— Скорее уж пираты. Места здесь укромные, скалы, рифы, с наскока на фрегате не подойти, — подпустил разбойничьей романтики Костик. — Может на острове, где и клад зарыт. На минуту все замолкли, представляя каждый свое. Но наверняка в любом «эфемерном мираже», нашлось место для сказочных «пиратских» богатств и другой лучшей нездешней жизни. Коллективную медитацию прервала Сесиль. — Без карты не нейти, — реплика относилась к запрятанным кладам, — а пояс верности я все-таки выброшу. — Да, не представляю, как ты Сесиль, неделю без секса прожила? — вторым «ожил» от транса Джек. — Видимость это была, а не наказание, — Ребека подлила воды в котел. — У нее же был запасной ключ от замка. Как приспичит, она железный пояс и снимала. А мужики-то и рады, Сесиль их всю неделю в пол цены обслуживала. Один губернатор был не в курсе. — Это все недоказанные слухи, — зная, что ни кто другой ее не выдаст, осуждающим тоном заявила Сесиль. Тяга к правде этой ночью для Ребеки вышла боком. Джека, с которым у нее стали наклевываться семейные отношения, перехватила зловредная Сесиль. Тревол не устоял перед подкрашенными губной помадой сосками и надушенными одеколоном подмышками. Плату в этот раз Сесиль со сдоровяка не взяла, но попросила, достать ей со дна жемчужину. — Почему, всеми богатствами на острове распоряжается шаман? У каждого должны быть свои личные сбережения. Был бы у нас сейчас мешок жемчуга, мы бы ни кого не спрашивая сели, и уплыли на материк. — А остальные? — лежа на боку, Джек смотрел в окно. В небо поднимались искры непотушенного костра. Создавалось впечатление, что именно они зажигают звезды. — Гарисон их убьет! — Это все страшилки шамана. Если захотеть спрятаться на Изабель, всю жизнь будут искать — не найдут. Вот ты знаешь про сеть пещер под островом? Нет. А они есть, и губернатор по ним ходил вместе с Грапом. И мне кажется, что они что-то там нашли, а то чего бы шаман Грапа прикончил, — Сесиль потерлась носом о волосатую грудь Тревола. — Ты все путаешь, Грапа убил Марсель. Он сам об этом рассказывал, — Джек зевнул. Звездное небо действовало на него лучше любого снотворного. — Официально может и так, только при поимке барана присутствовали трое: шаман, Марсель и Грап. Причем двое последних были накачаны «молоком пробуждения» под завязку. Губернатору не составило труда пристрелить Грапа, а потом внушить безвольному Марселю, что преступление совершил именно он. — Раз так, об этом надо рассказать остальным! — Прямых улик преступления нет, к тому же наживать себе врага в виде шамана — чистое безумие. Лучше пусть все остается, как есть, — Сесиль дошла языком до пупка Тревола. — Вот вы с Костиком всех выловленных моллюсков отдаете Марселю, а он их уже вскрывает. — Да, — Джек был согласен и с ходом мысли Сесиль, и с правильным направлением ее языка. — А что, если часть моллюсков оставлять себе, припрятывая их под понтоном тримарана. — Это не совсем честно, да и разоблачат быстро, — губы Сесиль подступили к самому чувствительному органу Джека. — Марсель вряд ли, а вот с Костиком придется договариваться, — и она заглатила внушительный член Тревола до самых яиц. С утра разразилась не буря, не шквал и не снег, а склока между Гвинет и Марселем. Повода как такового не было. Марселю при пробуждении не понравилось, что он на кровати лежит с краю, а всю остальную площадь матраца занимает раскинувшая руки и ноги жена. Гвинет в свою очередь задело, что муж проигнорировал ее просьбу принести ведро воды. Он высказался по поводу ее зада, она по поводу его роста. Он обозвал ее свиной тушей, она его обезьяной. Дальнейшее развитие конфликта слышала и лицезрела вся деревня. Из хижины летела нецензурная брань, утварь и нехитрая мебель. Держась за опухший красный глаз на улицу, выбежала Гвинет, с прореженной шевелюрой покинул строение