– Вы, мистер Хири? – Нет. Я уже ответил на этот вопрос. – Мистер О’Гарро? – Не говори, Пэт, – велел Хансен. – Тьфу! – с отвращением произнес Вулф. – Скрывать то, что легко проверяется. Если вы предпочитаете неприятности такого рода… – Я предпочитаю прояснить все здесь и сейчас, – сказал О’Гарро. Задиристость его исчезла. Он заговорил, тщательно подбирая слова и глядя Вулфу в глаза: – Я находился в этом здании весь день до вечера. Я виделся с Ассой, мы с ним разговаривали несколько раз, но каждый раз в чьем-нибудь присутствии. Ушел я вместе с Баффом примерно в половине восьмого, и мы пошли в ресторан, где встретились с Ассой. Перекусили и отправились к вам… Мы с Баффом. Асса сказал, что должен еще сделать одно дело, потому к вам приехал один. – Что за дело? – Не знаю. Он не докладывал. – В ресторане он что-нибудь рассказывал о встрече со мной? – Нет. Я узнал о ней здесь от вас. – Когда вы с ним договорились встретиться в ресторане? – Я не договаривался. – Кто договаривался? О’Гарро подвигал челюстью. Взгляд не отрывался от Вулфа. – Я помолчу. – Вы хотели, – напомнил ему Вулф, – прояснить все здесь и сейчас. – Достаточно, – сказал Хансен. – Как ваш адвокат, Пэт, и ваш, Оливер, настоятельно рекомендую больше не отвечать ни на какие вопросы. Я назвал мистера Вулфа вероломным и повторяю это еще раз. Согласившись работать на вас, он использовал конфиденциальную информацию и теперь намеревается обвинить вас в преступлении, наказуемом смертной казнью. Не отвечайте ему. Вулф, если у вас есть еще что сказать, мы вас слушаем. Вулф не ответил и перевел взгляд на Баффа: – Мистер Бафф, к счастью, мистер О’Гарро избавил меня от необходимости тратить силы и убеждать вас ослушаться своего адвоката, так как уже сообщил, что в семь тридцать вы ушли вместе. – Он обвел глазами присутствующих. – Я отвергаю обвинение в вероломстве. Меня наняла компания «Липперт, Бафф и Асса». До момента, когда был убит мистер Асса, все мои действия были подчинены исключительно интересам компании, и я занимался тем делом, какое мне было поручено. Я еще не завершил его, однако обстоятельства изменились. Вопрос теперь состоит в том: что лучше послужит интересам моего клиента? Могу ли я завершить порученную работу, не разоблачив убийцу? Нет, не могу. – Он положил ладони на стол. – Мистер Далманн – человек, вероятно, жизнерадостный и энергичный, бывший главным генератором идей в компании, как до него мистер Липперт, – убит, и убил его кто-то из вас. Мистер Асса, опрометчиво взявший на себя риск ради спасения компании, также убит одним из вас. В таком случае позвольте спросить: кто вероломен? Кто поставил компанию под удар, от которого она, возможно, никогда не оправится? Компания как мой клиент вправе ожидать от меня действий, направленных в первую очередь на защиту ее интересов, однако и я в той же мере вправе ожидать того же, и вы должны были бы уже понять, что в наших общих интересах разоблачить убийцу, и чем скорее, тем лучше. – Он перевел взгляд на адвоката. – Мистер Хансен, являетесь ли вы юридическим советником компании «Липперт, Бафф и Асса»? – Да, являюсь. – Являетесь ли вы личным адвокатом мистера Баффа? – Формально? Нет. – Личным адвокатом мистера О’Гарро? – Нет. – В таком случае я обвиняю вас в вероломстве по отношению к клиенту. Заявляю, что ваши действия противоречат жизненно важным интересам компании, поскольку вы рекомендовали им не отвечать на мои вопросы… Нет-нет, не нужно начинать спор. Завтра на досуге прочтете страниц двадцать пояснительной записки. – Он переключился на остальных. – Я отметил, что никто из вас не поднимал вопроса о мотивах, как не поднимал его и я, поскольку знал мало… точнее говоря, ничего не знал о причинах, по каким мог быть убит Далманн. Мистер Кремер, разумеется, нашел их достаточно, и у него они есть – вероятные, маловероятные и так далее. Я абсолютно ничего не знаю о мистере Хансене, почти ничего о мистере Хири, но на выяснение нет времени. О мистере О’Гарро – ничего. О мистере Баффе… Ничего убедительного, однако есть материал для размышления. Знаю, что в компании с ним стали более-менее считаться лишь после смерти мистера Липперта, чьим учеником он был, и что тогда же, после смерти мистера Липперта, мистер Бафф обрел