Глава 14 Вот и все… Они остались один на один. Меч и кнут. Пчелка и батлер. Враги и любовники. Драма, достойная пера Шекспира. Что дальше? Она должна сражаться с ним за чертов меч? Сделать то, что не смогли четверо подготовленных мужчин? Кронос — конченый придурок, если думает, что у нее есть хотя бы призрачный шанс. — Ты себя недооцениваешь, — без труда заглянув в ее мысли, Бут произносит до оскомины затертую фразу. — Ты же богиня возмездия, а не какая-то жалкая пчелка, — с лукавой улыбкой добавляет он, неумолимо сокращая расстояние между ними. Кае некуда отступать. За спиной стеклянная стена. Остается одно — принимать бой. С достоинством и верой в себя держаться до конца. Как Эйнар, как другие. Обхватив пальцами кнут, Кая делает первый шаг. Затем второй. Ее взгляд замирает на остром клинке, забрызганном кровью Эйнара и остальных поверженных парней. Некоторые из них еще живы и мучаются от адской боли. Чем дольше они с Бутом будут играть, тем меньше шансы раненых парней дождаться помощи местных медиков. — Ты можешь отдать его сам, — взглянув в светлые глаза Бута, смело заявляет Кая. — Или я заберу силой. Гости покатываются со смеху, со стороны королевской ложи слышатся злорадные смешки царицы-нимфоманки, и даже на губах батлера появляется подобие улыбки. Только обозлившейся пчелке совсем не до веселья. Замахнувшись, она нацеливается на руку батлера, сжимающую проклятый меч и уверенно бьет. Бут мгновенно уклоняется от удара, забыв о своем травмированном колене, и кончик хлыста опускается в считаных миллиметрах от его правого ботинка. — Промахнулась, — беззлобно констатирует батлер. На губах все та же насмешливая улыбка. В красивых глазах стынет ледяная пустыня, помноженная на кромешный мрак. — Неужели это все, на что способна богиня справедливости и возмездия? Пробуй еще. — Да, убей ты ее! Посмеялись и хватит, — доносится до Каи раздраженный возглас Медеи. Удивительно, но именно эти полные презрения слова зажигают в осмеянной пчелке тлеющую искру. Казалось бы, совсем крошечный уголек, а разгорается так ярко и стремительно, что за секунды все ее тело охватывает огненное пламя. Кая позволяет эмоциям вырваться из-под жесткого контроля, и они обрушиваются на пчелку лавиной, взрывая изнутри, раздирая на части и собирая снова. Она вспоминает все: растоптанные надежды, стертую жизнь, уничтоженную семью, и черпает недостающие силы в своем гневе, ярости, жажде мщения, затаенной боли. В правильных руках ненависть может стать мощнейшим оружием, превратить человека в разъярённого монстра, сметающего все преграды на своем пути. Они сделали это с ней. У них получилось. Каждый нерв в теле вибрирует от прилива энергии, алая пелена затуманивает взор. Подняв руку, Кая снова пускает в ход хлыст. Звонкий свистящий звук и плеть смыкается петлей на его коленях. Девушка резко дергает хлыст на себя, и несокрушимый батлер неловко заваливается назад, приземляясь на кроваво-алое покрытие. К удивлению умолкшей в оцепенении публики, Бут не торопится подниматься и отражать атаку вошедшей в раж пчелки. Ухмылка на его губах становится шире, в глазах горит яростный вызов, но при этом Бут почему-то бездействует. Кая обескуражена его пассивным поведением не меньше, чем охреневшие зрители. Какого хрена ты делаешь? — хочется ей завопить вслух. «Давай», — одними губами требует Бут, и Кая наносит еще один хлесткий удар рассекает китель на его плече, не так давно травмированном на одном из стримов. Но основная цель белокрылой мстительницы не достигнута. Меч все еще в руке батлера. Что он задумал? — зудит в голове пчелки назойливая мысль. И вторая: стоит ли ему доверять? Что если, это очередная подстава, на которые Бут в последние дни не скупился? «Давай!», и к неистовому вызову в прозрачно-голубых глазах батлера добавляется настойчивое требование. Бросив взгляд на истекающего кровью Эйнара, Кая уверенно подступает ближе, начиная без остановки орудовать плетью. От части ударов Буту удается уклониться, но те, что попадают, превращают его одежду в бесполезные рваные клочки ткани, из-под которых видны покрасневшие вздувшиеся рубцы. Внутри девушки гремит мощнейший бой, еще более кровавый, чем тот, что разыгрывается на арене. Отдача от каждого удара сопоставима с той болью, что наверняка испытывает Бут, но она должна, обязана победить в этой проклятой бессмысленной битве. Сомнение и сострадание убьют ее, обнулят все то, через что Кае довелось пройти. И все же… И все же она с отчаянием шепчет, обращаясь к нему одному: — Пожалуйста, сражайся! На мольбу в ее взгляде Бут отвечает холодным, полным презрения равнодушием и поджатыми в недовольстве губами. Почетные гости приходят в себя от первичного шока, по залу снова проносится возмущённый рокот, призывающий батлера к тому же, что и застывшая в нерешительности пчелка. Кая обводит взглядом скрытые масками лица и встречает ненавидящий пылающий взор Медеи. Наклонившись к мужу, она что-то яростно ему доказывает, но судя по отсутствию реакции, Кроносу неинтересны ее слова. Все его внимание приковано к происходящему на арене. Волоски на затылке Каи становятся дыбом, дурацкие крылья кажутся гораздо тяжелее, чем еще минуту назад, в голове от скачущих мыслей полнейший хаос, ощущение неминуемой подставы усиливается в разы. Она должна анализировать ситуацию, трезво и ясно планировать каждый удар, но как? Как, черт