Он с подозрением наблюдает за семьей Майи, впервые обращая на них внимание, оценивая каждого из них. Конкуренция – его худший кошмар. И на мгновение я забыл, что мы с Сантьяго просто разговариваем с его семьей, как будто у нас нет соперничества. Это было приятно. Мы втроем общались с их родителями, При отошел на второй план, пока они знакомились со мной. Родители, которым, казалось, было интересно задавать мне вопросы и узнавать человека за пределами машины Бандини. – Сынок, секунда твоего времени? – Тик в челюсти моего отца говорит мне все, чего не могут сказать слова. – Увидимся позже на мероприятии. – Я бросаю заявление через плечо, следуя за отцом к люксам. – Ты игнорировал мои звонки. Я проделал весь этот путь ради тебя, и вот как ты со мной обращаешься? Я ожидаю большего от своего сына. Да, мы оба знаем, почему он посещает эти мероприятия. Я сдерживаю язвительный комментарий. – Я был занят квалификацией и подготовкой к завтрашнему дню. Хорошо, что ты нашел меня между событиями. – Ложь. Но я учился у самого большого лжеца из всех. – Да. Нам нужно придумать план на завтра. Мы входим в мою личную комнату. Мой отец устраивается на одном из диванов, темное облако на фоне белых стен комнаты, когда он высасывает из меня энергию. Он хватает одну из красных подушек и упирается в нее. – Как ты собираешься выиграть гонку? – Начинает он. Я не видел его почти год, и он даже не спрашивает, как я, что неудивительно, но все еще действует мне на нервы. – Участвуя в гонках как можно лучше? – Каждую неделю я часами встречаюсь со стратегами и инженерами, чтобы подготовиться к Гран-при. Мне не нужны его дерьмовые два цента. – Это домашняя гонка Сантьяго. Это значит, что она очень важна для него. Видел бы ты сегодня парад в его честь. Тысячи людей собрались. – Это потрясающе для него. Домашний При, как правило, лучше всего подходит для этих гонщиков. Я не могу дождаться Остина, чтобы вернуться в Штаты и поесть южной еды. – У меня слюнки текут при мысли о еде на гриле. – Ну, тебе, очевидно, нужно вытереть им пол завтра. Нет ничего хуже, чем проиграть в своем родном городе, – усмехается мой отец. Я изо всех сил стараюсь скрыть свое раздражение. Гонки подпитывают мою страсть, одновременно снимая напряжение внутри меня. Да, это работа, но это гораздо больше, потому что я получаю от нее удовольствие и соревнуюсь с лучшими. Мой отец высасывает веселье и волнение из всего, превращая все в соперничество. Неудивительно, что в свое время у него не было друзей. – Конечно, папа. Я постараюсь сделать все, что в моих силах. – Постарайся. Я здесь, и пресса сожрет это дерьмо. Они любят хорошие моменты между отцом и сыном. – Он обращается со мной как с блестящим аксессуаром. – Мне нужно идти. Сегодня напряженная ночь перед завтрашней гонкой. – Я машу ему рукой, прежде чем уйти. 🏁 🏁 🏁 День гонок в Барселоне. Толпа на трибунах подпрыгивает от возбуждения. Машины гудят, сверла шумят, а компьютеры пищат в пите. Отец Софи проверяет командное радио в моем ухе, чтобы убедиться, что у нас есть открытая линия связи. Я застегиваю свой гоночный костюм и надеваю огнеупорный головной убор. Я смотрю на свой шлем, наслаждаясь моментом представления бренда «Бандини» и умиротворения моих фанатов. Эта жизнь – все, что я знаю, и надевание шлема приносит мне успокоение. Дорогая, я дома. Члены экипажа толкают мою машину к месту моего расположения. Лиам занимает поул-позицию, я второй, а Сантьяго третий. Перед гонкой я часами изучаю трассу, чтобы убедиться, что запомнил все повороты. В общей сложности шестьдесят шесть кругов, состоящих из шестнадцати поворотов, стоят между мной и подиумом Гран-при Испании. Гонка начинается с удара. Водитель американской команды врезается на своем автомобиле в барьер на первом повороте, увлекая за собой двух других водителей. Какое дерьмо, когда металл разлетается вокруг, а машины сталкиваются друг с другом. Лиам удерживает первое место в течение первых нескольких кругов. Мы играем в игру между нами двумя, я пытаюсь прижаться к нему, а он агрессивен на поворотах. Пот стекает по моей шее, когда моя кожа нагревается от жара двигателя. Я делаю пару глотков своего напитка, чтобы одолеть жажду, потому что нет ничего хуже, чем головокружение, когда я еду на максимальной скорости. На одном из крутых поворотов я едва не задеваю шину Лиама. Он отрывается, показывая мне средний палец в перчатке. Его