Марсель. Костик и накрывал голову подушкой и затыкал уши пальцами, но все равно ему не удавалось добиться тишины, необходимой для возвращения в тот чудный сон, из которого беспардонно он был выставлен дебоширящими Гвинет и Марселем. — Вы должны повлиять на ситуацию, — не в силах больше выносить ор, обратился к шаману Медведев. — Вот ели бы они начали скандалить на час раньше, то другое дело, а так, имеют полное право, — губернатор посмотрел на часы, они показывали половину девятого. — С восьми утра до одиннадцати вечера открытое проявление чувств не возбраняется. — Но он же сейчас ее убьет! — Костик показывал на Марселя. Тот бил Гвинет мотыгой по спине. — А по-моему ни чего серьезного, утренняя разминка да и только, — шаман закурил, запасливо оставленную со вчерашнего дня половину сигареты. Седьмой пункт конституции о «Соблюдении мира и порядка на острове», сегодня мог отдыхать. — Мотыгу мне только не сломайте, — и это было единственное замечание губернатора в адрес Марселя с Гвинет. После бурного утра, весь оставшийся день прошел под знаком минуса. Поиски жемчуга не задались. У Марселя болели разодранные руки, от чего он вяло, долго и без энтузиазма тянул со дна камень. Джек не понятно, что делал под тримараном, а две жемчужины выловленные Костиком, стоили ему головной боли, и кровотечения из носа. За ужином к Медведеву подсела Гвинет. Ее правая половина лица была естественного золотисто-коричневого загорелого цвета, а вот левая неестественно сизая, от обширной гематомы под глазом. — Нет, я с Марселем разведусь, зачем мне такой муж нужен, — Гвинет поправила повязку на лодыжке. — От него прока ноль, одни скандалы и неприятности. Я и вышла за Марселя, потому, что других мужиков на острове не осталось. А до того я жила с Флоби, правда не долго, утонул он. Жаль, у нас с ним были хорошие отношения. Флоби ни когда не повышал голос, что ни скажешь, все выполняет. А подарки, какие дарил — костяной гребень, пряжку с гербом, колечко с камушком, я его в укромном месте храню, чтобы губернатор не отобрал. — А он может? — Медведев соскребал ложкой со дна миски остатки каши. — Шаман золота мимо рук в жизни не пропустит и камушек уж больно хорош, прозрачный, чистый, изумрудный. Через него на солнце интересно смотреть, все вокруг другим становится, — Гвинет погладила пальцы левой руки, соскучившиеся за годы дикой жизни от ювелирных украшений. — Где же Флоби такое ценное кольцо достал? — Костик отставил, пустую миску в сторону. — Флоби сам не рассказывал, но я поняла, что он вовремя ловли жемчуга наткнулся на обломки старинного корабля. Пряжка с гребнем оттуда же. Просила я Флоби не нырять больше за драгоценными подарками, глубоко очень. Не послушал, уплыл за рифы, и больше я его не видела, — на Гвинет накатили грустные воспоминания, она достала из рукава футболки платок-тряпку и промокнула им глаза. — Второй месяц с Марселем живу, а он хоть бы раз меня ласково назвал, о подарках уж не заикаюсь. — Может, все наладится, притретесь, — дежурной фразой успокоил женщину Медведев, набольшее, с больной головой, он сейчас был не способен. — С Марселем — нет. У него патологическая подозрительность. Вот сегодня, он меня обвинил в том, что я спала с тобой и Джеком. Ведь каждому ребенку понятно, что это бред, я же с вами практически не пересекаюсь. Вы в море — я на суше. Но Марселю этого не докажешь, пока всю не отдубасил, не успокоился. Он и к Гарисону угодил по этой же причине. У Марселя до психиатрической клиники жен было — целый гарем. В каждой стране по одной, а то и по две. Марсель между ними и курсировал. И вот стало ему казаться, что пока он месяц живет с одной женой, другие ему напропалую изменяют. На сыщика Марсель тратится, не стал, во всем решил разобраться сам. Проследил за «неверной» женой, убедился, что она