возьми? — Так тебе нужен этот чертов меч или нет? — поднявшись на ноги, батлер угрожающе вскидывает руку вверх, возвращая внимание пчелки к мальтийскому клинку. В глазах девушки темнеет, когда она снова заносит окровавленную плеть, и та, хлестко лизнув запястье мужчины, выбивает оружие из крепкой хватки его пальцев. Жестко, страшно и непонятно, к чему это ее приведет, но Кая производит следующий удар, упреждающий, увеличивающий пространство между ним и собой. Хлыст откидывает батлера назад, обрушившись на другое плечо. Кончик плети оставляет кровавую полосу на мужской шее и показавшихся в ошмётках рванного кителя ключицах. Стиснув челюсти, Бут пятится назад, пропуская два удара подряд. Запнувшись за одно из тел, батлер снова оказывается на спине. — Он поддается! Ты разве не видишь? Кронос, останови игру! — взбешенный вопль Медеи подхватывают негодующие зрители, сделавшие ставки на совершенно иной финал. Гости синхронно вскакивают со своих мест, требуя организаторов завершить стрим. Не глядя на королевскую ложу, пчелка продолжает наступать, но теперь гораздо увереннее. — Убей ее! Вставай! Вставай, сукин ты сын! Какого дьявола ты творишь, Бут? — верезжит Медея, перекрикивая скандирующие призывы толпы разорвать Немезиду на части. И только приказ в глазах батлера не меняется. «Давай! Сильнее! Не останавливайся!» — губы кривятся в похабной ухмылке, раззадоривая и заставляя щеки пчелки пылать. Он пытается увести ее мысли в другую область, заставить сконцентрироваться на текущем действии, как на полностью контролируемом им процессе, но как? Как? Каю разрывает от желания разрыдаться, от ощущения собственной беспомощности. До меча остаются считанные метры, когда Бут вновь встает на ноги и начинает двигаться в ее сторону. Она обязана добраться до оружия первой, иначе… иначе придется начинать сначала. Вряд ли Бут способен выдержать повторную атаку, если не возжелает дать ей отпор, если к этому моменту у него останутся силы… и нетронутые хлыстом участки тела. Кая замахивается и опять попадает в цель. Раздаётся шипящий глухой звук рассекаемой плоти и следом хриплый мужской рык. Боже, на него страшно смотреть. Сердце падает в пятки, пульс подскакивает до небес, колени дрожат, во рту скапливается едкий привкус злости и отчаяния. Плеть разрисовала багровыми узорами всю его грудную клетку, рельефные плечи, шею и даже лицо. Невыносимое, выворачивающее наизнанку зрелище. Она это сделала, а Бут позволил, не сопротивлялся, не сражался, просто позволял избивать себя. Он требует еще. Сумасшедший! — Кронос заставь его! Сейчас же! Почему он не выполняет мои приказы? — истерично вопит Медея. Кронос не реагирует ни на ее крики, ни на бушующую в безумном агрессивном возбуждении толпу. Он снова превратился в восковую неподвижную статую, равнодушную ко всему что происходит вокруг. Внешне живой, но мертвый изнутри. Бездушный монстр, беспощадно играющий чужими жизнями. — Он не может выполнить мой приказ, Дея, — внезапно подает голос Кронос, невозмутимо отвечая на истерику жены. — И твой тоже. — Значит, запусти программу ликвидации! — Это невозможно. Она к ней не подключена, — бесстрастно отзывается король. — Тебе не сойдет это с рук! Все собравшиеся гости — свидетели твоего преступления! Бут — член Совета. — Пока он просто член, который ты очень боишься потерять. Кая не успевает осмыслить значение наверняка очень важных реплик Кроноса, переключаясь на ядовитую суку, вырвавшую у мужа трость с опасным «сюрпризом» внутри. — Я сама это сделаю! — кровожадно рычит Медея. Почетные гости ошарашено умолкают и, затаив дыхание, следят за тщательно разыгранным спектаклем. А игра набирает обороты, мрачно констатирует Кая, боковым зрением наблюдая, как пчелиная королева быстро спускается вниз и направляется прямиком на арену. Глава 14.1 Минуя проем, через который проник сюда Бут, Медея огибает ринг, исчезая из поля ее зрения. Оглянувшись, Кая с ужасом видит, как она ныряет в образовавшийся с противоположной стороны проход и стремительно приближается к ней со спины. Выбирая между молотом и наковальней, Кая отдает предпочтение последнему, и резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, оказывается лицом к лицу с обезумевшей пчелиной маткой. Сжав трость Кроноса в правой руке, Медея запускает скрытый механизм, и из усыпанной драгоценными камнями рукоятки выдвигается острая длинная игла, недвусмысленно напоминающая пчелиное жало. Кая ни секунду не сомневается, что в нем содержится отнюдь не пчелиный нектар. — Немезида — слишком сложная роль. Я с самого начала говорила, что тебе больше подходит другая, — свирепо оскалившись, ядовито шипит Медея. — Я попрощаюсь с твоей мамочкой и братом за тебя, — используя трость, как копье, она нацеливается на угрожающе занесшую хлыст пчелку. Они действуют синхронно и молниеносно. Плеть разрывает алое платье на груди завизжавшей от боли Медеи, оставляя на оголившейся коже безобразный рубец. В тоже мгновенье почувствовав острый укол в плечо, пчелка отшатывается назад, упираясь спиной в твердую преграду. Каталея попала, они обе не промахнулись. Ничья, но Кая проиграла. Так глупо и бессмысленно. Могло быть хуже…. Могло же? Сильные руки не позволяют Кае упасть, крепко удерживая на ногах. Знакомый аромат врывается в ноздри, заглушая смердящий запах крови и пота. Неубиваемый хладнокровный батлер. Ему хоть немного жаль?