Я вышел в прихожую, поднялся по лестнице к Вулфу, постучал в его дверь и вошел. Он сидел в большом кресле возле окна, с книгой в руках, в рубашке с коротким рукавом, в расстегнутом жилете. – Хорошо устроились, – произнес я одобрительно. – Но вам больше нравится кресло внизу, и, если хотите, можете спускаться. Только что позвонил О’Гарро и аннулировал заказ. Мы уволены. Сказал, что наш разговор записывается. Вот интересно, почему человек сразу чувствует себя важным, если то, что он говорит по телефону, записывается? Я имею в виду себя, а не его. – Вздор! – фыркнул он. – Да нет, я и в самом деле почувствовал себя важной персоной. – Помолчи! – Вулф закрыл глаза и открыл через минуту. – Прекрасно. Я скоро спущусь. Досадно. С этим я согласился и ушел. Спускался я по лестнице со смешанными чувствами. Конечно же, неприятно, когда выводят за ухо, и престижу нашему это не поспособствует, и гонорар станет на девяносто пять процентов меньше, останется лишь какая-то мелочь за консультацию, но в слезы я не ударился и расхаживал по кабинету в ожидании продолжения. По крайней мере, этот толстый сукин сын спустится на грешную землю и хоть что-то сделает. По крайней мере, глаза у него отдохнут от непрерывного чтения. По крайней мере, мне больше не придется подыскивать в очередной раз объяснение, почему нельзя прерывать процесс переваривания пищи гения. Зазвонил телефон, и я, сняв трубку, услышал знакомый баритон: – Это Рудольф Хансен. Мне нужно поговорить с мистером Вулфом. Надоело. Я ответил коротко: – Ничего не могу поделать. Велено не беспокоить. – Чепуха! Вы уже его побеспокоили, передав сообщение мистера О’Гарро. Дайте мне с ним поговорить. – Я не передал сообщения О’Гарро. Если он сказал не беспокоить ни в каком случае, я его не беспокою. – Вы что, не передали ему сообщения? – Нет, сэр. – Почему? – Бог ты мой, сколько же раз вам нужно повторять?! Велено… не… беспокоить. – И в самом деле странная манера… Не важно. Все в порядке. Мистер О’Гарро был чересчур импульсивен. Как юрист компании «Липперт, Бафф и Асса», я аннулирую его решение. Мистер Вулф слишком оригинален, а нам нужна информация о том, что происходит, но мы полагаемся на него полностью и не желаем отказываться от его услуг. Скажите ему… Нет, я сам ему скажу. Я заеду к вам позднее. В настоящую минуту я занят. Я поблагодарил его за звонок, положил трубку и еще раз поднялся к Вулфу, и, ей-богу, он не читал. Книга лежала у него на коленях, а он смотрел куда-то в пустоту. – Я же сказал, скоро спущусь! – рявкнул он. – Ну да, только уже не нужно. Продолжайте работать. Звонил Хансен как юрист компании с официальным сообщением. Сказал, что О’Гарро был чересчур импульсивен. Они полностью на вас полагаются, что свидетельствует о том, как мало… а, ладно. Занимайтесь своим делом. Забыл спросить, записывается наш разговор или нет. Он поднял книгу: – Вероятно, ты можешь рассчитывать на передышку. – Небольшую. Хансен скоро заедет. Он хрюкнул, и я ушел. Передышка длилась целых десять минут, возможно, даже одиннадцать. Я включил телевизор и смотрел бейсбол. «Джайентс» играли с «Доджерс», и в четвертом иннинге при счете два – один к бите вышел Вилли Мэйз, когда телефон позвонил в третий раз. Я убрал звук, оставив изображение, снял трубку и получил двойное удовольствие. Ушами слушал, как Оливер Бафф говорит, что оба, О’Гарро и Хансен, были чересчур импульсивны и оба не правы, а глазами тем временем следил, как Мэйз пропускает такой мяч, какой я мог бы взять носом. Я отвернулся, чтобы этого не видеть, но дослушать Баффа пришлось. Потом я выключил телевизор и в третий раз поднялся по лестнице. Вулф нахмурился вопросительно. – Это шутка? – спросил он. – Мне-то откуда знать, – ответил я. – Звучали вроде серьезно. – Пф! Я говорю о тебе. Звонил мистер Хансен аннулировать звонок мистера О’Гарро. Ты мог выдумать оба, на тебя похоже. – Мог, но не выдумал. Вы ведь хотели, чтобы я от вас отстал, я и отстал. На этот раз звонил Бафф. Они там, похоже, бросают монетку и звонят мне доложить о результате. Бафф аннулировал оба звонка, О’Гарро и Хансена. Сказал, что они посовещались и пришли к единому мнению. Они хотят, чтобы вы лично отчитались о проделанной работе, а находятся они сейчас у себя – все, включая Тэлботта Хири – и сюда приехать не могут, потому ждут вас там. Немедленно. В противном случае договор можно считать расторгнутым. Я сказал, что, во-первых, вы никогда не выходите из дому по делам, а во-вторых, мне велено не беспокоить вас, я и не буду. Он все это уже слышал. Он сказал, что вы должны явиться туда к четырем. Сейчас три пятнадцать. Могу я внести предложение? – Какое? – Если вы еще раз когда-нибудь подрядитесь работать на эту компанию, хотя бы чтобы найти канцелярские скрепки, зафиксируйте все на бумаге, и пусть все подпишут. Я устал бегать по лестнице вниз-вверх. Он меня не слушал. Он сидел, опершись локтем на подлокотник, и слегка теребил кончик носа большим и указательным пальцем. Вскоре он вспомнил про меня. – Как я вчера сказал, напряжение растет, и что-то должно произойти. Сомневаюсь, что эти звонки можно назвать событием. У них, скорее всего, просто лопнуло терпение. Но если что-то лопается, бывает полезно