– О любви речи нет, согласен, но для убийства нужен мотив посильнее. Они снова задумались, а потом СИ утомленно потер виски руками. – По моим сведениям, Дэй, – сказал он, перебирая бумаги на столе, мы опросили всех. Остается только прислуга. – Так точно, сэр, – отозвался сержант. – Четыре человека – штат здесь небольшой. Повариха, две горничные и садовник. Все местные, живут в деревне. Приходят рано утром, после ужина свободны. – Наверное, в честь праздника их попросили задержаться подольше? – Только повариху и одну горничную, – он пошуршал страницами блокнота. – Вот. Горничную зовут Глэдис Митчел. Она оставалась в доме до конца фейерверка. Утром ей надо было прийти пораньше, чтобы накрыть завтрак, поэтому она решила остаться и провела ночь в одной из спален на первом этаже. Как я понял, эту комнату они обычно используют, если намерены остаться в имении на ночь. Садовник и вторая девушка уехали вместе прямо перед ужином. У садовника есть машина, и он подвез девушку до дома – она живет на той же улице. Кухарка уехала сама – у нее тоже есть авто – в районе 8 вечера. – Надо будет проверить, не отлучались ли они куда-нибудь поздно вечером. – Конечно, сэр, я займусь этим. Но, откровенно говоря … – Откровенно говоря, я тоже не думаю, что это дело рук садовника, – сказал СИ. Но пока нет доказательств, мы обязаны проверить всех. – С другой стороны, сэр, – продолжил сержант, – если у этих дам или садовника был зуб на хозяина, то лучшего времени и не придумать. Полный дом народа – это идеальное прикрытие, чтобы отвести от себя подозрения. – Эту версию тоже нельзя сбрасывать со счетов. Пригласите повариху. Начнем с нее. Повариха, миссис Кичем, оказалась стройной женщиной на вид лет сорока пяти. На ней были светло-голубые джинсы и темная футболка с надписью Rolling Stones. Она вошла без стука, не выказывая никаких признаков стеснения или боязни. Уивер официально представил их с сержантом и указал ей на кресло, как и всем остальным, побывавшим в этом кабинете с утра. Усевшись, миссис Кичем подняла на СИ безмятежные голубые глаза и замерла в ожидании вопроса. – Давно вы тут работаете? – спросил СИ. – В сентябре будет 5 лет, – ответила она. Мы с мужем переехали из Лондона в Хорли, потому что нам обоим хотелось тишины и спокойствия, а еще забыть про пробки. Я до этого четыре года проработала су-шефом в ресторане «Джекилл», но поняла, что вот-вот возненавижу саму мысль о приготовлении еды, если останусь там. Мой муж школьный учитель, а они нужны повсюду. Мы как раз думали, куда бы переехать, когда один мой приятель сказал, что г-н Бартон ищет хорошую кухарку в имение в Суррее. Я прошла собеседование и получила эту работу. С тех пор мы живем неподалеку и каждый день я приезжаю сюда готовить. – Работа вам нравится? – спросил сержант, хотя ответ казался очевидным. Эта женщина была спокойна без нервозности, а такое состояние достигается благодаря многолетнему пребыванию в режиме без стресса. Она повернула голову: – Нравится. Работы не очень много, прибавляется только если гости приезжают. Но это бывает не очень часто, в основном, весной и летом. Обычно я приезжаю сюда к восьми, чтобы к девяти сделать завтрак, затем готовлю обед и ужин, который хозяйка любит сама разогреть и подать. – Во сколько вы уезжаете? – Часа в четыре, когда все приготовлю. – Какие у вас отношения с мистером и миссис Бартон? – Хорошие. Отношения всегда хорошие, когда стороны выполняют свою часть договора. Я делаю, что нужно, они в срок платят и на кухню не лезут. Все довольны. – Замечали что-нибудь необычное в последнее время? – На кухне особенно много не заметишь – мистер Бартон вообще туда не заходит, я общаюсь с миссис Бартон, а она милая и приятная женщина. СИ пытался уловить в тоне миссис Кичем подтекст или недовольство, но ничего подобного не услышал. Судя по голосу и словам, хозяйка не доставляла ей неприятностей. – И все-таки. Вы же общаетесь не только с миссис Бартон, остальные работники упоминали о чем-нибудь? – Я не собираюсь полоскать чужое грязное белье, – с достоинством ответила миссис Кичем. – Люди