– Корбин бы этого не одобрил. Он Диллона терпеть не может. Ах вот оно что… Так это ради Корбина… Но почему же я так разочарована? Майлз выходит из спальни. Сменил джинсы с футболкой на хорошо мне знакомые форменные брюки и белую рубашку, которую еще не успел застегнуть. Он переодевается в форму летчика. – Ты пилот? – спрашиваю я слегка удивленно. Почему-то в моем голосе слышится восхищение. Майлз кивает и заглядывает в прачечную, смежную с кухней. – Потому и знаком с Корбином. Учились вместе в летной школе. Он возвращается в кухню с корзиной для грязного белья и ставит ее на стол. – Корбин хороший парень. Рубашка на нем все еще распахнута… Я не отрываясь смотрю на его живот… Хватит глазеть! О боже… У него же пояс Адониса! Эти прекрасные линии, сходящиеся внизу живота буквой V, словно указание на некую тайную цель… Господи, Тейт, ты же пялишься ему между ног! Он застегивает рубашку, а я делаю над собой нечеловеческое усилие и отвожу взгляд. Мысли… где-то они были, но сейчас их нет. Может, все оттого, что Майлз – пилот? Но почему это производит на меня такое впечатление? Меня же не взволновало, что Диллон тоже пилот. С другой стороны, когда Диллон сообщил мне об этом, он не возился с грязным бельем, демонстрируя свой пресс. Мужчина, который разбирает белье для стирки, демонстрирует тебе голый пресс, да еще и работает пилотом, определенно достоин восхищения. Майлз уже полностью одет. Он натягивает ботинки, а я уставилась на него, словно зритель на спектакле, где он играет главную роль. – А это не опасно? – спрашиваю я, отыскав в конце концов связную мысль в голове. – Только что выпил пива, а теперь идешь управлять самолетом. Майлз застегивает куртку на молнию и подхватывает с пола сумку. – Я пил только воду, – говорит он, прежде чем выйти из кухни. – Я вообще почти не пью, тем более перед работой. Я смеюсь, выхожу вслед за ним в гостиную и беру со стола свои книги. – Кажется, ты подзабыл, как мы с тобой познакомились. В день моего переезда кое-кто валялся пьяным в коридоре. Майлз распахивает входную дверь и пропускает меня вперед. – Понятия не имею, о чем ты. Мы познакомились в лифте, припоминаешь? Не пойму, шутит он или нет, потому что в глазах – ни намека на улыбку или озорной блеск. Он закрывает дверь. Протягиваю ему ключ и направляюсь к себе. – Тейт… Так и тянет притвориться, что я не расслышала. Чтобы Майлз еще раз повторил мое имя. Вместо этого оборачиваюсь с видом, будто его присутствие на меня никак не действует. – Тот вечер, когда ты нашла меня в коридоре, был исключением. Очень редким исключением. В его глазах, а возможно, и в голосе есть что-то невысказанное. Он стоит рядом с дверью и ждет, не отвечу ли я. Нужно попрощаться. Пожелать ему хорошего полета. Некоторые, правда, верят, что это приносит несчастье. Так что лучше просто сказать: «Спокойной ночи». – Исключение случилось из-за Рейчел? Да. Именно так я и говорю. Зачем я это спросила?.. Его поза меняется, лицо каменеет, словно от удара молнии. Скорее всего, Майлз не может понять, почему я это сказала, он же не помнит о той ночи ровным счетом ничего. Быстрее, Тейт… Очнись… – Ты меня принял за кого-то по имени Рейчел, – выпаливаю я, чтобы хоть как-то исправить неловкое положение. – Вот я и подумала, что между вами что-то произошло и поэтому… Ну, ты понял. Майлз делает глубокий вдох, стараясь не выдать своих эмоций. Похоже, я наступила на больную мозоль. Видимо, о Рейчел упоминать нельзя. – Спокойной ночи, Тейт, – говорит он и отворачивается. Не пойму, что произошло. Смутила его? Разозлила? Обидела? Что бы я ни сделала, уже сожалею об этом. Не по душе мне это чувство неловкости, заполняющее все пространство между мной и лифтом, у которого стоит Майлз. Захожу в квартиру и захлопываю за собой дверь. Но чувство неловкости не осталось снаружи, оно следует за мной. Глава шестая Майлз Шестью годами ранее Мы ужинаем, всем неловко. Лиса с папой пытаются вовлечь меня и Рейчел в беседу, но у нас нет настроения разговаривать. Мы пялимся в свои тарелки. Ковыряем еду вилкой. Аппетит куда-то пропал. Папа спрашивает Лису, не хочет ли она посидеть на заднем крыльце. Она соглашается и просит Рейчел помочь мне убрать со стола. Мы относим посуду на кухню. Оба молчим. Пока я вожусь с посудомоечной машиной, Рейчел стоит, прислонившись к столу, и наблюдает, как я изо всех сил стараюсь не обращать на нее внимания. Рейчел не догадывается, что она повсюду. Она во всем. Все вокруг превратилось в Рейчел. Это ощущение поглотило меня целиком. Мои мысли больше не абстрактны. Мои мысли теперь – Рейчел. Мне нельзя любить тебя, Рейчел… Я гляжу в раковину, а хочу смотреть на Рейчел. Дышу воздухом, а хочу дышать одной Рейчел. Закрываю глаза и вижу только Рейчел. Мою руки и безумно жажду прикоснуться к Рейчел. Я вытираю ладони о полотенце и поворачиваюсь к ней. Пальцы Рейчел стискивают край стола за спиной. Мои руки скрещены на груди.