посмотреть на пузыри. Сколько тебе туда ехать? – В это время дня минут пятнадцать-двадцать. – Отлично. Соберешь их всех вместе. Всех. – Легко. Мне сказать им, что я – это вы, или позаимствовать ваш костюм и пару подушек? – Ты поедешь туда как Арчи. Но сначала я должен тебе объяснить… Ты ведь добивался инструкций, и ты их получишь. Сядь. Я придвинул к себе кресло. Глава 13 Мой визит в ЛБА обошелся им, вероятно, тысячи в три баксов или, может быть, даже в пять, поскольку в тот же день я подробно описал его Вулфу, рассчитывая, что тот, когда придет время подсчитать сумму вознаграждения, будет держать это в уме, и, если я его знаю, он наверняка так и сделал. Из информации на указателе, который висел в холле современного, построенного в центре города небоскреба, я узнал, что ЛБА занимает в нем шесть этажей. По этой причине я по-новому оценил их и выбрал нужный этаж. Решив ехать на двадцать второй, так как в указателе было написано «Администрация», я нашел нужный лифт, поднялся и вышел из него на площадке, где, если убрать ковры, спокойно можно было бы играть в бадминтон. Мягкие стулья, стоявшие в разных местах у стен, и несколько современных светильников создавали продуманный настрой. Два или три стула были заняты, а у противоположной стены лицом к лифту сидела за администраторским столом длиной футов в восемь брюнетка с аристократическим личиком. Когда я подошел к ней, она спросила, не может ли мне чем-нибудь помочь. Я назвался и сказал, что мне нужен мистер Бафф. – Вам назначено, мистер Гудвин? – Да, хотя под псевдонимом Ниро Вулф. Но я лишь сбил ее с толку, и она стала подозрительной, но я все объяснил, и она взялась за телефон, а меня попросила подождать. Я направился к мягкому стулу, но тут дверь открылась, и появился Вернон Асса. Постоял, вытер платком лоб и шею, а потом подошел ко мне. Низкорослые, пухлые мужчины вообще склонны к излишней потливости, но этот, похоже, начал вытираться еще перед выходом в приемную. – Где мистер Вулф? – спросил он. – Дома. Я предупреждал. Каждого из вас. – Не думаю… – Он заколебался. – Идемте со мной. Мы двинулись по широкому, застеленному ковром коридору. Третья дверь слева была открыта, в нее мы и вошли. Помещение было большим, и, наверное, можно было бы назвать его красивым, догадайся они позвать уборщицу, но в тот день не догадались. Стоявший в центре длинный стол красного дерева с полированной столешницей был весь в пепле и обрывках бумаги, а девять или десять роскошных кресел стояли вокруг стола как попало. Пепельница была полная, сигарные окурки вывалились даже на стол. Трое мужчин, не считая Ассы, уставились на меня, а я смотрел на них. Тэлботт Хири, сидевший в одном из кресел, не показался мне в этот раз таким высоким, как раньше, потому что бóльшая часть его скрывалась за столом. Седые волосы Баффа торчали во все стороны, лицо было опухшее. Он сидел напротив Хири, и ему пришлось повернуться, чтобы увидеть меня. У Рудольфа Хансена под правым ухом на шее темнело грязное пятно. Сутулясь, он стоял рядом с Баффом, сложив на груди руки. – Гудвин сказал, что пришел с отчетом, – сообщил им Асса. – Послушаем, что он скажет. – Я буду отчитываться перед всеми, – сказал я довольно мирно. – Включая мистера О’Гарро. – У него совещание, он не может быть здесь. – Я подожду. – Я сел. – Он расторг наше соглашение, и вряд ли есть смысл искать с вами общий язык, если, когда я вернусь домой, он снова позвонит и снова его расторгнет. – Это была его личная инициатива, – заявил Бафф, – безо всяких на то полномочий. – Разве он не является партнером компании? – Является. – Ладно. Я подожду. Если тут помешаю, скажите, куда сесть. – Приведите его сюда! – потребовал Хири. – Отчет по чертовой зубной пасте он может выслушать в любое время. Они принялись ругаться – не на меня, а между собой. Я сидел, смотрел на пузыри и слушал. Тут у всех явно внутри кипело, и я старался запомнить каждое слово, зная, что Вулф потребует стенограмму, хотя временами немного путался в репликах. Наконец они пришли к единому решению – я не понял как, – и Бафф снял трубку, сказал несколько слов. Очень скоро открылась дверь, и перед нами предстал Патрик О’Гарро. Он, как и в прошлый раз, был весь коричневый, а его быстрые карие глаза сверкали. – Вы что, все слабоумные? – гаркнул он с порога. – Я же сказал, что соглашусь с любым вашим решением. Я не намерен… – Погодите, мистер О’Гарро, – перебил я его. – Это моя вина. Мистер Вулф прислал меня сюда с отчетом, и вам тоже следует его послушать. Я-то мог и подождать, пока вы не освободитесь, но тут некоторые торопятся… На это О’Гарро сказал резкость Хири, остальные вмешались, и я уже было решил, что сейчас они снова забулькают, но тут встал Бафф, взял О’Гарро за руку и усадил в кресло, потом вернулся на свое место, слева от меня. – Ладно, Гудвин, – сказал он. – Начинайте. Я достал из кармана бумагу и развернул. – Во-первых, – начал я. – Вот письмо мистеру Хансену, подпись мистера Вулфа. В нем одно предложение. Здесь говорится: «Настоящим освобождаю Вас от обязанностей моего адвоката и даю указание не представлять меня нигде ни при каких обстоятельствах». Мистер Вулф велел вручить мне это вам при свидетелях.