– Где Фрэнк? – выкрикнула она. Ретт, как кошка, легко и бесшумно скользнул к кровати. – Всему свое время. – Он натянуто улыбнулся. – Держите лампу ровнее, Скарлетт. Вы же не хотите обжечь мистера Уилкса. Мисс Мелли… Мелани взглянула на него, как солдат в ожидании команды; положение было настолько напряженное, что она не обратила внимания на то, что впервые в жизни Ретт назвал ее уменьшительным именем, словно близкий родственник или очень хороший друг. – Извините, я хотел сказать – миссис Уилкс. – О, капитан Батлер, не извиняйтесь! Я была бы рада, если бы вы перешли на «Мелли» безо всякой «мисс»! У меня такое ощущение, что вы мой… мой брат… вернее, кузен. Как вы добры и умны! Смогу ли я вас когда-нибудь отблагодарить в полной мере? – Спасибо. – Ретт, кажется, даже смутился – на мгновение. – Я немного забылся, но… мисс Мелли, – извиняющимся тоном продолжал он, – простите меня за то, что пришлось сказать, что мистер Уилкс был в доме Красотки Уотлинг. Я виноват, что вовлек его и других в это… Но когда я уехал от вас, нужно было быстро соображать, и это единственное, что пришло мне в голову. Я знал, что ко мне прислушаются, так как у меня много друзей среди офицеров янки. Они делают мне сомнительную честь, считая меня своим, потому что им известно о моей, скажем так, «непопулярности» в городе. Понимаете, я действительно с вечера засел за карты в баре у Красотки. И военные смогут подтвердить это. А Красотка с девочками охотно пойдут на обман и скажут, что мистер Уилкс и прочие были наверху весь вечер. И янки им поверят. В этом отношении янки странные люди. Им не придет в голову, что женщины… этой профессии способны хранить глубокую верность и быть настоящими патриотами. Янки не поверят ни одной леди касательно мужчин, если предполагается, что они на собрании, зато готовы принять на веру слова тех, кто торгует своим телом. Думаю, слово иуды и нескольких продажных женщин может спасти ваших мужчин. Последнюю фразу Ретт произнес с саркастической усмешкой, но она тут же растаяла, поскольку Мелани повернулась к нему, источая благодарность: – Капитан Батлер, вы так сообразительны! Мне, поверьте, все равно, где они сегодня были, хоть у самого дьявола, лишь бы это спасло их! Я уверена и все уверены, что мой муж никогда не бывал в таком ужасном месте! – Видите ли, – начал неуверенно Ретт, – по правде говоря, сегодня он побывал у Красотки. Мелани выпрямилась и холодно произнесла: – Вы не заставите меня поверить в эту ложь! – Минуточку, мисс Мелли! Разрешите, я все объясню. Когда я прибыл к Салливану, то обнаружил, что мистер Уилкс ранен. С ним находились Хью Элсинг и доктор Мид, а также старик Мерривезер… – Ну уж нет, только не этот старый джентльмен! – воскликнула Скарлетт. – И в преклонном возрасте мужчины валяют дурака. И ваш дядюшка Генри… – Господи Иисусе! – вскричала тетя Питти. – Многие после стычки с солдатами разбежались, но несколько человек, которые держались вместе, решили двинуться к Салливану, спрятать балахоны в трубе и выяснить, серьезно ли ранен мистер Уилкс. Если бы не ранение, сейчас они мчались бы в Техас, все, и он тоже, но ему было нельзя ехать, а бросить товарища они не могли. Значит, надо было доказать, что они находились в другом месте, поэтому я задами отвез всех к Красотке. – О, я понимаю, – сказала Мелани. – Прошу извинить меня за грубость. Теперь я понимаю, что это было необходимо, но… капитан Батлер, вас должны были заметить, когда вы входили! – Нас никто не видел. Мы вошли через черный ход, который ведет на железную дорогу. Там всегда темно, и он всегда закрыт. – Тогда каким образом?.. – У меня есть ключ, – лаконично ответил Ретт, спокойно выдерживая взгляд Мелани. Поняв смысл его слов, Мелани очень смутилась и стала нервно теребить повязку, пока она не съехала с плеча Эшли. – Я не собиралась совать нос в чужие дела, – выдавила она, краснея и поспешно поправляя полотенце. – Мне очень жаль, что пришлось говорить даме о подобных вещах. «Значит, это правда! – подумала Скарлетт, чувствуя