всегда болтают, вот у них и спрашивайте. Мне из кухни ничего не видно. Было понятно, что с этой позиции сдвинуть ее будет нелегко, поэтому СИ решил ее отпустить. Тем более, что «болтающими людьми», скорее всего, были горничные, а значит, сейчас сюда войдут те, кто готов поделиться сведениями. Когда кухарка вышла, СИ сказал: – Попросите подойти мисс Митчелл. У меня хорошее предчувствие на ее счет. Глэдис Митчелл казалась совсем юной, на вид ей можно было дать не больше двадцати лет, хотя уже исполнилось 26. Она была высокой, рыжеволосой, худой и веснушчатой. Даже кисти рук были покрыты веснушками, а в глазах светился явный интерес к происходящему. Прежде чем войти, она осторожно постучала в дверь и, получив приглашение, прошла к диванчику, на котором устроился сержант, и села рядом с ним. СИ удивился такому выбору места, однако решил не обращать на него внимания. Он вышел из-за стола и присел на ручку кресла, которое занимали все предыдущие свидетели. Девушка, сидевшая вполоборота к сержанту, повернулась к нему. – Мисс Митчелл, – начал СИ, – давно вы работаете на г-на Бартона? – Почти два года, – с готовностью ответила та. – Я, как и вся прислуга здесь, живу в деревне, а с утра прихожу убираться. – Нравится вам это место? – Очень! Работа хорошая, платят нормально, и хозяйка очень милая, не такая требовательная, как … – она вдруг запнулась. – Как кто? – подбодрил ее сержант. – Как мистер Бартон? Глэдис, смутившись, потерла нос. – Я не хотела говорить про него плохо, он неплохой был, нормальный, только да, привередливый ужасно. Иногда зайдет в комнату и давай пальцем возить по мебели – и если увидит пыль, то сразу такой «Мисс Митчелл, от своих сотрудников я требую добросовестного отношения к обязанностям» и смотрит недовольно. Следил, чтоб все прямо идеально было. – То есть работать приходилось много? – Да нет, я бы так не сказала, – усмехнулась Глэдис. – Его часто здесь не было, он ведь в Лондоне жил всю неделю. – Вы замечали, какие у г-на Бартона были отношения в семье? – С женой, что ли? – уточнила Глэдис. – С женой, вроде, нормальные, если не присматриваться. Сержант усмехнулся. – Но вы ведь присматривались? Девушка прыснула: – Да тут и присматриваться не нужно особенно. Спальни-то у них разные. А если у тебя жена молодая, и ты всю неделю дома не бываешь, то странно, если и по приезде с ней не спишь. СИ приподнял бровь: – Разные спальни не исключают … эээ … взаимодействия между супругами, – осторожно сказал он. – Не исключают, конечно, но вы меня простите за прямоту, только я постели застилаю и … взаимодействия там и не было почти совсем. СИ и сержант переглянулись. – Понятно, – пробормотал сержант. Ему было неловко, хотя, возможно, эта информация была важной. – А в остальном? Они не ссорились? – Как же не ссорились. Ссорились и еще как. – Из-за чего, знаете? – Точно не знаю, конечно, но, мне кажется, из-за того, что миссис тратила очень много на свои наряды. – Почему вы так думаете? – спросил СИ. – Да вы бы видели ее шкафы, – сказала Глэдис, и в ее голосе легко читалась зависть. – У нее же все в гардеробную не влезает. Она чуть ли не каждую неделю ездила в Лондон по магазинам и возвращалась с пакетами. Да и отоваривалась не в дешевых магазинах. Я слышала пару раз, как он ей выговаривает за это. Она, вроде, обещала исправиться, терпела несколько дней, а потом все по новой. – Ясно. А другие проблемы были? – Может, и были, но я только про эти знаю, – откровенно сказала Глэдис. – Спасибо, вы нам очень помогли, – произнес СИ, делая знак, что она свободна. Глэдис встала. – Это все? Я могу идти? – Да. Если вспомните что-нибудь еще, дайте нам знать. Когда за горничной захлопнулась дверь, сержант подвел итог: – Не спали вместе и ссорились из-за денег. Чем не мотив? – Действительно, – отозвался Уивер. – Но такой мотив или очень существенен или совсем незначителен. Половина пар так живут… Он помолчал и просмотрел список прислуги еще раз. – Ну, теперь давайте поговорим с няней. Она человек в доме новый, вряд ли знает много, но вдруг заметила что-то, что упускают остальные.