улыбнулась в магазине продавцу и дофантазировал остальные детали измены. Прирезал продавца прямо на рабочем месте, а жену вывез за город и сбросил с моста в реку. В других городах сценарий был приблизительно тот же. И все бы сошло Марселю с рук, не попади в рыбацкую сеть его Дамасская жена. Началось следствие. Почуяв неладное, Марсель сбежал во Францию. Тут-то его и сцапали. Родственники погибших жен требовали, чтобы его выдали им на растерзание. Но комиссия признала Марселя невменяемым и направила на перевоспитание к Гарисону. В клинике он пролечился не долго. Гарисону понадобились его организаторские способности — предстояло осваивать Изабель. Это сейчас Марсель стал ленивый, и не на что не годный, а тогда они с шаманом на равных руководили островом. Чуть ли ни курорт хотели организовать. Только я считаю там, где не селятся даже местные аборигены, ловить не чего. Махиджи может и дикие, но не такие тупые, какими их представляют европейцы. Они на Изабель приплывают только ради охоты, а жить предпочитают строго у себя на острове, — отряхнув песок с юбки, Гвинет встал в бревна. — Сегодня в последний раз пересплю с Марселем, а завтра обращусь к губернатору, пусть нас разводит, — на прощание бывшая красотка-стюардесса одарила Костик продолжительным взглядом, в котором читалось желание, надежда и даже предложение стать ее следующим мужем. «Надо мне все это, или нет?», — к головной боли Медведева, теперь прибавилась новая проблема. «Если Гарисон меня в ближайшее время выпустит с острова, то и пробовать с женитьбой не стоит. А если я на Изабель завис надолго, к чему я все больше и больше склоняюсь, то свою личную жизнь надо как-то обустраивать. Чисто внешне мне больше всех подходит Сесиль, но с ее повадками и замашками, на уют и комфорт, а главное спокойствие в доме можно не рассчитывать. С другой стороны всем последним требованиям отвечает Ребека: и хозяйственная и домовитая. Вот только фигура у нее подкачала. По всем показателям Гвинет находится ровно посередине между Сесиль и Ребекой — в меру работящая, да и внешность ни чего. Только и здесь не обойтись без ложки дегтя, в виде Марселя. Как он отнесется к тому, что Гвинет уйдет ко мне? Спокойно отпустит? Вряд ли, ни тот диагноз, скорее Марсель попытается меня, прибить, ли скормить крокодилу как Ромиреса. Значит надо действовать на опережение, самому подстроить Марселю «несчастный случай», — на этой мысли Медведев осекся, и посмотрел по сторонам, не услышал ли его кто из поселенцев. «Что со мной? Я дичаю прямо на глазах, а ведь пробыл на острове меньше недели! Откуда во мне взялась эта жестокость? Убить человека, чтобы спать с его женой — каменный век! Я до такого не опущусь!», — мрачные и кровавые мысли он решил смыть в океане. Костик скинул под пальмой одежду, и зашел в воду по пояс. Дождавшись большой волны, он прыгнул в нее с головой. Костика закружило в водовороте и выбросило на берег. Распластавшись как звезда на песке, Медведев блаженно кайфовал. Ни сразу, но он разобрал, что на шум прибоя накладывается и другой посторонний звук. Он исходил откуда-то справа. В той стороне находился причал и посаженный шаманом на цепь с амбарным замком тримаран. Костик всмотрелся в сгущающиеся сумерки. На причале, возле тримарана сидела Сесиль, а на поверхности воды то появлялась, то снова скрывалась под лодкой голова Джека. «Не уж-то сбежать решили? Ну-ну, цепь с замком им не одолеть. А что если Треволу хватит сил и ума разрушить сваю, к которой пришвартован тримаран!?», — Медведев хотел, уже спугнуть заговорщиков, но набежавшей волной его обдало до самой макушки. Пока Костик отфыркивался и откашливался, с причала исчезла и Сесиль. Теперь оба заговорщика возились у центрального понтона тримарана. — И под килем сетки нет, — Джек взялся руками за палубу. — Ты хорошо ее