странную боль. – Выходит, он живет с этой ужасной женщиной! И ее дом принадлежит ему!» – Я увиделся с Красоткой, – продолжал Ретт, – и все ей объяснил. Мы передали ей список мужчин, которых сегодня не было дома, и она подтвердит, что все они находились в ее заведении. Затем, чтобы сделать наш уход более впечатляющим, она вызвала двух парней, которые смотрят за порядком, те устроили потасовку, стащили нас по лестнице в бар и выкинули на улицу, как пьяных разбушевавшихся клиентов. Он усмехнулся, вспоминания перипетии им же устроенного спектакля. – Правда, доктор Мид очень неубедительно исполнял роль пьяного. Пребывание в таком месте, видите ли, ущемляло его достоинство. Но ваш дядя Генри и старик Мерривезер были просто великолепны. Сцена потеряла двух великих актеров. Вся затея, похоже, пришлась им по вкусу. Боюсь, что у мистера Мерривезера будет фонарь под глазом, так как он слишком вошел в свою роль. Он… Задняя дверь распахнулась, и вошла Индия в сопровождении доктора Дина. Его седые волосы были растрепаны, кожаный саквояж оттопыривал накидку. Быстро кивнув и не говоря ни слова, он подошел к Эшли и осмотрел плечо. – Для легкого высоко, – констатировал он. – Если не раздроблена ключица, ничего страшного. Дамы, принесите мне побольше полотенец, вату, если найдется, и бренди. Мелани с Индией бросились выполнять указания доктора. Ретт взял у Скарлетт лампу и поставил на стол. – Вам здесь больше делать нечего. Идемте в гостиную, к камину. – Ретт осторожно взял Скарлетт под руку и вывел из комнаты; и в прикосновении, и в голосе была обычно не свойственная ему мягкость. – У вас выдался тяжелый день, правда? Скарлетт безропотно прошла в гостиную и, остановившись перед пылающим камином, вдруг покрылась мурашками. Червь подозрения давно точил ей сердце, и теперь это подозрение почти переросло в уверенность, ужасную уверенность. Она взглянула в непроницаемое лицо Ретта, собралась с духом и спросила: – Фрэнк тоже был… у Красотки? – Нет, – глухо ответил он. – Арчи перевозит его сейчас на пустырь за домом Красотки. Он убит. Пуля попала ему в голову. Глава 46 В ту ночь мало какие семьи в северной части города смогли заснуть, потому что слух о разгроме клана и о хитроумной затее Ретта быстро облетел горожан: Индия тенью скользила по задним дворам, шептала в кухонные двери и исчезала в ветреных потемках, оставляя за собой страх и отчаянную надежду. Снаружи дома выглядели черными, молчаливыми, погруженными в сон, но внутри до самого рассвета шепотом велись неистовые споры. Не только те, кто участвовал в ночном рейде, но почти все члены клана были готовы к побегу: в конюшнях на Персиковой улице стояли оседланные лошади, к седлам были приторочены вьюки с одеждой и провизией и пистолеты. Массовый исход был предотвращен сообщением Индии, передаваемым шепотом: «Капитан Батлер говорит, бежать нельзя. На дорогах засады. Он договорился с этой Уотлинг…» В темных комнатах мужчины также шепотом вопрошали: «С какой стати я должен доверять этому чертову Батлеру? Это может быть ловушка». А женские голоса умоляли: «Не уезжай! Если он спас Эшли и Хью, то может всех спасти. Если Индия с Мелани доверяют ему…» И, одолеваемые сомнениями, мужчины оставались дома, поскольку иного выбора у них не было. А еще до этого солдаты начали стучаться в двери дюжины домов и тех, кто не мог или не хотел говорить, где он был вечером, забирали. Рене Пикар, один из племянников миссис Мерривезер, братья Симмонсы и Энди Боннел оказались среди тех, кто провел ночь в кутузке. Все они участвовали в злополучной вылазке, но после перестрелки бросились по домам, где и были арестованы, прежде чем успели узнать о плане Ретта. К счастью, на вопрос, где были вечером, все они отвечали, что это их личное дело, которое никак не касается проклятых янки. Их всех посадили в камеру для дальнейшего разбирательства. Старик Мерривезер и дядя Генри Гамильтон без зазрения совести заявили, что провели весь вечер в веселом доме Красотки, а когда капитан Джеффри