись, видимо, некому было нанять новых или ведьма еще надеялась договориться с гольдами. – Вот в этом и состоит сделка, – снова заговорил маг, пристально рассматривая разгорающуюся зарю. – Ты принимаешь ее предложение, а я, едва она… уйдет, возвращаю тебе тело и свободу. – Как ты сможешь мне его вернуть, – не поверила я, – если там висит заклинание старости? – Я вспомнил, кто из моих врагов баловался такой магией, – кивнул демон, – и на второй же день смотался в его замок. Оказывается, он исчез года четыре назад, и там теперь хозяйничает его бывшая подруга. Она разрешила мне забрать его записи и дневники, и все эти дни я искал отмену. Понимаешь, необратимое заклинание у черных магов ценится намного меньше, чем заклятие с отменой. Тогда его можно продать два раза, и второй раз зачастую приносит намного больше прибыли. Потому я и не верил, что, изобретя такое мощное заклятие, маг не попытался развернуть его в обратную сторону. И в самом деле нашел зашифрованную запись. Вот на то, чтобы ее расшифровать и проверить действие на кроликах, и ушло больше всего времени. Зато теперь я могу гарантировать, что освобожу тебя от стазиса и от заклятия в тот же день, как она… в общем, освобожу. И помогу устроиться в городе или в деревню к ведьмам отправлю, как пожелаешь. Если, разумеется, не захочешь остаться тут. – А что она от меня хочет? – Я еще пытаюсь казаться рассудительной и осторожной, хотя демон не может не догадываться, что уже купил меня с потрохами. Ну да, в этом теле я сильная и неуязвимая, у меня чуткий слух и необычное тепловое зрение. Но кто бы знал, как хочется ходить босыми ногами по траве, чувствуя подошвами каждый крошечный камушек! Есть кашу ложкой, сидя за столом на стуле, и ощущать вкус и форму каждой крупинки! Пить воду не из тазика, а из стакана, наблюдая при этом, как сверкают на солнце стекающие по стенкам капельки! Спать, раскинувшись на постели и чувствуя кожей прохладу простыней. – Ты ведь и сама догадываешься, – устало буркнул маг, – она хочет, чтобы ты дала клятву, что до совершеннолетия Эри пробудешь в этом теле. Дала клятву? Про это я слышу впервые! А в ушах уже звучит сердитый выкрик Кинны: «Клянусь, что по своей воле…» И всплывает в памяти торжествующая усмешка княгини: «Принимаю твою клятву!» Ох и не нравится мне это условие! Такой подвох в нем чувствуется, такая ловушка! Впрочем, я давно в ловушке и, как ни крути, выхода все равно нет. Или есть? Раз она хочет, чтобы я дала клятву? Во всех случаях подумать хорошенько мне не помешает. – Я подумаю. – Нет, – с сожалением смотрит Ургазир. – Что «нет»? – Времени на раздумья у тебя нет. Разве сама не чувствуешь? Чувствую. Сирень появилась совсем рядом, в спальне князя. А раз мы ее ощутили, значит, и она нас вскоре обнаружит. И точно, всего через несколько секунд призрачный силуэт выплыл из стены. – О чем секретничаете? – Голос ведьмы добродушен и кроток, но мой чуткий слух ловит в нем струной натянувшееся раздражение. – Какие у нас могут быть секреты? – желчно фыркнул маг. – Это по твоей части. А мы просто любуемся рассветом, я зашел к Кэт сказать, что ей разрешено гулять по саду, и засиделся. – Ну любуйтесь дальше, – щедро разрешила Сирень. – И не забудьте, на обед прибудут старейшины гольдов и глава городской управы, я собираюсь сделать важное сообщение. Вас обоих приглашаю официально, будут зачитаны документы, касающиеся вашего статуса при князе. Ведьма уже давно ускользнула сквозь стену, и ее силуэт растаял где-то в районе кухни, а мы все не решались выговорить ни слова. Да и о чем говорить, если ясно как день, что она снова обошла нас обоих. Глава двадцатая День двадцать первый, полный сюрпризов, продолжается В зал для малых торжеств, куда нас так официально пригласила Сирень, я плелась в самом отвратительном расположении духа. Все мои самые худшие опасения превратились в неизбежную реальность. Вначале исчезла последняя надежда на встречу с гольдами. После разрешенной мне прогулки по парку я убедилась всеми доступными методами, что ни одного из замеченных ранее проходов во владения маленьких рудокопов больше не существует. Даже ступени возле горного потока были теперь просто лестницей. А вернувшись с гуляния, с огорчением узнала, что мне выделили новое помещение, совсем в другом крыле здания. Там, где раньше обитал Роул, а теперь жила Сирень. Но что самое обидное, как выяснилось чуть позже, переделка этих покоев именно для меня и Эри велась уже не первый день и в строжайшей тайне. Даже князь разинул рот от изумления, когда вошел в просторную общую гостиную следом за мной. А я наоборот – лишь покрепче сжала челюсти, сразу увидев снаружи на окнах очень изящные, выкрашенные в почти белый цвет, но от этого не менее крепкие, массивные кованые решетки. Во всех комнатах, от спален до гардеробных. Впрочем, в моей половине никакой гардеробной не было. Как и мебели. Только каменное ложе посреди комнаты, накрытое меховыми покрывалами, и маленькая купальня без окон. Причем ни одна стена в ней не выходила наружу. Еще из мебели в моей спальне был очень