привязывал, двойным узлом? — Сесиль обплывала Тревола и тримаран по кругу. — Намертво, оторваться сетка не могла, разве, что акула ее вместе с веревкой откусила, — ухватившись руками за край палубы, Джек уже собирался выбираться на сушу. — Давай, в последний раз вместе, пройдемся по днищу тримарана и тогда все, — Сесиль не хотелось верть в то, что задуманное ею дело срывалось, по вине «паршивой» веревки. Из чего рождалось следующее подозрение — «Уж не хочет ли Тревол меня обмануть и весь жемчуг присвоить себе, а значит и с острова сбежать в одиночестве?!». «Нет, угоном пока не пахнет, здесь что-то другое», — Костик решил посмотреть, чем закончится ныряние. Первой над волной показалась Сесиль, пустая и разочарованная. — Черт его дери, нет даже огрызка веревки! — она стукнула кулаком по хвостовому рулю тримарана. Джек не всплывал, по ощущениям (сторонне наблюдавшего Медведева) — целую вечность. Наконец Тревол вынырнул из-под тримарана, в его руке была зажата, увитая бурыми водорослями сетка. — Фу, все-таки я ее нашел. Под левым буем, возле канатного крепежа «стерва» пряталась. Днем это надо делать, пока светло, а так мне каждый метр руками пришлось обшаривать, — он закинул на причал сетку с «уловом». — Ты хочешь, чтобы нас разоблачили? — вопрос, о том, хотел или не хотел ее кинуть Тревол, для Сесиль остался открытым. «Что за ценности таились под тримараном?», — попытался осилить очередную загадку Костик. На смену сумеркам совсем некстати пришла темнота. Медведев перестал различать детали и нюансы происходящего на причале действа. Теперь на фоне моря Костик угадывал лишь силуэты людей. По-пластунски на брюхе, как диверсант он подполз к заговорщикам. Сесиль, усевшись на досках в позе «лотоса», развязывала сетку. Справившись с мокрыми веревками она передала Джеку продолговатый предмет. Поставил его на ребро Тревол принялся вскрывать ножом «приплюснутый пирожок». «Это же самые настоящие моллюски!», — осенило Медведева. «Теперь мне понятно, почету сегодня у Тревола не шла работа. Он все выловленные раковины оставил себе. Хорош гусь! Не иначе Сесиль его на это подбила — лживая интриганка!» — заклеймил Костик предателей. — Сколько всего вышло? — Джек забрасывал подальше в море раскуроченных моллюсков. — Три жемчужины, — Сесиль аккуратно завернула перламутровые горошины в платок и убрала «криминальное богатство» в лифчик. — Нам надо минимум штук пятьдесят, — Тревол ополоснул в воде испачканное лезвие ножа. — На это уйдет не меньше месяца. — Что же, подождем, — Сесиль подняв с причала юбку, закинула ее на плечо. — Бежать с Изабель надо состоятельными людьми, — заключила она вслух, а про себя пришла к окончательному выводу — «За Треволом нужен глаз да глаз. Он может выкинуть любой фортель!». Глубокой ночью, оставив храпеть в одиночестве Джека, Сесиль подобралась к хижине шамана, где в кабинетном гамаке раскачивался Медведев. Бесшумно распахнув окно, Сесиль забралась в комнату. Разбуженный Костик, чуть не закричал от испуга и неожиданности, так профиль Сесиль в лунном свете походил на духа огня. Рот Медведева «залепил» поцелуй Сесиль. — С чего такая прыть? Ни денег, ни ракушек у меня все равно нет, — от долгого засоса, нижняя губа у Костика опухла. — В тебе чувствуется настоящий мужчина. Ни то, что в остальных. Шаман стар, Марсель вспыльчив, Джек груб, а Лейтона неделю в лесу надо искать, чтобы пообщаться. — Можем, я закидонами страдаю, — несмотря на сомнения, Медведеву так хотелось верить, что он действительно особенный. — Нет, ты добрый и умный, я по глазам вижу, — под рубашкой Сесиль скрывалось голое тело. — Сожми меня крепче, вот так, — она положила пуки Костика на свою грудь. — Мы должны быть вместе, но не здесь — на острове это не возможно, а на материке. — Почему? Кто нам может помешать жить на Изабель вместе?