— Ой, вечно ты. Я вот совсем не боялась. Посидела связанная, они ж мне ничего не сделали. Под конец, мы даже ОСД обсуждали. ( ОСД — сериал Очень странные дела) Наивность - это у нас семейное. Собираю потрескивающие кучки нервов. — Спасибо, — киваю Костику. Это он точно заслужил. Рытников, сложив пальцами сердечко, крепит награду у себя на груди. Натянуто крутит шарниры в голове, не зная, как меня привлечь, потом почесав затылок, делает плебейскую пантомиму. Тянет руками невидимый канат, который со мной никак не связан. Я приклеено стою на месте и мечтаю ослепнуть, в ответ на его обезьяньи кривляния. Безрезультатно покорежившись, резко вздыхает. Продолжает немое кино. Стучит себя по щеке, намекая на поцелуй. Ага, счаз. Если подойду ближе, то стошнит благодарностью, ему на дизайнерскую футболку. В особенности на принт, с надписью «Вы биомусор» Возможно, есть в этих словах доля правды, это я относительно себя. Но как - то внезапно решаю. Раз сегодня день чудовищных открытий, то и заканчивать его надо соответствующим образом. Расскажу все маме. А вот завтра начну очистку, заваленной хламом эмоций и разрушающих событий, жизни. Беру сопротивляющуюся Лизку под руку и веду в дом. Та назойливо вырывается и пытается, пристать к Костику с предложением - вместе запилить контент по спасательной операции. Это прям вишенка на торте моих разочарований. Видеть Рытникова каждый божий день в своей квартире. Он - то уж несомненно, не откажется воспользоваться случаем, как можно дольше пребывать, в поле моего зрения. Мама приходит с работы через час, тут и подготовительную речь, заводить нет надобности. Мои красные глаза и Лизкин словесный поток режут пути отступления за секунду. Садимся на кухне, выпроводив взбудораженную сестру. В заключении повествования, виснет тягостное молчание. — Хочешь, мой совет или даже требование. Жени Костю на себе. Про несчастную любовь, даже слышать не хочу. Потерпишь, ничего с тобой не случится. Все женщины терпят и ты не исключение, — сложив руки в замок на столе. Очень даже серьезно проговаривает. Сказанным, как прибивает меня к стулу. Давит обвинительным взглядом, тем самым хватая за горло и лишая выбора. — Мам, мне не советы нужны, а поддержка. Да и как ты так можешь! — вскрикиваю, подрываюсь и роняю табурет, - На своем же опыте знаешь, что стерпится — слюбится, формула не верная. Такой участи мне желаешь?! — А мне легче?! — так же рьяно бросается в бой, - Где прикажешь доставать деньги?! Ну не убило тебя при встрече с Костей током, это ерунда. Не такой он и мерзкий, возьмешь недостающее шмотками и цацками. Он же тебя любит, чем не основа счастливого брака. Смотрю на маму и вижу себя в будущем. Что удивительно, даже злости нет на ее слова. Разве, я поступила не точно также, идя по пути наименьшего сопротивления. Это равносильно, что обидеться на свое отражение в зеркале. Лавиной обрушивается осознание - наши отношения с Сашей были изначально обречены. Как можно полюбить того, кто сам себя не любит. А я ведь не люблю. Стыжусь, если поразмыслить, то не за что. Нести на себе бремя маминых ошибок ни я, ни Лиза - не обязаны. — Нет, — твердо влепляю в нее отказ, — Если каждому раздавать, то от меня ничего не останется. Вот этот совет был очень дельным, им я воспользуюсь. Глава 33 Месяц спустя… Пинта. Bar Grill. Выбираюсь из салона Яндекс GO, растревожена настолько, насколько это возможно. Бомбиле пришлось, практически уговаривать меня, покинуть душный салон такси. Причин оказаться здесь - несколько. Первое. Землю под зданием, где ютится наш кружок - выкупили. Денег на аренду зала у простых девчонок из пыли и быта, естественно нет. Маруся, наш педагог по балету, до последнего воевала с местной администрацией, чтобы предоставили место. Как известно, против лома - нет приема. Разве что, закидать пачками или стертыми пуантами. Раз танцевать негде - кружок сворачивает деятельность. Второе. Что и подтолкнуло стаю белых лебедей, пуститься во все тяжкие. Девочкам из труппы, страсть как приспичило, спасти меня от депрессии. Через неделю финальный концерт. Алиса Варыгина, исполняющая партию умирающего лебедя, наблюдая мой печальный вид, решила подстраховаться . — Скворцову надо напоить и