– Думаю, что не солгал, – сказала Моника. – Ведь он мог бы просто сказать, что не знает никакого Вольфа. А он сказал даже, что видел его. Да еще и назвал приметы… – Кстати, о приметах, – сказал Терко. – Клаус, что ты думаешь о таких приметах? Как они тебе? – Хорошие приметы, – в раздумье произнес Клаус. – Самодостаточные. Если в правительстве и вправду существует человек с такими приметами, найти его будет несложно. И – сесть ему на хвост… – Думаешь, их там целая шайка? – глянул на Клауса Терко. – Не исключено, – ответил Клаус. – Зная некоторые методы, по которым работает американская разведка, скорее всего, так оно и есть. Целая шайка, как вы изволили выразиться. – Что ж, если мы помогли вам и в этом деле, то мы только рады, – сказал Еремин. – А теперь – пора паковать наших ковбоев. И – к Берлинской стене. Разыщем там какого-нибудь бравого советского полковника, все ему объясним и сдадим наших ковбоев поштучно и под роспись. Вы, значит, пакуйте, а мы с Моникой уединимся. Через полторы минуты у нас сеанс связи с Родиной. …Когда Еремин с Моникой вернулись, задержанные американские спецназовцы уже были усажены в микроавтобус. Двое молчаливых парней с оружием на изготовку находились с ними рядом. Еремин отозвал Терко в сторону: – Генерал Парамонов всем нам низко кланяется. Нашу мысль о передаче американцев советскому командованию он одобрил. И обещал немедленно поспособствовать по своим каналам. Сказал, что в случае чего обменяет их на наших… – На кого это – на наших? – поинтересовался Терко, хотя знал ответ на свой вопрос. – На наших, – повторил Еремин. – Которые сейчас на аэродроме Темпельхоф. – Думаешь, что… – Это не я так думаю, а генерал Парамонов. Я-то знаю, что у них все будет нормально. Отобьются… – Конечно, отобьются, – согласился Терко. – Не впервой… Процедура передачи шестерых пленных американских спецназовцев советскому командованию не заняла слишком много времени. Генерал Парамонов свое слово сдержал, объяснил советским командирам, что к чему. – И что теперь? – спросила Моника. – А теперь нам надо на ту сторону, – сказал Еремин. – Таков приказ. Вы можете нам в этом помочь? – Прошу в нашу машину, – сказал Клаус Еремину и Терко. – Прокатимся в одно местечко. Там – коридор, по которому вы сможете перебраться в Западный Берлин. – Одну минутку, – сказал Терко. В стороне стояли два молчаливых парня-спецназовца. Терко и Еремин подошли к ним. – Что, братцы, будем прощаться? – спросил Терко. – Моника, не надо это переводить. Думаю, мы поймем друг друга и без перевода. У нас – свой язык, который не требует никаких переводов. Еремин пожал руки двум молчаливым парням. Те в ответ скупо улыбнулись. Что касается Терко, то он рукопожатиями не ограничился, а еще и обнялся с парнями. Они в ответ хлопнули его по плечу. – Вот и поговорили, – улыбнулся Терко. – Прощайте, братцы. Хорошие вы ребята! А потому – постарайтесь остаться живыми. Хотя, конечно, это уж как получится – при нашей-то работе. Но все равно – постарайтесь. Парни кивнули, еще раз скупо улыбнулись и направились к микроатобусу. – Прошу в наше авто, – еще раз сказал Клаус. Ехать оказалось недолго. Приехали в какой-то глухой закоулок и остановились. – Здесь – коридор на ту сторону, – пояснил Клаус. – Пройдете между этими двумя домами. Там вас встретят двое. Один из них говорит по-русски. Скажете ему: «Мы доставили вам посылку с востока». Он должен ответить вопросом: «Наверно, матрешки?» Это – пароль и отзыв. Ну, а дальше… – Клаус не договорил, лишь развел руками. – Дальше – будет видно, – сказал Еремин. – Сейчас мы разоблачимся и попрощаемся. – Это как? – не поняла Моника. Вместо ответа Еремин и Терко извлекли из недр своей одежды автоматы, ножи и по несколько гранат и все это аккуратно сложили на заднее сиденье машины. – Сейчас мы – обыкновенные селяне из Сербии, которые приехали в Западную Германию на заработки, – пояснил Терко. – Зачем сербским селянам оружие? Клаус и Моника понимающе кивнули. – Так что, прощайте и вы, братцы и сестры! – полушутливо-полусерьезно поклонился Терко. – Благодарим за содействие. Да, а этим самым Вольфом вы обязательно займитесь! Чую, зверь он серьезный! – Займемся, – сказал Клаус. – И Вольфом, и другими зверями. – Ну, тогда мы спокойны! – улыбнулся