широкий подоконник, взобравшись на который, я сразу приметила расхаживающий по галерее, расположенной под окном, патруль в виде троицы очень представительных наемников. И у каждого на груди, рядом с амулетами и сигнальным рожком, висел тряпочный мешочек, очень похожий на тот, каким меня усыпила Малина. И это был даже не намек, а прямое пояснение, для какой именно цели выписывают тут круги эти здоровяки. Я, конечно, предполагала, что ведьма предпримет все доступные ей меры по охране одного знакомого мне горного краба, но не догадывалась, что она зайдет так далеко. А обиднее всего показалась потеря нескольких вечерних и утренних часов, в которые я могла устроиться на подоконнике и постараться забыть про свой уродливый облик, хотя бы в мечтах став обычной девчонкой. Представлять, как бежишь в полдень босиком по нагретым камушкам и с прогибающегося мостка прыгаешь в неширокую, но знакомую до последней ямки речку, а потом с визгом плывешь наперегонки с Жучкой за брошенным прутиком, на виду у вооруженных до зубов наемников не смог бы даже отпетый мазохист. А уж о чем-нибудь более романтичном, типа новогодней дискотеки в клубе или поездки с Мариной в город, даже помыслить невозможно. Поэтому я решительно слезла с подоконника и просидела на каменном ложе спиной к окну все оставшееся время до собрания, жалея, что не могу вообще не видеть ни ненужного мне теперь окна, ни этих решеток. – Кэт… – робко позвал князь, войдя в мою спальню после полудня, – можно я тут посижу? – А ты видишь тут хоть одно кресло? – Если бы мой голос мог передавать эмоции, в нем плескалось бы целое море яда. – Я бы принес, но они тут все каменные. Это специально еще прадед придумал, когда его чуть не убили стулом, – пролепетал мальчишка горестно. – Деревянную мебель можно ставить только там, где все хорошо защищено магией. Он резко отвернулся и шагнул к окну, тщетно пытаясь удержать худенькие плечи от предательской дрожи, выдающей его рыдания. «Проклятая жалостливость!» – злюсь сама на себя, сползая с лежанки и топая к подоконнику. Не зря тетка всегда говорила, что лучшую половину русских баб сгубило именно это чувство. Только я раньше по наивности самоуверенно считала, что это абсолютно не про меня. – Эри, перестань, – хочу проворчать строго, но лунное серебро, вставленное в крабье горло, назло мне звенит нежными колокольчиками, и князь, рывком обернувшись, кладет руку прямо на шипастую морду. Не знаю, погладить ему вздумалось меня по головке или просто дружески хлопнуть, – получилось лишь то, что и могло из этой попытки получиться. Алая струйка хлынула мне на морду, на клешню, которую я, не ожидая такого жеста, подняла слишком поздно, на его белую рубашку, к которой побледневший парнишка прижимал порезанную руку… «Нужно позвать кого-нибудь, лекаря или мага!» – подорвалась я и вдруг застыла, злорадно обдумывая пришедшую в голову идею. Проверить, что сделают наши сторожа в нештатной ситуации. Прыгнула мимо Эри к окну и недолго думая нарисовала на толстом стекле плоской стороной окровавленной клешни знак Зорро. Охранники, бдительно поглядывающие на решетки, дружно остановились и подняли тяжелые штуки, которые, по-моему, должны называться арбалетами, хотя на особую точность я не претендую. И тогда я отступила в сторону, предоставляя им полную свободу для полета воображения. Полет оказался вполне предсказуемым – охранники мигом схватились за свои рожки и, подняв невообразимый звон и свист, понеслись куда-то прочь. Вот теперь ломай, Катька сколько хочешь решетку, не жалея чужих клешней, и беги отсюда что есть силы. Мчись куда глаза глядят, испытай последний шанс, авось повезет! Искушает душу шальная надежда, и я уж было дернула клешню вверх, к стеклу, – разбить быстрей, чем открывать, – да что-то остановило. – Кэт, зачем ты это сделала? – потрясенно охнул князь, и я наконец сообразила, что именно меня остановило. – Тебе нужен лекарь перевязать рану, а они все равно от скуки маются, вот пусть и побегают. И нам польза, и им развлечение, – с сожалением отвернувшись от окна, поясняю мальчишке и взбираюсь на свою постель. – Ты забыла, что я маг? – Он показал мне еще выпачканную кровью, но совершенно целую ладошку. – А кровь с рубашки убрать? – подначиваю, уже видя тепловым зрением толпу охранников, несущуюся в нашем направлении под предводительством темного мага. – Тоже могу, – гордо кивает он, и взгляд становится напряженным. «Ну же, быстрее», – мысленно подстегиваю я, предвкушая неожиданное развитие своей спонтанной шутки. Ургазир в сопровождении громко топающих охранников ворвался в комнату в тот самый миг, когда последний кровавый след исчез и с рубашки князя, и со стекла. – Что тут… – Демон замер, обнаружив Эри целым и невредимым. – А, маг! – высокомерно фыркнул мальчишка, и от этого тона желваки на щеках демона нервно дернулись. – Вы пришли как раз вовремя, хотя и без разрешения. Распорядитесь, чтобы мне поставили тут кресло и стол. А еще поставьте ваших охранников так, чтобы мне не приходилось все время видеть в окне их небритые физиономии. И…