— Я вас не знаю и сына вашего тоже! — Артур? Где мой сын? Что ты с ним сделал? — Да с чего вы взяли… Кто это? — Мама Вовы. Что с ним? Где он? Давыдов, отвечай. — Да я откуда знаю. Я с ним разговаривал давно. — ВРЕШЬ! ОТ ТЕБЯ ПОСЛЕДНИЙ ВЫЗОВ СЕГОДНЯ! — Так я не дозвонился! Я не знаю, что с ним, честно. Он… Он пропал, что ли? Турка глянул на экран и понял, что говорит в пустоту. Он подождал некоторое время, колеблясь, набирать или нет. Потом все-таки вдавил зеленую кнопку вызова и с опаской поднес телефон к уху. Гудки, гудки… Не берут трубку. Следом пришло осознание: Вова пропал! Быть такого не может. Куда он мог деться? Вышел и загулял? Или… Внутри похолодело. Кровь прилила к вискам. Потом скрипнула дверь, и на пороге появился заспанный отец. — Что происходит? Глава 20. ПРОБЛЕСКИ ВО ТЬМЕ — Туз, а Туз, — сказал Шуля, чувствуя, как пересохло горло. — Ты главное, не кипятись… — Я спокоен, Шуля. Чем несет? Чмошник обоссался, что ли? — Тузов заржал, загоготал и Мульт. Только смех его звучал нервно, как будто ему тоже не очень-то хотелось сюда ехать. Впрочем, Тузов ему заплатил за бензин, все обговорили, так что заднюю включать поздно. Дорога за зиму раскисла, местами колеса погружались в лужи до середины обода. Вова сидел тихо, так как Тузов показал ему нож. Шуля и представить себе не мог, что чувствует ботан, так до конца и не отошедший от потрясения. Да, ударили-то его не особо сильно. Пару раз приложили в машине, и вот теперь, вдоволь покружив по темным сырым улицам, где не встретишь прохожих, выволокли из машины. Вова выпал из «шестерки», упал на колени, ладони его погрузились в жидкую холодную грязь. Его тут же догнал пинок под зад, и Вова пролетел головой вперед. Шуля узнал местность. Роща, неподалеку ботанический сад. Те самые места боевой славы, где летом они устроили «коктейльную вечеринку» бродяге. Тогда даже в местных новостях показали как горит поле, камыш. Проезжающие мимо на электричке — рядом с лесополосой, — делились впечатлениями, мол везде огонь, страшно. Потом показывали, как раскатывают шланг пожарники, но Шуля слышал не голос ведущего, а животный вой бомжа на котором горело тряпье. Они проехали мимо стоянки с гниющими остовами машин. Миновали собак, которые за зиму отощали и превратились в скелеты, обтянутые грязной шерстью. И вот теперь все происходило на фоне тех самых полуразрушенных зданий, которые Тузов называл «фортом» и «крепостью». — Ну что, теперь посмотрим, как танцуешь ты, — сказал Тузов, сплевывая сквозь зубы. Шуля выбрался из машины, а Мульт прогнусавил: — Вы это… Недолго же? Мне до дому надо. — Ты едь, Мульт. Мы сами дойдем потом, — ответил Тузов. Шуля встрепенулся: — Как — сами? Зачем мы его сюда привезли вообще? Вова успел встать и теперь переводил взгляд с одного пацана на другого. Взгляд у него был не то чтобы затравленный, изумленный больше. — Ты? — выдохнул Вова. — Я, тварь, — Тузов ухмыльнулся и опять сплюнул. — Ну что, теперь ты нам станцуешь, крысеныш? Вова молчал, не зная, что ответить. Шуля, собственно, тоже. Мульт неуверенно спросил: — Так мне это… Домой ехать, что ли? — Как хочешь. Нам тут много вопросов надо обсудить. — В смысле, Туз? — сказал Шуля. — Нам потом что, пехом идти? Не, это фигня. Мульт, жди нас тут. — Ну… я бенз только прожигаю. — Так заглуши двигатель, — процедил Тузов. — Или вали, если тебе так надо. Гнусавый набычился, а Вовка сорвался с места и побежал прочь. — Держи его! — выкрикнул Тузов. Сам он лишь рванулся на пару шагов, но тут же захромал и поморщился. Шуля сорвался с места и побежал за Вованом, думая, что быть может, стоит упустить ботана, гнать не в полную силу — двигался ботан как расхлябанная марионетка. Потом Шуля вспомнил бомжа, вспомнил мелькающие в полуметре от затылка вагоны поезда, и решил, что нет, с Тузовым лучше не шутить. Они тут в темноте, уже почти ночь, и бог знает, что может произойти… Кроме того, ботан много на себя взял, выстрелив из автомата по самому ценному, что есть у парня. Любой бы захотел отомстить. Впрочем, о состоянии своих яиц Тузов не распространялся, а Шуля не рисковал спрашивать. Так что он переставлял ноги и улюлюкал на автомате, чтоб запугать и без того затравленного паренька. Потом Шуля ударил Вову сзади по ногам, и тот прямо-таки нырнул в лужу, вызвав