Так что в Веймаре Цецилии не повезло. Зато, как выяснилось, повезло на следующий день в Нюрнберге. И в Мюнхене сразу несколько раз – два доходных дома и завод по розливу напитков. И так далее. Чем больше ее поездок он проверял, тем яснее становилась картина: Шметтенберги обрели мощь в рамках арианизации, и поскольку герр промышленник часто занят другими делами, то он отправлял свою жену захватывать имущество, от которого евреи вынуждены отказываться. Проблема, по крайней мере для него, заключалась в том, что все это абсолютно законно. Определенно, те, кому выгодна арианизация, не любили говорить об этом. Но это не противозаконно – наоборот. Законы и предписания, призванные вытеснить евреев из экономической и публичной сферы, существовали с 1933 года, и с каждым годом к ним добавлялись новые. Угрожать Цецилии Шметтенберг разоблачением того, что они с мужем дешево приобрели десятки объектов недвижимости и компаний? В ответ она, несомненно, рассмеялась бы от души: если евреев заставляли продавать свою собственность, должен же кто-то ее покупать! Если он хотел заполучить изобличающий материал, то следует отыскать что-то другое. Только где? Он использовал команду, которую ему показала Боденкамп в самом начале, – ту, где были перечислены все существующие таблицы. Их было невероятно много, и на самые разные темы. Реестр всех товаров, производимых или продававшихся в Германском рейхе. Таблица энергетической ценности всех продуктов питания. Список всех поездок на такси, список всех зарезервированных мест в поездах, список всех зарегистрированных собак! Таблица зарегистрированных венерических заболеваний. Таблица всех выданных паспортов, водительских удостоверений и прочих документов. Таблица всех нарушений правил дорожного движения. Таблица всех пересечений границы. Таблица всех экспортируемых и импортируемых товаров. И так далее, и тому подобное. Для чего? Что с этим можно сделать? И речь шла не о ничтожно маленьких таблицах – напротив, они полностью занимали внушительную часть хранилищ данных. Еще несколько недель назад он бы просто сказал себе, что эти массивы данных созданы по другим причинам – в статистических целях, чтобы лучше контролировать национальную экономику или что-то в этом роде, – и тогда он перешел бы к повестке дня. Сказал бы себе, что для выполнения его задачи – выявлять политических врагов и подобные опасности для рейха – достаточно хорошо ориентироваться в архивах Немецкого форума и переписок по электронной почте и знать, как оценивать телефонные и банковские данные, и не думать о прочих массивах данных. Но теперь что-то заставляло его замешкаться. Это связано с тем, что теперь он сам занимался запросами. И его представление о данных изменилось. Возможно, сказал он себе, такого понятия, как неважные данные, не существует вообще. Чем больше данных о гражданах Германского рейха, тем выше вероятность того, что если у Цецилии Шметтенберг была какая-то темная тайна, то где-то когда-то она нашла свое отражение в этих таблицах. Ему оставалось только найти ее. Как только он вернется от зубного врача, примется за поиски. * * * В тот вечер Хелена снова поехала к Артуру по одной причине: просто потому, что хотела его. Поспешно обменялась с Мари всего парой слов, затем поднялась к нему наверх и набросилась на него, едва он закрыл за ней люк. И не возникло ни малейшего сопротивления, которое ей пришлось бы преодолевать, напротив, Артур вспыхнул страстью так же быстро, как подожженная бочка с бензином. Не нужно никаких слов, не о чем думать, а заботы потонули в великолепном потоке блаженства. Потом они лежали переплетенные, изнуренные, как два ангела, упавшие с неба, и все убежище пахло ими и потом, высыхавшим теперь на обнаженной коже. Артур задумчиво распутывал ее растрепанные волосы, а она ему не мешала, продолжая с закрытыми глазами чувствовать только что произошедшее. – Знаешь, о чем я мечтаю? – спросил он в какой-то момент, где-то между бодрствованием и сном. – О чем? – вяло спросила Хелена. – Что мы вместе сбежим. Что оставим войну позади и отправимся куда-нибудь, где нас никто не найдет, где мы сможем построить совместную жизнь. Настоящую жизнь, а не просто несколько часов, которые мы время от времени крадем