– Смейся, да пока он до вас не добрался! – пригрозил Антоныч. – Так сколько лопаток в турбине? – Не знаю. – И ты так просто это говоришь? – удивился механик. – А как мне это говорить? Ну хотите, трагически взмахну руками? – Нет, хотим, чтобы ты нам сказал, как нам это узнать. – По недолгой пока, но довольно доброй традиции нашего экипажа, если мы чего-то не знаем, а уж тем более в турбине, то давайте позовем… – Дедушку Мороза? – нашел и я куда вставить свои три копейки. – …Игорь Юрича! – правильно угадал Антоныч. Игорь Юрич был всего на год старше меня выпуском, но, мало того, что служил турбинистом, отличался особым умом, прилежностью и сообразительностью, впрочем, я вам об этом уже рассказывал. – Так он же спит сейчас, – попытался я выгородить друга и соседа по каюте, – во вторую смену же ему. – Эдуард. У тебя рот сейчас открывается, будто ты что-то говоришь, а вот что говоришь – непонятно. Видно, опять пустое что-то и не по делу. Давай, не трать зря наш кислород, а звони вахтенному седьмого, вызывай наш мозг в центральный пост. Игорь Юрич пришел хмурый, лохматый, заспанный и недобро на всех посмотрел. А когда вначале я рассказывал, что все уже устроилось и работало, не вызывая особых проблем, я имел в виду все, кроме испарителей, которые находились как раз в заведовании у командиров турбинных групп и варили воду на первый контур и весь остальной экипаж. В теории варили, а на самом деле вели себя как капризные барышни или какие-то древние ревнивые божки, требовавшие неусыпного к себе внимания и ряда ритуалов, без проведения которых отказывались работать напрочь! Я не удивлюсь, если когда-нибудь узнаю, что для того, чтобы они работали, турбинисты мало того, что на них молились, но и приносили им жертвы, даже, возможно, человеческие, просто это настолько секретно, что об этом никому не рассказывают до сих пор. – Вызывали? – Нет, – ответил механик, – не вызывали. Это Эдуард, видимо, пошутил так. Ладно, ладно, шучу. Вызывали. Докладывай, сколько лопаток в турбине? Игорь недоверчиво посмотрел на механика. Потом на меня, потом на старпома, потом, по очереди, на двух из трех командиров дивизионов и опять закатил глаза на механика. Я делал вид, что вовсе тут не при делах, старпом тоже, а командиры дивизионов дружно покивали: да, мол, докладывай немедленно! – Вы серьезно? – все-таки решил уточнить Игорь и поднял брови так, что даже след от подушки немного разгладился. – Ну конечно! – Я-бля (Игорь Юрич показал на себя руками) сплю-бля (сложил ладошки лодочкой у щеки) в своей-бля (показал руками на переборочный люк) каюте-бля (нарисовал в воздухе квадрат). Отдыхаю-бля лежа-бля (повысил голос, но не до крика, а из уважения к старшим на пару тонов всего)! Мне-бля в три-бля на вахту-бля вставать-бля (показал нам свои раскрытые ладони)! Вы серьезно-бля? Какого-бля? А-бля? – Мастер! – похвалил старпом. – Так нас всех отчихвостил и ни разу не выругался! Вот она – интеллигенция в наших кругах! Горжусь-бля! – А можно было? – уточнил Игорь. – Нет, но мы бы тебе простили бы, если бы да. Переходи к существу вопроса. Тут, понимаешь, честь всей твоей боевой части задета, только на тебя надежда! Докладывай! – Что докладывать? – Сколько лопаток в этой турбине. – Да ебу я? А вы вообще про какие лопатки спрашиваете? – Ну в турбине которые! – Я понял. Так, нет, не понял. Понял-то я, что вы слабо себе представляете устройство турбины, будто это какая-то железная палка, утыканная лопатками, и все. – А что не так? – делано удивился старпом. – Так-то так, Сей Саныч, но про какие лопатки и какой части турбины идет речь? Переднего хода? Заднего? Реверсивные? Атэгэшные? И как их считать, исходя из их предназначения? Умножать их между собой? Суммировать? Вычитать друг из друга? – Бля, горшочек, не вари! Про все! Общее число лопаток нам скажи! – А чем вас мой ответ «да ебу