развеселить. Иначе, Маруся отдаст ей главную роль, - так она мотивировала на мероприятие. С натяжкой, но назову его увеселительным. Бар . Тут еще одна история. Все коллективно топили за клуб, но я ногами и руками, не говоря уж, про бушующие эмоции, стала поперек. В Пинте мы с Сашей бывали, пока недолго встречались. Я так истосковалась , что хочу его увидеть. Схожу с ума, как Маргарита по своему Мастеру. Уже месяц прошел, с тех пор, как я его видела в последний раз. Рана не желает затягиватся. Период заживления будет долгим и болезненным. Вроде тех мазохистов, что делают лезвием незаметные надсечки на бедре. Резану по шву. Тлеет уголек надежды, что при встрече, перестану считать Сашу пределом своих мечтаний. В этом я наверно лучше его — я не гордая, но и себя больше не стыжусь. Когда тебе изо дня в день стабильно плохо, думаешь что хуже - уже не будет. Находиться дома - это равносильно увязнуть в непроглядной трясине. Мама, объявив холодную войну - молчит. Старается всячески подчеркнуть, что меня просто не существует . Может оно и к лучшему. Я бы двинулась, начни она - раздавать свои советы, которые как выяснилось, имеют двойные стандарты. Береги себя для того, кому можно продать подороже. Далеко не все девочки делают это — спят за деньги. Что - то похожее я и озвучила, за что впала в немилость. Вот где логика у Лидии Михайловны? Кто подскажет? Хапаю из воздуха возбуждающий адреналин и наполняюсь побуждением - натворить безрассудных дел. Уже двадцать восемь дней сама по себе. Скоро освобожусь от гнетущего долга перед Рытниковым и тогда, наконец, выдохну. Все как бы решаемо. Выклянчила у начальства официальную ставку, с таким фиктивным плюсом в зарплате, что мне одобрили кредит в банке на нужную сумму. Теряю часть из получки за вычетом налогов и пенсионных отчислений ( слава богу не приписывают бумагу, на которой напечатан договор). Кое — кто нашел лазейку и сам выписывает премию. Если точнее, стала брать больше заказов, без участия фирмы. Возникла необходимость, обзавестись собственным инвентарем и записной книжкой. Человек - самая живучая тварь - приспособится ко всему. В общем и целом. Все у меня хорошо, и я не ною. Солнце светит всем одинаково, греет по - разному. Путешествуя по жизни, народилась новая черта характера - вечно быть недовольной. Отсюда и скепсис без розовых пузырей. Ступор в осмыслении собственного прогресса проходит. Уже больше с отчаянностью толкаю массивную деревянную дверь. Едва делаю шаг внутрь, на меня прет бычара. В спину его подталкивает, не менее, крупный буйвол. На полном ходу влетаю в эпицентр намечающейся потасовки. Я влево — они влево. Я вправо — они вправо. Перед лицом мелькают затрещины. Как борцы сумо расходятся и сходятся, осыпая друг друга непечатным текстом. Мышиные попискивания, вроде: «Можно я пройду. Пропустите» - теряются где-то между строками глубокой и интеллектуальной беседы — Да ты чё? – Я ни чё. А ты чё? Спор будет долгим. Трудно выяснять ответ на фундаментальный вопрос - Кто из них все — таки - «чё?» Заканчиваю болтаться прослойкой, между оскотинившимися амбалами и выходом, выжидаю путь для маневра. При этом стараюсь, не попасть в замес. Концентрируюсь на драке и пропускаю вмешательство из вне. Дернув за руку, оттесняют мою нерешительность к стене. Только когда стынем на полу вздохе, оба понимаем пресловутый эффект неожиданности. Одним толчком воздуха из легких, тону в омуте желания. — Саша! — всю тоску и недолюбленность, за прошедший месяц, одним его именем выдаю. Каждая буква, произнесенная вслух, для меня не набор бесполезных символов. Он и я. Я и он. Оживают из пепла и дыма. На клочке пола под нами формируется необитаемый остров. Руками его плечи сжимаю в таком шоке. Хотела увидеть, но оказалась абсолютно не готова. Фукус в глазах растекается до расплывчатых кругов. — Какого дьявола тут забыла?! — металлическим лязгом режет перепонки. — Вежливо спроси. Как твои дела? - смотрит ровно, игнорируя вопрос. Путаюсь и пугаюсь одновременно. В глазах не ненависть. Безразличие колко вбивается меж ребер. Это еще хуже, чем ненависть. — Думаешь, броней обросла. Такси вызывай и радуй улыбочками в другом месте. Нам здесь тесно вдвоем, — мрачно предостерегает.