у безумия. Перед ее внутренним взором появились образы: как они сидят с Артуром на солнце за завтраком на террасе, глядя на пышный сад, как рука об руку прогуливаются по оживленному рынку, как официант в портовом ресторане подает им жареную рыбу… – О да, – пробормотала она. – Было бы прекрасно. Странно – откуда взялись эти образы? Она ни разу не бывала в портовом ресторане. Потом вспомнила: это сцены из фильмов, которые она смотрела. – Ты бы согласилась? – спросил Артур. – Сбежала бы со мной? – Да, конечно. Но как это осуществить? И прежде всего: куда?.. Он резко сел, тем самым вырвав ее из блаженного состояния полусна. – Как, я пока не знаю, но знаю куда, – заявил он. – В Бразилию! Многие люди бежали в Бразилию. Среди них много состоятельных евреев, которые достаточно рано поняли, что у них нет будущего в Германии. Бразилия принимает беженцев, это большая молодая страна, там пока еще есть разные возможности. Хелена глядела в потолок, следя за текстурой дерева, из которого он был сделан. – Бразилия?.. Но как мы туда попадем? – Есть люди, до сих пор нелегально вывозящие евреев из рейха. Они доставляют их в Бремен или Гамбург, сажают на борт грузовых кораблей, которые отправляются в Южную Америку, прячут их там, пока корабль не покинет европейские воды… – Артур обнял ее, опустил лицо в ее волосы и сказал с тоской: – Только представь себе! Мы бы жили в каком-нибудь бразильском городе, возможно, на краю амазонских джунглей, под пальмами, там, где растут бананы и апельсины… Я бы смог преподавать. В Бразилии ищут учителей иностранных языков, философии, естественных наук… Что-нибудь я бы точно подыскал. Хелена попыталась представить себе это, но увидела не апельсины, бананы или пальмы, а, прежде всего, много-много красивых женщин – темпераментных метисок, которых обожал дядя Зигмунд. Она снова увидела перед собой фотографии, которые он им показывал: красавиц с сияющими глазами и с орхидеями в пышных волнистых волосах, их кокетливые, призывные взгляды на камеру, их соблазнительные позы. Мысль о том, как Артур стоит перед школьным классом, заполненным такими девушками, и обучает их немецкому языку, пронзила ее в самое сердце. Разве в жизни она сможет выстоять в борьбе против такого количества очарования, против таких соблазнов? Нет, ей не нужно обманывать себя: если им когда-нибудь, несмотря ни на что, удастся покинуть Германский рейх и достичь Бразилии, то рано или поздно она потеряет Артура. Ему, конечно, будет очень жаль и так далее, но в итоге он будет счастлив с красивой молодой бразильянкой, а она останется одна. Глубочайший вздох вырвался у нее из груди, и она не смогла предотвратить его. – Да, я знаю, – сказал Артур, полный сожаления. – Это всего лишь красивая мечта. До Бремена триста километров, и все, что у меня есть, – это история, которую мне рассказал товарищ. У меня нет адреса, по которому я могу обратиться или чего-то еще. Все это абсолютная иллюзия. – Артур вздохнул. – Но надежда умирает последней. Хелена положила свою руку на его. – Я бы хотела жить с тобой где-нибудь в другом месте, – сказала она слабым голосом, чувствуя, что врет. – Только ты и я. Горькая правда, призналась она себе, заключалась в том, что такой мужчина, как Артур Фрай, у нее был лишь потому, что рядом не было другой женщины, в которую он мог бы влюбиться. Только поэтому ей даровано такое счастье, и, даже если его было мало и оно трудно давалось, все же это большее, на что она могла когда-либо надеяться. И чтобы хотя бы немного насладиться этим счастьем, ей приходилось молиться, чтоб война продолжалась как можно дольше. И это тоже была правда – самая горькая из всех. 37 В тот вечер, вернувшись домой, Ойген Леттке заперся после ужина в своей комнате и начал рыться в шкафу, пока не отыскал старую книгу по программированию. Обложка действительно была ужасная, какой он ее и запомнил. Но он позаботился и принес с собой лист толстой серой оберточной бумаги, в которую завернул книгу, и это действие напомнило ему о давно прошедших школьных днях, Феликсе, Коробе, Дятле… и неизбежно о девушках, на которых нацелил свою кампанию мести. Благодаря нескольким разрезам ножницами и паре полосок клейкой ленты больше не возникало чувства, что он запачкает