заметил, что они староваты для подобных игрищ, кинулись на него с кулаками. Красотка Уотлинг встретила капитана Джеффри на пороге; не успел он рта раскрыть, как она принялась кричать, что ее заведение закрыто. Кучка пьяниц вечером устроила драку, переломала мебель, перебила дорогие зеркала и так перепугала девочек, что ни о каком обслуживании не может быть и речи. Но если капитану Джеффри хочется выпить, то бар все еще открыт. Капитан, всегда болезненно воспринимавший ухмылки своих солдат и чувствующий, что ему придется постыдно убраться восвояси, сердито заявил, что ни молодые женщины, ни крепкие напитки его не интересуют, но он хочет, знать, известны ли Красотке имена посетителей, устроивших погром. О да, они ей прекрасно известны. Это завсегдатаи. Они приходят сюда по средам и называют себя демократами среды, но она ничего не смыслит в политике и не собирается в нее лезть. И если эти дебоширы не заплатят за разбитые зеркала, она подаст на них в суд. У нее респектабельный дом и… Ах да, имена? Красотка без запинки назвала двенадцать человек. Капитан Джеффри кисло улыбнулся: – Эти чертовы мятежники организованы не хуже нашей тайной службы. Вам и вашим женщинам надо будет утром явиться к начальнику военной полиции. – А начальник военной полиции заставит этих возместить ущерб? – К черту ваши зеркала! Пусть за них платит Ретт Батлер. Разве не ему принадлежит заведение? Рассвет еще не занялся, а каждая семья из бывших конфедератов уже знала, что произошло. И их негры, которым ничего не говорили, тоже узнали, что произошло, – по своей системе телеграфного сообщения, которую разум белого человека отказывается понимать. Всем в Атланте стали известны подробности налета на палаточный поселок: смерть Фрэнка Кеннеди и бедняги Томми Уэллберна и что Эшли был ранен, когда переносил тело Фрэнка. Чувство жгучей ненависти к Скарлетт, из-за которой разыгралась трагедия, поубавилось в свете того факта, что она, потеряв мужа, даже не может получить его тело, чтобы хоть в этом найти утешение. До наступления утра, когда будут обнаружены тела и военные власти уведомят ее о смерти мужа, ей не положено ничего знать. Фрэнк и Томми лежат с пистолетами в холодных руках на пустыре, заросшем бурьяном. И янки скажут, что они поубивали друг друга, не поделив между собой одну из девушек Красотки. Все очень сочувствовали Фанни, жене Томми, у которой только что появился ребенок, но никто не рискнул пробраться к ней в темноте и выразить соболезнование, потому что отряд янки окружил дом, карауля Томми. Второй отряд устроил засаду у дома тети Питти в надежде схватить Фрэнка. С первыми лучами солнца по городу прокатился слух, что официальное расследование начнется сегодня же. Горожане, проведшие бессонную ночь в беспокойном ожидании, знали, что безопасность их наиболее видных граждан зависит от трех вещей: способности Эшли Уилкса встать на ноги и появиться перед военным советом, как будто у него только трещит голова после выпивки, заявления Красотки Уотлинг, что весь вечер они провели у нее, и подтверждения Ретта Батлера, что он был с ними. Город кипел от негодования: жизнь их мужчин зависит от Красотки Уотлинг! Это возмутительно! Женщины, которые поспешно переходили на другую сторону улицы при встрече с ней, с ужасом гадали, припомнит ли она им подобное унижение. Мужчины чувствовали себя проще, поскольку не держали на нее зла. Однако их бесило, что своей жизнью и свободой они будут обязаны Ретту Батлеру, спекулянту и предателю. Подумать только: Красотка и Ретт – самая известная в городе проститутка и самый ненавистный мужчина! А теперь все в долгу перед ними. Горожане тряслись в бессильной злобе еще и от сознания того, что янки и саквояжники поднимут их на смех. О, как они будут веселиться! Двенадцать наиболее уважаемых граждан превратились в завсегдатаев борделя! Двое погибли из-за шлюхи, одних вышибли за пьяный дебош, который не прощается даже у Красотки, других арестовали за отказ признаться, что они там были, хотя это уже ни для