Терко. – Бывайте здоровы! Да, кстати! – он с хитрым прищуром глянул на Монику. – У меня к вам, барышня, имеется персональный вопрос. – Что такое? – удивленно спросила Моника. – А вот что. Скажите, вы замужем? – Для чего вам это знать? – еще с бо́льшим удивлением спросила Моника. – Ну, как же. Я – парень холостой, и если вы – незамужняя, то, может, мы того… – Я вас не понимаю… – на этот раз растерянно произнесла Моника. – Да что тут понимать! – с искренним удивлением воскликнул Терко. – Все очень даже просто! Если мы оба свободны, так сказать, от семейных уз, то, может, мы с вами поженимся? Что же тут непонятного? Я – парень-красавец, вы – дамочка тоже ничего. Может, сговоримся? – Вы хотите взять меня замуж? – рассмеялась Моника. – Ну а почему нет? Или я вам совсем не нравлюсь? – Что, прямо сейчас? – продолжала смеяться Моника. – Нет, не сейчас! – огорченно вздохнул Терко. – Сейчас мне некогда. Есть кое-какие дела. Потом. По прошествии некоторого времени. Вы, главное, дайте свое согласие. А уж как и что, мы сговоримся. – Прощайте! – Моника, смеясь, подошла к Терко и поцеловала его в щеку. – Вот так всегда! – горестно произнес Терко. – Так, наверно, и придется всю жизнь прожить холостяком! Хотя, может, оно и правильно. Тем более что в Белграде у меня уже есть невеста… Как ее зовут, я, конечно, уже и не вспомню, но все равно – она имеется и ждет меня с нетерпением. И как же это я о ней забыл? Ай-ай-ай… Что ж… Как говорят у меня дома – не судьба. Так что прощайте и вы. Терко и Еремин помахали немцам руками и пошли в указанном направлении – в узкую щель между двумя угрюмыми многоэтажными домами. Клаус и Моника какое-то время смотрели им вслед, затем молча сели в машину и уехали. На той стороне Еремина и Терко действительно ждали двое мужчин. Обменялись паролями. – Чем вам помочь? – спросил один из них. – Вы можете доставить нас в Тегель? – спросил Еремин. – Разумеется, – переглянулись мужчины. – И как скоро? – спросил Еремин. – Если выедем немедленно, к ночи будем на месте. – Тогда – поехали, – сказал Еремин. – Да, кстати. Если что, мы – сербские крестьяне, приехавшие на заработки. А вы – наши наниматели. Везете нас к месту работы. Документы у нас в порядке. – Понятно, – кивнул один из мужчин. – Машина – за углом. Прошу. …– А все-таки – как они там? – вполголоса произнес Терко, обращаясь к Еремину, когда машина тронулась. – Воюют… – также вполголоса ответил Еремин. Глава 19 Перед тем как пойти в атаку на все три захваченных русскими пункта управления аэродромом, американцы по громкоговорителю обратились к спецназовцам с коротким предложением. Суть его заключалась в следующем: советские спецназовцы должны немедленно освободить всех заложников и сдаться. В этом случае им обещали гуманное обращение и жизнь. Во всех других случаях захватчикам предрекалась скорая и неминуемая смерть. На раздумья бойцам спецназа КГБ давалось пять минут. После этого американцы обещали пойти в атаку. То, что к ним обращались именно американцы, а не охранявшие аэродром немцы, говорило о многом, в первую очередь о том, что между американцами и немцами случились очень серьезные разногласия. Все-таки именно немцы, а не американцы охраняли аэродром, и, стало быть, именно они были виновны в том, что пункты управления аэродромом были захвачены и выведены из строя. Кроме того, именно американские военные, а не немецкие оказались в числе заложников, и это обстоятельство еще больше должно было настроить американцев против немцев. А значит, и атаковать спецназовцев должны были американцы, а не немцы. Что ж, учтем… – Предлагают нам отпустить заложников, – приподнялся раненый Муромцев. – И сдаться. Обещают кормить нас трюфелями и марципанами и обращаться на «вы». – Ну, это я понял и без перевода, – ухмыльнулся Павленко. – Что еще они могли нам сказать? Ты – как? Сможешь удержать автомат в руках? – Даже пулемет, – слабо улыбнулся Муромцев. – Если бы он у нас был… – Тогда – следи за дверью, – сказал Павленко. – А я буду поглядывать в окошко. – Мерида, – сказал Муромцев женщине. – Вам лучше лечь на пол. Так будет безопаснее. Мерида в упор глянула на Муромцева, затем на Павленко, жестко усмехнулась, но не сдвинулась с места. – Глупо умирать от своей же пули, – сказал Муромцев.