статус старшего партнера, которого долго добивался; что способности у него весьма скромные, за исключением одной узкой сферы; и что многие в компании ждали скорого возвышения мистера Далманна, от служащего до партнера. Мне неизвестно, до какой степени нежелательной считал перспективу такого возвышения мистер Бафф, но вам это должно быть известно. – Он посмотрел на старшего партнера компании. – В особенности вам, мистер Бафф. Не затруднит ли вас сказать пару слов об этом? Бафф бросил быстрый взгляд на Хансена, но адвокат промолчал, и тогда повернулся к Вулфу. Его дряблое, одутловатое лицо совсем покраснело, на лоб свисала седая прядь, что меня раздражало, и так и хотелось ему посоветовать, чтобы ее убрал. Сидел он справа от меня, по другую сторону от угла стола, и я мог бы протянуть руку и убрать ее сам. Он не стал возмущаться. Он был большой человек, крупная фигура, и вопрос был тоже серьезный. – Вы пытаетесь придумать мотив, – сказал он Вулфу, – хотя не слишком удачно. Мы все были не в восторге от Далманна. Он всех раздражал. Кое-кто его даже терпеть не мог, например О’Гарро. Пэт ненавидел Далманна. А вы, увлекшись поисками мотива, упускаете из виду один пустяк. Вероятно, по-вашему, я тогда спятил, если сначала застрелил из страха, что Далманн вытеснит меня из компании, а после забрал бумажник? Именно бумажник стал причиной тех проблем, какие на нас обрушились. По-вашему, я сумасшедший? – Ни в коей мере. – Вулф спокойно выдержал его взгляд. – Вы могли явиться к нему, только чтобы забрать ответы, а оружие прихватили с собой для острастки, до того твердо решили их получить, а там не выдержали искушения от него избавиться. После же вы, конечно, бумажник забрали. Вы за ним пришли; и, так или иначе, не хотели, чтобы полиция нашла этот листок. В том состоянии вы не смогли спокойно просчитать последствия, какие неизбежно повлекло за собой исчезновение бумажника. Между прочим, куда вы дели этот листок? Он был там, коли вы разослали ответы. – Вулф, вы заходите слишком далеко. – Бафф слегка поднял голос. – Начали с поисков мотива, теперь выдвигаете обвинение. Не забывайте, что разговор идет при свидетелях. Впрочем, когда вы говорили о жизненно важных интересах компании, вы были правы, и я согласен. В такой ситуации личные соображения утрачивают силу. Потому хочу сообщить об одной небольшой ошибке, которую допустил О’Гарро. Не думаю, что он пытался намеренно ввести вас в заблуждение, возможно, просто это вылетело из головы, но именно он договорился с Ассой о встрече в ресторане. Он пришел ко мне в кабинет и сказал, что ему звонил Асса и они договорились встретиться в «Грейнджере» без четверти восемь. Я подумал было, что О’Гарро его сейчас пристукнет, и О’Гарро, наверное, тоже так думал. Сидел он рядом с Баффом, по другую сторону от меня, а в этот момент вскочил, с пылающими глазами и сжав кулаки, но все-таки не ударил. Он уперся ими в столешницу, подался к Баффу, так что до него оставался один фут, не больше. – Слишком ты старый, чтобы с тобой драться, – процедил он сквозь зубы. – Слишком старый и слишком грязный, черт побери! Говоришь, я ненавидел Далманна. Я, может, и не любил его, но при чем тут ненависть. Это ты его ненавидел. Глядя, как он карабкается вверх и того и гляди даст тебе пинка. Неудивительно, что ты его боялся, и, ей-богу, мне тебя жалко! – О’Гарро выпрямился, оглядел всех нас. – Я пожалел его, джентльмены. Вот до чего я умный. Я пожалел его. – Он повернулся к Вулфу. – Вы спрашивали, кто договаривался с Ассой, а я не ответил. Теперь отвечу: с ним договорился Бафф. Бафф пришел ко мне в кабинет и так и сказал. Еще вопросы есть? – Парочка к мистеру Баффу. – Вулф прикрыл глаза. – Мистер Бафф, оставались ли вы вчера наедине с мистером Ассой, где именно и как долго? – Я отказываюсь отвечать, – заявил Бафф, и голос у него дрогнул. – Я последую совету моего адвоката. – Кто ваш адвокат? – Рудольф Хансен. – Он сказал, что нет. – Вулф перевел взгляд на Хансена. – Мистер Хансен, являетесь ли вы адвокатом мистера Баффа? – Нет. Даже если бы и хотел, в сложившейся ситуации не мог бы никоим образом из-за возможного конфликта интересов. Адвоката мистера Баффа зовут Арнольд Даффен, его офис находится в двух кварталах отсюда. Бафф