кого не секрет. И опасения стать посмешищем для янки не были лишены оснований. Пришельцев с Севера давно коробили южная холодность и высокомерие, зато теперь они от души потешались. Офицеры будили своих сослуживцев и пересказывали им новость. Мужья расталкивали на рассвете жен и спешили сообщить неслыханную весть, стараясь держаться в рамках приличий. И женщины, наскоро одевшись, стучались к соседям, чтобы поделиться сенсацией. Северянки смеялись до слез. Вот вам и хваленый рыцарский дух южан! Возможно, теперь эти задаваки, которые с презрением отвергали все попытки установления дружеских отношений, не будут так заноситься, раз все узнали, где их мужья проводят свободное время – разумеется, не на политических собраниях! Политические собрания! Да, хороши собрания! Однако они выражали Скарлетт сочувствие по поводу постигшего ее горя. Как-никак, а она леди, причем одна из немногих, которые хорошо относились к янки. Она успела завоевать их симпатию уже тем, что пошла работать, потому что муж не мог или не хотел ее обеспечивать должным образом. Пусть даже ее муж был жалок, все-таки для бедняжки его неверность оказалась тяжелым ударом. Ей было тяжело вдвойне: ведь она узнала и о его смерти, и о неверности практически одновременно. Что ни говори, а плохой муж лучше, чем никакой, и северянки решили, что к Скарлетт надо проявить повышенное внимание. Что касается южанок в целом, то дамы, приехавшие с Севера, будут открыто смеяться им в лицо – и особенно миссис Мид, миссис Мерривезер, миссис Элсинг, вдове Тома Уэллберна и миссис Эшли Уилкс. Может, хоть это немного научит их вежливости. Перешептывание в темных комнатах на северной стороне города касалось главным образом той же самой темы. Женщины горячо уверяли своих мужей, что им в высшей степени все равно, что думают янки, но в душе они знали, что им было бы легче пройти сквозь строй индейцев, чем видеть ехидные усмешки янки и не иметь возможность сказать правду о своих мужьях. Доктор Мид, униженный тем, в какое положение его поставил ловкий Ретт, заявил миссис Мид, что, не будь здесь замешаны другие, он предпочел бы болтаться на виселице, чем числиться клиентом Красотки. – Это оскорбление и для вас, миссис Мид! – кипел он. – Но все знают, что вас не было в этом… этом… – Все, кроме янки. Они поверят, а мы за счет того спасем наши шкуры. Но сама мысль, что кто-то поверит этому и будет смеяться, приводит меня в бешенство. И она оскорбляет вас, моя дорогая, а ведь я всегда хранил вам верность. – Я знаю. – Миссис Мид улыбнулась в темноте и коснулась своей тонкой рукой руки мужа. – Но я готова поверить слухам, только бы ни один волос не упал с вашей головы. – Миссис Мид, да понимаете ли вы, что несете? – воскликнул доктор, уязвленный неожиданным практицизмом супруги. – Да, понимаю. Я потеряла Дорси, я потеряла Фила. Вы – это все, что у меня осталось. Да хоть переезжайте на постоянное жительство к Красотке, но только живите. – Вы определенно не в себе. Мелете невесть что! – Вот старый дурачок! – ласково проговорила миссис Мид, склоняя голову на плечо мужа. Доктор Мид заскрежетал зубами, но погладил ее щеку. Потом не выдержал и взорвался: – И чтобы потом всю жизнь быть обязанным этому Батлеру! Уж лучше пусть меня повесят. Нет, даже если я обязан ему жизнью, держаться с ним учтиво я не намерен. Его наглость не знает границ, а от его бессовестных спекуляций у меня все кипит внутри. Быть обязанным человеку, который никогда не служил в армии! – Мелли говорила, что он вступил в армию после падения Атланты. – Это ложь. Мисс Мелли готова поверить любому негодяю, умеющему внушать доверие. Однако я никак не могу понять, почему он так старается. Не хочется говорить, но… хотят слухи, что между ним и миссис Кеннеди что-то есть. Еще недавно он всюду ездил за ней. Наверняка старается ради нее. – Если бы из-за Скарлетт, он и пальцем бы не пошевелил. Зачем? Он был бы рад видеть Фрэнка на виселице. Я думаю, все дело в Мелли. – Миссис Мид, ваши инсинуации абсолютно беспочвенны!