расстроенное состояние заставляет меня усмехнуться. Машина продолжает нестись по гоночной трассе, когда я выезжаю на главную прямую. Появляется возможность для обгона, когда Лиам на долю секунды ослабляет свою защиту. Я обгоняю его на одном из поворотов. Моя нога нажимает на акселератор, позволяя моей машине набрать скорость и мчаться по прямой, оставляя Лиама позади. Очень жаль, так грустно. Фанаты размахивают в воздухе испанскими флагами и большими вырезанными лицами Сантьяго. Они проносятся мимо меня, пока я продолжаю движение по трассе. Негативные мысли заполняют мою голову тем дерьмом, которое вчера сказал мой отец. Я не хочу быть товарищем по команде, который давит на других, пытаясь каждый раз превзойти их, действуя как мой отец. Никому не нравится кусок дерьма. Тип, который берет все, не заботясь о том, как это влияет на другого человека. Санти пришлось нелегко в начале этого сезона. Его опрометчивость сводит меня с ума, но он хочет победить так же сильно, как и все остальные. Проиграть в Остине было бы отстойно. Какое разочарование – все эти фанаты приходят, надеясь, что ты хорошо их представишь, но ты не можешь этого сделать. Черт, ненавижу думать во время гонок. После пит-стопа я снова поднимаюсь в гонке с четвертого места на первое. Я держусь за свое первое место еще двадцать шесть кругов. – Ноа, Сантьяго набирает скорость позади тебя. Сейчас он на втором месте. Ради всего Святого, не врежьтесь друг в друга на повороте. – Мое радио передает сообщение руководителя команды. – Принято. Что случилось с Лиамом? – Я рычу в ответ на его слова, потому что сегодня ни в кого не врежусь. – Не беспокойся об этом сейчас. Сантьяго отстает от тебя примерно на пять секунд. Будь осторожен, не дай ему обогнать тебя. – Понял, спасибо. Моя оборонительная позиция во главе группы требует минимальных усилий, чтобы удержаться. Размытые толпы приветствуют меня, когда я снова проношусь мимо стартовой линии, волна красных и золотых цветов пролетает мимо меня, соответствуя испанскому флагу, который ранее был у Алаторре. Их радостные возгласы становятся громче, когда Сантьяго проносится мимо них, сокращая разрыв между нами. Теперь он в нескольких секундах от меня. Если бы я был Сантьяго, я бы сделал все, чтобы выиграть эту гонку. Он преследует меня все время, ожидая, когда я оступлюсь. Образ Майи и ее семьи, проделавших весь этот путь, чтобы увидеть его успех, проносится в моем сознании. Дерьмо. Я пытаюсь отогнать эти мысли, но навязчивые образы не отпускают меня, сопровождаемые звуками смеха и приветствий Майи. Мои руки сжимают руль, когда я думаю о жертвах, которые принесли его родители ради его карьеры. Жертвы, которые Майя приносила, живя в его тени. Она никогда не была из тех, кто крадет внимание, предпочитая танцевать в темноте, в то время как ее брат получает все внимание. К несчастью для нее, такие люди, как я, процветают в тени. Дерьмо. Я никогда не думал так много во время гонки, вообще никогда, потому что размышления делают меня глупым. Размышления приводят к тому, что я придумываю свой необдуманный, самоотверженный план. Чертова аномалия. На шестидесятом круге я еще больше ослабил свою защиту. Я делаю это медленно, делая более небрежные повороты, оставляя больше места для того, чтобы кто-то мог обогнать меня, в то время как я все еще контролирую свою машину. Слишком быстрая ошибка привлекла бы ко мне негативное внимание. – Ноа, все в порядке? Сантьяго набирает скорость. Он хочет обогнать тебя. Сделай свои повороты более жесткими. – Принято. Я думаю, что с машиной что-то не так, но не могу понять, что именно. Вы видите что-нибудь на экранах? – Я чертовски уверен, что в этом нет ничего плохого, но я должен довести это до такой степени, чтобы поверить своим собственным словам. Фанаты могут настроиться на радио моей команды в прямом эфире. – Здесь ничего нет. Можешь ли ты описать, что происходит? Мы можем выяснить это для тебя. – В голосе моего инженера звучит надежда. – Не совсем. Я думаю, что с рулевым колесом что-то не так. Оно кажется расшатанным. – Ложь легко слетает с моих губ, когда я делаю еще один плохой поворот. – Понял. Просто продолжай, и мы разберемся с этим позже. – Они все купились на это, моя аутентичная демонстрация работает на команду. Я все равно хочу попасть на подиум. На шестьдесят четвертом круге я делаю худшие повороты, которые оставляют меня открытым для