Это всего лишь подработка, но главное – начало положено. Сегодня у меня был последний день предварительного обучения, и завтра я приступлю к своим обязанностям. Работа мне нравится. Первое же собеседование – и меня взяли! Даже не ожидала. С учебой тоже все в порядке. По будням я в колледже – слушаю лекции или прохожу практику, а по выходным работаю во вторую смену. Пока все идет как нельзя лучше. И Сан-Франциско мне нравится. Правда, я тут всего две недели, но уже подумываю, не остаться ли навсегда. С Корбином мы живем мирно. Впрочем, он чаще на работе, чем дома, так что, полагаю, все дело в этом. От мысли, что я наконец-то нашла свое место в жизни, улыбаюсь и распахиваю входную дверь. Вижу троих мужчин, из которых я знакома только с двумя, и моя улыбка тает. На кухне Майлз, а на диване расселся женатый мерзавец из лифта. Какого черта здесь делает Майлз? Какого черта они все тут собрались? Метнув сердитый взгляд на Майлза, скидываю туфли и кладу сумочку на стол. Корбин вернется только через два дня, и я надеялась провести вечер в тишине и покое – подготовиться к занятиям. – Сегодня четверг, – сообщает Майлз, словно это все объясняет. – Да, а завтра пятница, – парирую я и поворачиваюсь к двум остальным. – Что вы забыли в моей квартире? Тощий белобрысый парень подходит ко мне и протягивает руку. – Ты, должно быть, Тейт? Меня зовут Иэн. Я одноклассник Майлза и друг твоего брата. – Он указывает на мерзавца из лифта, который по-прежнему сидит на диване. – А это Диллон. Диллон кивает, однако не произносит ни слова. Да этого и не требуется. Его самодовольная ухмылка яснее ясного говорит, о чем он сейчас думает. Майлз входит в гостиную, кивая в сторону телевизора. – Это что-то вроде традиции. По четвергам, если выходной у нас совпадает, мы вместе смотрим футбол. Да плевать я хотела на их традицию. – Корбина нет. Вы что, не можете посмотреть телевизор у тебя? Мне к занятиям нужно готовиться. Майлз подает Диллону банку пива и оборачивается: – У меня нет кабельного. Кто бы сомневался. – А жена Диллона не разрешает нам собираться у него. Кто бы сомневался. Я закатываю глаза и ухожу к себе, нечаянно хлопнув дверью. Пока снимаю медицинскую форму и натягиваю джинсы с футболкой, в которой спала ночью, кто-то стучит в дверь. Я распахиваю ее почти так же эффектно, как захлопнула. Какой же он высокий… Раньше я как-то не замечала, но теперь, когда Майлз стоит в дверном проеме и полностью заполняет его собой, осознаю, какой у него рост. Если бы он обнял меня, я могла бы прижаться ухом к его груди, а он – прильнуть щекой к моей макушке. Если бы он захотел меня поцеловать, мне пришлось бы запрокинуть голову. Это было бы прекрасно. Майлз, наверное, обнял бы меня за талию и притянул к себе, чтобы наши губы соединились, словно две детали головоломки. Вот только они плохо подошли бы друг к другу, потому что эти головоломки явно разные. В груди защекотало. Меня это не радует – я в курсе, что это значит. А значит это то, что моему телу нравится Майлз. Надеюсь, мозг никогда не разделит этой симпатии. – Если мы тебе мешаем, можешь пойти ко мне. От его предложения в животе что-то обрывается, и я недовольно морщусь. Перспектива оказаться в квартире у Майлза не должна меня так волновать, но почему-то волнует. – Мы тут еще часа на два. В голосе Майлза проскальзывает извинение. Правда, потребовалось бы снарядить целую поисковую экспедицию, чтобы его там отыскать, но оно точно есть, где-то за всей этой чувственностью. Ну и стерва же я… Квартира ведь не мне принадлежит. Если у них традиция здесь встречаться, то кто я такая, чтобы взять и положить ей конец? – Да все в порядке. Просто я устала. Извини, что нагрубила твоим друзьям. – Другу, – подчеркнуто поправляет Майлз. – Диллон мне не друг. Я не спрашиваю, что именно он имеет в виду. Майлз смотрит в сторону гостиной, затем прислоняется к косяку. Разве разговор еще не окончен? Его взгляд падает на медицинскую форму, лежащую на кровати. – Работу нашла? – Ага, – отвечаю, а сама никак не возьму в толк, с чего это он так разговорился. – Устроилась медсестрой в неотложку. Майлз морщит лоб, непонятно, восхищен он или озадачен. – Ты ведь колледж еще не окончила. Разве тебе можно работать медсестрой? – Обычную лицензию я уже получила, а в магистратуре учусь, чтобы стать медсестрой-анестезиологом. Майлз по-прежнему хмурит брови, и я поясняю: – Право давать наркоз у меня уже есть. Майлз пристально глядит на меня, затем отталкивается от косяка. – Везет тебе, – произносит он без тени улыбки. Почему он никогда не улыбается?.. Майлз возвращается в гостиную. Я стою на пороге комнаты и наблюдаю за тем, как он садится на диван и сосредотачивает все свое внимание на экране телевизора. А вот все внимание Диллона направлено на меня. Отвожу глаза и прохожу в кухню, чтобы найти что-нибудь поесть. Я не готовила целую неделю, поэтому выбор невелик. Достаю из холодильника продукты, чтобы соорудить сэндвич. Когда оборачиваюсь, Диллон все еще глядит на меня, только уже не из гостиной, а с расстояния в один шаг. Он улыбается и тянет руку к холодильнику, едва не задев меня по лицу. – Так, значит, ты младшая сестренка Корбина? По крайней мере, в одном мы с Майлзом солидарны: мне тоже не особо нравится этот тип. Глаза Диллона нисколько не похожи на глаза Майлза. Когда Майлз на меня смотрит, его глаза скрывают все, что происходит у него внутри. Глаза Диллона не скрывают ничего, и прямо сейчас они меня лапают. – Да, – коротко говорю я. Достаю хлеб, кладу на стол и принимаюсь делать сэндвич. Отрезаю второй ломоть, чтобы приготовить еще один – для Кэпа. За то недолгое время, что я здесь живу, успела к нему привязаться. Бывает, он работает по четырнадцать часов в день, но только потому, что живет один и заняться ему больше нечем. Думаю, Кэпу нравится мое общество, а еще больше – мои гостинцы. Так что, пока не обзаведусь новыми друзьями, буду проводить свободное время с восьмидесятилетним старичком. Диллон небрежно облокачивается о стол. – Ты ведь медсестра или что-то в этом роде? Открыв банку пива, подносит ее к губам и ждет о ответа. – Да, – выдыхаю сквозь зубы. Он улыбается и делает большой глоток. Я молча готовлю сэндвичи, нарочно стараясь вести себя неприступно. Однако Диллон не понимает намека и по-прежнему на меня пялится. Если он возомнил, будто я и ему сделаю сэндвич, то глубоко ошибается. – Я пилот. Тон у Диллона не самодовольный, но когда человек сообщает, кем работает, когда его никто об этом не просит, это отдает бахвальством. – В той же авиакомпании, что и Корбин. Рассчитывает произвести на меня впечатление. Не знает, что все мужчины в моей семье пилоты. Дед был пилотом. Отец тоже, пока не вышел на пенсию пару месяцев назад. И брат пилот. – Диллон, если хочешь пустить мне пыль в глаза, ты избрал неверный путь. Я предпочитаю мужчин, которые немного более скромны и гораздо менее женаты.