Почему-то ей вдруг стало трудно вести с ним разговор. Он стоял у радиатора, смотрел на нее, но сам ничего не говорил. – Значит, ты был на фронте, – сказала Хелена. Кивок. – Группа армий «Центр». В Вязьме. – В последнее время мало что слышно о войне на востоке. – Могу себе представить. – И в большинстве из того, что слышно, нельзя быть полностью уверенным. Почему-то каждый доказывает что-то свое. Он кашлянул: – Да, это странно. Чем больше у нас источников информации, тем меньше мы знаем. Может быть, все это из-за холода. Может быть, он просто собирался отогреться. – Во всяком случае, – высказалась Хелена, – ты получил отпуск на родину. Артур шумно вздохнул, потянулся, расправил плечи. – Я хотел повидаться с сестрой. Но ее нет на месте. – Это неприятно. А твои родители? – В прошлом году они переехали во Фрайбург. Мой отец устроился там на работу. – Фрайбург. Не близко. – Угу. Хелена почувствовала, как ее охватывает нетерпение, и ей больше не хотелось ждать, когда заварится чай. Она достала ситечко для чая и положила его в раковину. Лучше пить слабый чай, чем не знать, что сказать. Она наполнила чашки, села за стол и сказала: – Хочешь сахара? Он покачал головой, сел напротив нее, обхватил руками горячую чашку, подул на нее, сделал глоток. Затем произнес: – Да, хочу. Хелена подвинула к нему сахарницу. – Неприятный на вкус, да? – В армии чай на вкус как заваренное сено. – Он пожал плечами. – Наверное, это оно и есть. А этот отличный по сравнению. Он взял кусочек сахара, размешал его в своей чашке, и разговор как будто снова закончился. – Если твоей сестры нет на месте, – вспомнила Хелена, – что же ты будешь делать? Имею в виду, куда ты тогда пойдешь? – В этом-то и проблема, – признался он. Он сделал глубокий глоток, казалось, он действительно наслаждается напитком. Затем он пытливо посмотрел на нее и спросил: – Могу ли я кое в чем признаться тебе? – В чем же? – удивленно поинтересовалась Хелена. Артур отодвинул чашку в сторону, достал из нагрудного кармана листок, аккуратно развернул его и протянул через стол. – Это отпускное удостоверение. Оно необходимо для того, чтобы солдаты могли совершать поездки. Хелена наклонилась над бумагой и принялась читать. Формуляр свидетельствовал о том, что некоему Кристиану Хаккеру разрешается до 28 апреля отправиться в отпуск на родину в Мюнхен. Она удивленно подняла глаза. – Я думала, что тебя зовут Артур. – Так и есть. – Он указал на бумагу. – Я украл его у товарища. Он нес караул всего два часа, когда в него попал русский. Отличный стрелок. У него не было шансов. Хелена испуганно убрала руку с лежащего перед ней листа. – Я помог захоронить его тело, – продолжил рассказывать Артур глухим голосом. – И когда мы положили его с другими погибшими, я задержался рядом с ним на минуту и подумал, что ему все равно больше не нужна эта бумага. – Он глубоко вздохнул. – Мы из одной казармы. У него была невеста в Мюнхене. Хелена прокрутила в голове эту историю, то, что произошло, и то, что это означало. – Это может доставить тебе неприятности, – отметила она наконец. Артур засмеялся. – Наверное, можно и так сказать. То, что я сделал, – это дезертирство. Оно карается смертной казнью. – Он сделал еще один глоток чая. – Но я просто не выдержал всего этого безумия. Я хотел укрыться у своей сестры, прятаться у нее, пока не закончится война. Но теперь я думаю, это была довольно глупая идея. Там они начнут искать меня в первую очередь. Хелена снова склонилась над отпускным удостоверением и указала пальцем на пятнадцатизначный номер документа. – Если бы кто-то остановил тебя по пути и ввел этот номер в компьютер, тебя бы сразу поймали. – Да. Но этого никто не сделал. Тыл уже не так хорошо оснащен. – Он вытащил из кармана еще один потрепанный кусок картона. – Отпускное удостоверение и удостоверение личности, большего никто проверять не хотел. Нас с Кристианом часто путали. И это оказалось полезным. Хелена посмотрела на него, пытаясь понять, что все это значит, и не знала, что еще сказать. Он тоже больше ничего не сказал. Наступила тишина, и ей казалось, будто весь дом внезапно обрушился на них, большой пустой дом, полный тишины, полный невысказанных слов. – А теперь? – спросила она, сделав над собой усилие. – Этого я не знаю. – Он уставился на столешницу. – Вернуться назад я не могу. И двигаться дальше тоже. Хелена схватилась за свою чашку как за спасательный круг, сделала глубокий глоток чая, а потом, в какой-то умопомрачительный момент, она услышала, как говорит, и не могла поверить, что именно она это сказала: – Я могу оставить тебя здесь до завтра. Но потом вернется кухарка. И горничная. Та самая, которая обнаружила спрятанного кролика и доложила матери. – И мои родители. И до этого нам нужно найти другое решение. * * * Хелена решила, что разместит его в комнате Армина. Так было проще всего. Кровать уже была заправлена, она просто перестелет ее утром. – Ты голоден? – спросила она. Артур замешкался, покачал головой. – Совсем немного. Так что она разогрела ему еду, приготовленную для нее Йоханной, густую овощную похлебку со шпиком, к тому же большую порцию, – кухарка считала Хелену слишком худощавой. Она поставила еду перед Артуром, и он проглотил все с такой жадностью, словно не ел уже несколько дней. Так и было. – Я ведь всю дорогу ничего не мог купить, – смущенно сказал он. – Если бы я где-нибудь воспользовался своей платежной картой, они бы сразу же узнали, где я нахожусь. Хелена кивнула. Это была правда. И от взятой с собой платежной карты мертвого друга ему было мало пользы, потому что, во-первых, ее бы сразу же заблокировали, самое позднее – после того, как сообщение о смерти поступило бы в ЗАГС, – а во-вторых, даже если бы это и произошло не так быстро – что было вполне возможно в зоне военных действий, – то данные в любом случае сохранились бы и когда-нибудь благодаря этой карте можно было бы выяснить, в каком направлении исчез Артур. Но, видимо, никому и в голову не пришло, что он может путешествовать с разрешением на отпуск погибшего. В противном случае достаточно было бы вписать его имя в поисковой строке. – А твой телефон? Он покачал головой. – Оставил его там. – Хорошо. Она попыталась представить себе это. Вязьма находилась примерно в двухстах километрах от Москвы. – Но ведь поездка на поезде, полагаю, длилась несколько дней. И все это время ты ничего не ел? Артур пожал плечами.