обгона. К всеобщему удивлению, Сантьяго обходит меня на одном из поворотов, дребезжа моей машиной, когда он проносится мимо. Уголки моих губ приподнимаются. Толпа приходит в бешенство, издавая оглушительный рев, когда Сантьяго первым пересекает финишную черту, красный дым поднимается в воздух из канистр. Я укрепляю свое второе место на подиуме, когда получаю следующий клетчатый флаг. В следующий раз повезет больше. Семья Сантьяго празднует за барьером рядом с подиумами, наблюдая за нами на сцене. Его родители освещают всю сцену одними своими улыбками. Майя одета в форму Бандини, вокруг нее обернут испанский флаг, и она танцует под музыку, льющуюся из динамиков сцены. Когда я смотрю, как она счастлива, мое сердце сжимается, как у цыпочки. Обычно, когда я встречаю женщину, первое, что меня привлекает, – это упругие сиськи, попка и соблазнительные губы. Но впервые в жизни я заинтересовался кем-то по другой причине. В Майе самое прекрасное – это то, как ее глаза светятся счастьем, когда она улыбается, заразительная улыбка, от которой мои губы каждый раз приподнимаются. Ее счастье – это одна из моих любимых вещей. Пузырь положительной энергии, танцующий по кругу без всякой заботы. У нее великолепное тело? Конечно. Но в этот момент ее улыбка притягивает меня к ней. Я хочу держать их все при себе и запирать в бутылки на случай плохих дней. Не заставляйте меня начинать с ее смеха. Я чувствую его до самого члена, каждый раз. Шампанское брызжет вокруг меня, но я едва обращаю на это внимание, слишком очарованный ею. И, черт возьми, это пугает меня. Я ухмыляюсь в последний раз при виде ее, прежде чем повернуться к остальной толпе. Они скандируют мое имя, и хотя мне приятно их слышать, ничто не сравнится с улыбкой на лице Майи, когда она наблюдает за нами. Мой отец расхаживает по вестибюлю моторхоума после церемонии награждения победителей. Он следует за мной в зону личных апартаментов, его волнение заметно по его отрывистым шагам. Шум наших ботинок по гладкому полу отвлекает меня. Я отрываю его от других, потому что нам не нужна аудитория для его взрыва. Он входит в номер первым и, прежде чем я успеваю закрыть дверь, толкает меня в центр комнаты. Его грязный ход застает меня врасплох. Мои ноги спотыкаются о скользкую плитку, но я выпрямляюсь, прежде чем упасть на диван. Так вот как пройдет сегодняшний день. – Какого хрена, Ноа? Ты называешь это гонкой? – Его голос эхом отражается от стен. Кто-то злится из-за моей победы на втором месте. – В последний раз, когда я проверял, мы называли это гонкой. Но, возможно, концепции изменились с тех пор, как ты в последний раз водил машину. Это было давно. Грудь моего отца вздымается вверх и вниз, а его глаза бегают по сторонам, дикие и неконтролируемые. Это тот же самый взгляд, который он бросал на меня каждый раз, когда я не приземлялся на дерьмовый подиум для картинга или разбивал свою машину Ф2. Этот взгляд он приберегал для нашего уединения в своем кабинете, прежде чем отшлепать меня по заднице на следующий день. К счастью для нас, синяки не видны, когда ты ежедневно носишь гоночные костюмы. На моей коже не осталось ни одного шрама, за исключением искореженных останков моего сердца, недоверчивого органа, разрушенного человеком передо мной. Клише самого худшего рода. – Я спонсирую эту команду не для того, чтобы видеть такое дерьмовое выступление собственного сына. Я не куплюсь на твое дерьмо с рулем. Все тесты показали, что все в порядке; ничего не кажется расшатанным. – Его голос становится громче по мере того, как растет его волнение. Мое лицо остается бесстрастным, потому что я не подпитываю его гнев. Последствия его ярости – это урок, к которому я не хочу возвращаться в ближайшее время, по крайней мере, не в этой жизни. Я смотрю через его плечо и замечаю, что дверь номера приоткрыта, потрясенная Майя смотрит на меня через щель, прикрывая рот рукой. Она ведет себя как испанка Нэнси Дрю, собирающая воедино то, что я сделал. Просто неудачный гоночный день. Проблемы с рулевым колесом случаются постоянно. – Там что-то было не так. Надеюсь, они выяснят причину до следующей гонки, и тогда я смогу занять первое место в следующий раз. – Чушь собачья! Не пытайся меня обмануть, ведя себя так хитро. Ты же знаешь, что я в основном финансирую твою карьеру здесь. Люди готовы убить за твое место. Я мог бы заменить тебя вот так, – он щелкает пальцами.