я» не устроил? – А нет такого числа. Ты серьезно не знаешь, что ли? – А кто знает? – Ну кто-нибудь да знает уж наверняка! – Если я не знаю, то никто не знает, потому что раз я не знаю, значит, этого нет в технической и эксплуатационной документации! – О, проснулся! – обрадовался механик. – Значит, нет у меня маразма еще! Ладно, иди спи, а мы тут того… документацию потрясем. Короче, Юра, заступай, я в секретку, вы – на чай, а потом здесь собираемся и изучаем документы. Секретных документов по турбине оказалось шесть фолиантов. – Берем по одному, а потом передаем их по кругу. Ищем тщательно, но быстро! – скомандовал механик. – Жаль, что всего пять офицеров, – было бы шесть, быстрее бы дело пошло. – Так минер же вон, – махнул я головой в сторону вахтенного офицера второй боевой смены, который пришел стоять в первую по какой-то там своей нужде. – Точно! – обрадовался механик. – Минер! Сообрази нам кофейку! Старательно листали, внимательно бегали глазами по цифрам и водили пальцами по схемам, передавали по кругу и снова листали – за этим увлекательным (на самом деле – нет) занятием и не заметили, как подошло время заступать второй боевой смене и в центральный зашел Игорь, уже менее злой, но более торжественный. – Ну что? Нету? – Нету. – А я вам что говорил? – Говорил, что нету. – Ну так послушайтесь умного человека и займитесь делом! – Да это не мы! Адмирал спрашивает! – Нехуй делать этому вашему адмиралу – вот что я вам скажу! Как обычно, оказалось, что дело было не в бобине! – Имеет право! Он же адмирал! Так что делать-то будем? Пошлем радиограмму на завод-изготовитель? – Ну. – Игорь решил поиздеваться. – Я вот что предлагаю: дробь БП, стопорим ход, висим в пучине морской, аки лев в засаде, а я разбираю турбину, кручу ее на ВПУ и считаю лопатки. Дня за два управлюсь! – Какой лев, Игорь Юрич? – Понятно, что морской, какой же еще! – Издеваешься? – А вы надо мной что давеча делали? – Все, свободен. – Дело было не в бобине! Я вам говорю! – и Игорь, довольный, что опять всех уел, удалился. Помолчали. – Так давайте ему просто скажем, что нет такой цифры! – предложил второй комдив, который пришел заступать. – Коля, ну ты совсем, что ли? Как мы скажем адмиралу, что он спрашивает всякую хуйню? – Антоныч с адмиралами общался намного больше Коли и знал, чем обычно заканчивается, когда ты намекаешь адмиралу, что он не прав, но не в том смысле, что лев, а в том, что раз он штурман по образованию, ну так и проверял бы, как штурман прокладки прокладывает. – Спать-то хочется уже, – задумчиво пробормотал механик, – Так! Мне все ясно, выхода нет, и поэтому будем прорубать его сами, своими руками. Принимаю волевое решение! Лопаток в турбине – четыре тысячи двести восемьдесят семь! Цифру заучить и довести до всего личного состава, чтоб все пиздели одинаково! Вопросы? Ну все тогда, я – спать. Утром адмирал явился довольный. Впрочем, это все равно что написать: «Когда светит солнце, то светло» – если ты адмирал и на подводной лодке в море, то доволен ты всегда, даже когда делаешь вид, что недоволен. Вы, конечно, можете упрекнуть меня в том, что откуда мне знать точно, если я адмиралом на лодке никогда не бывал, как, впрочем, и без лодки тоже. Но, ребята, представьте: вы, для примера, царь и в вашем маленьком царстве у вас абсолютная власть, все слушаются вас охотно, делают вид, что вы самый умный, и возражать не смеют ни в коем случае, а если и делают все равно по-своему, то незаметно, чтоб не ущемлять вашего достоинства. Нет демократии, оппозиции и средств массовой информации вообще – ну чем тут можно быть недовольным? Разве что отсутствием женщин, но а) ты точно знаешь, что это временно и б) были бы женщины, откуда бы взяться тогда абсолютной власти? – Товарищ контр-адмирал! – начал было доклад старпом. – Погоди, – отмахнулся от него комдив, – сначала важные вопросы!