повернулся к Хансену, и его круглое красное лицо налилось кровью. – Рудольф! Арнольда может не оказаться на месте. Мне нужен совет. Немедленно. – Невозможно. – В таком случае я должен ему позвонить, – заявил Бафф, вставая из кресла. – Не отсюда. Из своего кабинета. Я остановил его, придержав за руку. Он было попытался вырваться, но убийцу я беру за руку не так, как юную нимфу, потому он в конце концов сел на место. Его руку я отпустил, но встал рядом. – Джентльмены, – заговорил Вулф, – при всем уважении я обязан как можно скорее передать бутылку с ядом под ответственность полиции. Сколько еще нужно ждать? Три секунды все сидели молча, потом О’Гарро сказал: – Телефон слева. Глава 22 С точки зрения граждан города Нью-Йорка, главный итог всего происшедшего в апреле был назван через два месяца, в начале июня, когда завершился процесс по делу об убийстве первой степени Вернона Ассы и Оливер Бафф был признан виновным благодаря представленной суду Кремером и окружным прокурором солидной доказательной базе, куда в числе прочих улик входил и один отпечаток пальца, отлично сохранившийся на бутылке коричневого стекла. Однако, с нашей точки зрения, главный результат был назван много раньше, то есть на следующий же день, когда у нас раздался телефонный звонок и Рудольф Хансен сообщил, что они с О’Гарро и Хири хотели бы нанести нам визит в шесть часов вечера. Явились они в точно назначенное время, когда Вулф только-только спустился вниз после очередной встречи с орхидеями. Я провел их в кабинет, где О’Гарро уселся в красное кожаное кресло, видимо считая, что теперь это место по праву его как единственного партнера компании. Вероятно, его имя скоро появится в названии. Им теперь явно не хватало новых имен. Вид у О’Гарро и Хири и в тот раз был такой, будто они неделю не спали, но хотя бы причесались. Оба были мрачны, но вежливы. Кратко уведомили нас о новых вскрывшихся фактах, как, например, показания секретарши, которая сообщила полиции, что днем в понедельник видела Баффа и Ассу в кабинете у Баффа и Асса держал в руках коричневый бумажник. После них слово взял Хансен. Несмотря ни на что, сказал он, ситуация разрешилась к всеобщему удовольствию, и теперь можно завершать конкурс, не оставив лазеек для споров или судебных исков. В связи с этим они хотели бы обратиться к Вулфу с просьбой помочь. Вулф спросил, каким образом. – Мы хотели бы предложить вам возглавить конкурс, – сказал Хансен. – Хотели бы, чтобы вы написали пять четверостиший для последнего задания, выдали финалистам, уточнили условия и назначили срок сдачи, а когда придут ответы, проверили бы их и распределили места. Мы просили бы вас взять это на себя. Хири отказался. При сложившихся обстоятельствах нельзя его винить, к тому же это его деньги. Вмешиваться никто не будет. ЛБА готова заплатить вам пятьдесят тысяч долларов плюс расходы… – Я не буду этого делать, – заявил Вулф без обиняков. – Вы должны, черт возьми! – гаркнул Хири. – Нет, сэр. Не должен. Мне пришлось во многом поступиться своим достоинством, чтобы зарабатывать на жизнь, но писать стишки для парфюмерного конкурса я отказываюсь. Не хочу оскорбить никого из здесь присутствующих, не поймите неправильно. Достоинство, как лицо – у каждого свое и ни на чье не похоже. Прошу, не настаивайте. Даже думать не буду. Возможно, позже буду сожалеть, однако я уже подготовил счет к компании «Липперт, Бафф и Асса» ровно на ту же сумму: пятьдесят тысяч. Плюс расходы. – За что? – Голос Хансена стал снова холоден. – За выполнение работы, на которую я подрядился. – Мы это обсудили между собой, – сказал О’Гарро. – Мы не увидели никакой выполненной вами работы. – Вы ничего не сделали, – подвел итог Хансен. – Неужели? Кто же сделал? – Никто. Так сложились обстоятельства, помимо вашей или нашей воли. Если кто-то что-то и сделал, то это Бафф, который разослал ответы. А также Асса, который выяснил, что бумажник у Баффа, но главное, конечно, письма финалистам. Письма спасли конкурс и нас. – Значит, вы это признаете? – Разумеется, признаем. Кто же спорит с очевидным. – Отлично. Полагаю, это неизбежно. Вулф повернулся ко мне: – Арчи, выдай мистеру Хансену доллар. Я достал доллар и протянул Хансену, но тот не взял. – В чем дело? – твердо спросил он.