руки или заразится какой-нибудь отвратительной болезнью. Внутри все выглядело не так уж и плохо, тем более на данный момент он выучил и запомнил достаточно, чтобы пропустить наиболее женские вводные главы. Леттке подумал о Мелитте Шенк, графине фон Штауффенберг, о ней на днях снова появилось известие. С этого года она работала в Технической академии люфтваффе в Берлине-Гатове и ежедневно совершала до пятнадцати пикирующих полетов с высоты четырех тысяч метров на машинах Ю-87 и Ю-88 для тестирования визирных приспособлений и прицельных компьютеров, которые она разрабатывала. Неужели, будучи единственной женщиной среди мужчин, она тоже чувствовала себя так неловко? Некоторое время он размышлял над этим, а потом пришел к выводу, что, скорее всего, это не так. Потому что, образно говоря, женщина могла в любой момент надеть брюки, и это никому не показалось бы странным, тогда как мужчина, надевший юбку, не только стал бы всеобщим посмешищем, но и очень скоро оказался бы под государственной стражей. Гендерные позиции не были симметричными. Вот почему он хранит эту книгу дома, продолжит тщательно ее скрывать и лишь изредка заглядывать в нее. Как и сейчас. Когда он пролистывал раздел, посвященный структурированному языку программирования, обнаружил многое из того, что показывала Боденкамп, и было интересно еще раз прочитать подробные объяснения. Даже очень интересно. В какой-то момент он поднял глаза и увидел, что близилась полночь. Провел почти три часа за чтением книги, изучал запросы и сравнивал их с теми, которые составлял сам, читал объяснения извлекающих функций и представлял, что с ними можно сделать, и наконец начал вникать в тему, что касается этих запросов. Правда, не то чтоб его окончательно озарило, но хотя бы в голове что-то прояснилось. И каждое новое озарение все больше наводило его на поразительное подозрение, нет, даже понимание того, что они в НСА до сих пор только слегка процарапали возможности, которыми обладали находящиеся в их распоряжении данные. И возможностей намного больше тех, что они использовали. Гораздо, гораздо больше. Леттке захлопнул книгу. Вопрос, конечно же, заключался в том, окажет ли он себе услугу, указав на это обстоятельство остальным, и прежде всего самому Адамеку? Скорее нет. Заявить начальнику и коллегам о том, что до сих пор они выполняли свою работу неправильно, – не самая лучшая стратегия. Но для достижения своих собственных целей это понимание, конечно, все равно пригодится. Он задумчиво посмотрел на обернутую в серую бумагу книгу в своих руках. Какой вопрос его беспокоил? Что за темная тайна может быть у Цецилии Шметтенберг. И тут у него появилась кое-какая идея… * * * На следующий день она сидела в кабинете уставшая и тоскующая. Тоска – вообще самое подходящее слово для описания того, как она себя чувствовала. С одной стороны, все ее тело было наполнено приятной оживленностью, своего рода радостью, которая казалась почти лихорадочной, – да, поначалу она действительно приняла это за начинающуюся лихорадку, прежде чем поняла, что это связано с физической любовью. С другой стороны, было очевидно, что все это будет продолжаться только до тех пор, пока Артур вновь не обретет свободу. Осознание этого омрачало ее счастье, буквально отравляло его, потому что все настолько безнадежно. Сегодня Хелену ожидали только простые запросы, совсем немного. Но такие, которые медленно осуществлялись. Обычно ей это нравилось. Когда не остается ничего другого, кроме как смотреть на экран и наблюдать, как медленно растут проценты выполнения, – так чудесно предаваться своим мыслям. Но сегодня она бы предпочла, чтобы все было по-другому. Сегодня ей в голову не приходили мысли, достойные внимания. Около половины одиннадцатого зазвонил телефон, внутренний звонок, конечно от Леттке. – Мне прямо сейчас нужна помощь, – произнес он нетерпеливо и без приветствия. – Возможно же подсчитать, сколько раз кто-то звонил кому-то по телефону, не так ли? Так, чтобы получить не список звонков с датами, временем и прочей ерундой, а просто цифру. – Да, конечно, – ответила Хелена. Разве она не объясняла ему это раньше? Она не была уверена. – Сгруппируйте выборку по номеру телефона, а затем используйте функцию «КОЛИЧЕСТВО».