одобрительные крики Мульта, который выбрался из машины и участвовал в погоне. Тузов тоже издал звериный вопль и захохотал: он едва поспевал за дружками со своей хромотой. Но вот троица столпилась над беглецом. — Вставай, тряпка, — Тузов нисколько не брезгуя выудил из лужи Вову. — Щас мы тебе покажем наш форт. Я там кое-что обустроил для тебя, — он подмигнул Шуле и вытащил из кармана фонарик. Яркое желтое пятно высветило бледное лицо Вовы, в капельках грязи, а так же сосульки волос. Шапку он уже давно потерял, куртку перемазал, как и новенькое спортивное трико, подаренное мамой на двадцать третье февраля. Он знал, что спрашивать что-либо бессмысленно. А еще боялся. Ведь если бы его хотели избить, так уже давно бы сделали это, притом не стали бы привозить сюда. Ему жутко хотелось в туалет, его била крупная дрожь, так что зубы стучали. Мокрые штаны липли к коже. Тузов дернул Вову на себя и впечатал ему кулак в лицо, так что из носу брызнула кровь. Перед глазами пацана возникли цветные пятна, кровь залила горло и он закашлялся, отплевываясь. Тузов схватил его за волосы и стал топить в луже, приговаривая: — Сейчас я тебя умою перед танцами, сейчас… Или, может, попросишь прощения? Чего ж ты молчишь, тварь? — Тузов широко размахнулся и Вова увидел кулак, приближающийся как в замедленной съемке. * * * — Так кто тебе звонил? — спросил отец. — Мама Вовы. Говорит, пропал, что ли. — Как — пропал? — недоверчиво протянул мужчина. — И он тоже? Что за ерунда с твоими знакомыми и друзьями творится… Дай сюда трубку! — отец тоже попробовал набрать номер, но сколько не прижимал мобильник к заросшей щетиной щеке, ничего кроме гудков не услышал. Турка тем временем будто уплыл в полумрак, чуть ли не засыпая на ходу. Перед глазами мелькали обрывки разговоров, строчки дневника, услышанные песни, и казалось, что сейчас среди всего хаоса покажется по-настоящему значимый артефакт. Отец что-то спрашивал, Турка отвечал, продолжая пребывать в подобии медитации, все глубже и глубже погружаясь в транс. Если Вова пропал — а иначе стала бы его мама так паниковать? — значит, его мог достать Тузов. Вспомнить только взгляд Шули. Тогда на вопрос о «ботане», мол, собирается ли Тузов отомстить, Шуля отвел взгляд. А ведь он явно что-то знал. Пускай до Вовы добрался Тузов, что же он сделал? Избил? Может, так сильно, что Вова теперь истекает кровью на улице? Почему Тузов ждал так долго? Потому что лежал в больнице, а сейчас вышел, чтобы отплатить. А зная этого отморозка, можно сказать, что он пойдет на все что угодно, чтоб отомстить как следует. Ведь его не только унизили, но и сделали инвалидом на всю жизнь. А разговор с Плотниковым? Мол, не мог перелом срастаться так долго. Что если Тузов тогда лежал в психушке? Дальше мысли рассредоточились, разбежались в стороны, а потом вновь собрались в стайку, как мелкие рыбешки. Лена еще жива — это Турка знал. Откуда? Здесь он полагался на интуицию, и не хотел принимать никакие доводы — других людей, разума. Но если Лену кто-то похитил, то по какой причине стал бы ее удерживать так долго? Потому что хотел бы кое-что проделывать с ней систематически. Или потому что… не смог с ней проделать то, что хотел и поэтому ждал? Мысль оглушила Турку почище восьмого «Корсара», взорванного над ухом. Таинственный «С» из дневника. Он не мог проделывать с Леной КОЕ-ЧТО, поэтому держал… держит ее взаперти. Что он хотел с ней проделать? То, ради чего наиболее часто маньяки похищают жертв. То, что первое приходит в голову. ТАИНСТВЕННЫЙ «С». Что он хотел сделать? Конечно, изнасиловать Конову. Возможно, не раз и не два. Когда он ее похитил? Когда Лена пропала? Незадолго до стрельбища. Почему он ее удерживает так долго, но не убивает? Почему не может сделать то, что хочет? Потому что имеет специфическую травму. Таинственный «С» — это Сергей Тузов. Чушь. Тузов не мог похитить Лену и удерживать ее так долго. Где, как? Логическая цепочка слабо выдерживала критику. Ведь Турка даже не знал, жива ли Конова, не знал наверняка, похитили ее или нет. Но внутри у него все похолодело. Он не слышал отца и не обращал внимания на пальцы, которые вцепились в плечи и трясли его как куклу. — Да что с тобой такое? — Кажется я знаю, кто похитил Лену, — пробормотал Турка. В глазах у него резко потемнело.