— Видите? — сказал он, указывая рукою на экран. — Вы понимаете, что это значит? Депа кивнула: — Это значит, что кто-то раскусил наш замысел. — Да. И у этого кого-то есть коды управления дроидами-истребителями. — Он развернулся к ней, и вместо широкой победной усмешки, которая появилась бы у любого другого человека, в его глазах зажглась озорная искорка. — Повторяю: у меня нет недель и месяцев. — Не понимаю. Что ты собираешься делать? — Выиграть, — ответил Мейс. Он настроился на командную частоту республиканских десантных транспортов: — Генерал Винду вызывает ККП-09/571. Приготовьтесь к подтверждению полномочий и к получению приказов. Установить синхронный канал связи. Направленным лучом. Коммуникатор захрипел: — Семь-один на связи. Говорите, генерал. Услышав приказы Мейса, Депа настолько удивилась, что их «Турбошторм» чуть не врезался в гору. Когда движение машины наконец стабилизировалось, она включила автопилот и повернулась лицом к лицу с бывшим учителем: — Ты сошел с ума? — Отнюдь, — сказал Мейс. — Ты разве не слышала? Нет ничего опаснее джедая в здравом уме. Она попыталась что-то пробормотать, словно дроид с неисправным мотиватором. — И если ты не против, я бы хотел забрать назад световой меч, — добавил Винду извиняющимся тоном. — Думаю, он мне понадобится. — Но… но… но… — Слова наконец пробились наружу: — Мы собираемся захватить Пилек-Боу! — Нет, — возразил Мейс Винду. — Мы собираемся захватить систему. Целиком. Немедля. 20. Дежарик Ключом к Петле Джеварно была система Аль'Хар. Ключом к Аль'Хару был контроль над флотом дроидов-истребителей. Флотом управлял секретный передатчик, находившийся под командным бункером в космопорту Пилек-Боу. У космопорта был шанс. Но всего один. Два республиканских десантных корабля приземлились на Лоршанском перевале, клоны установили защитный периметр вокруг единственного открытого туннеля и обеспечили поддержку легкой артиллерией. Остальные десять транспортников перелетели через горы и продолжили движение на своей максимальной атмосферной скорости. Возможно, она была и не такой уж огромной, но явно выше, чем у нескольких побитых «Турбоштормов», которые разлетались в стороны различных баз, рассыпанных по высокогорью возле крупных городов. Лишь один штурмовой корабль попытался долететь до столь отдаленного места, как Пилек-Боу. Весь в дыму и с утечкой радиации, он карабкался по Дедушкиному уступу на четверти стандартной репульсорной мощности. Дежурившие в башне космопорта офицеры в ужасе слушали отрывистые сообщения пилотов: «Утечка в реакторе. Катастрофический сбой неизбежен». Пилот героически удерживал корабль в воздухе, направляясь к Пилек-Боу, потому что только там был космопорт, оборудованный для посадки и обеззараживания корабля с поврежденным реактором. Посадка в любом другом месте привела бы к неминуемой гибели всей команды и взвода пехоты на борту… Новости со скоростью света распространились от башни к наземному персоналу, от техников антирадара к скучающим гарнизонным командам, обслуживающим предоставленные Конфедерацией батареи современных турболазеров и ионных пушек. Это было самым значимым событием со времен отступления сепаратистов. Битва при Лоршанском перевале была захватывающей, трагичной, но происходила на другом конце высокогорья, так что не учитывалась. Все в космопорту следили за «Турбоштормом» либо лично, либо на экранах, восхищаясь самоотверженной смелостью экипажа корабля, который облетел город по широкой дуге, чтобы не представлять угрозы мирным жителям. Все были заняты: некоторые красноречиво убеждали остальных, что и сами бы поступили так же, другие втайне надеялись посмотреть на красивую катастрофу… вместо того, чтобы исполнять долг и следить за показанием датчиков. В конце концов, зачем утруждаться? Космопорт связан с сетью спутников обнаружения, вращающихся на орбите планеты: в воздухе не было ничего, кроме двадцати чудом выживших штурмовых кораблей. Последний из дроидов-истребителей вернулся в космос еще несколько часов назад, а республиканские транспортники, вызвавшие переполох, просто исчезли вскоре после своего появления. Никто не беспокоился об этих десантных кораблях. После потери сорока процентов личного состава эти республиканские машины наверняка не стали бы лезть в бой. Они, несомненно, прятались в «супе», плотных клубах океана ядовитых газов, окружавших плато высокогорья, ожидая тайного прибытия в систему какого-нибудь крейсера, что эвакуирует их. Несомненно. С их стороны это было излишне самоуверенно, потому что упомянутые спутники абсолютно устарели, как и все остальное оборудование, принадлежащее местному правительству. Их инфракрасные и оптические датчики были не способны пробиться сквозь плотные горячие клубы «супа», а более чувствительные сенсоры не справлялись с высоким содержанием металлов в газах. Оставаясь на глубине, десантные корабли просто исчезли с поверхности планеты. Поэтому любой дисциплинированный оператор датчиков в космопорту Пилек-Боу заметил бы на экранах радаров ближнего радиуса действия некие странные сигналы. Пилек-Боу располагался на западном берегу Великого Потока, самой крупной реки Харуун-Кэла. В Поток вливались реки со всего высокогорья, на востоке которого находился Лоршанский перевал, а на севере — непроходимые утесы, называвшиеся Трандарской стеной. Возле столицы ширина громадной реки составляла уже километр. Ее мощно ревущие потоки срывались с утесов, формирующих южную оконечность города. Это было одно из величайших чудес природы сектора: струи пенились, клубились и расширялись во время всего многокилометрового падения, превращаясь в обширный веер, что беспрестанно тревожил клубящийся внизу «суп» и вызывал многочисленные завихрения разноцветных, не смешивающихся друг с другом газов. Операторы датчиков, будь они в достаточной мере дисциплинированны и верны долгу, чтобы не спускать глаз с экранов радаров, заметили бы, как десять республиканских десантных кораблей типа «Джату» единым строем карабкаются вверх прямо среди водопадов Потока. Вода замедляла их ход, но в то же время прекрасно скрывала от спутников. Если бы операторы заметили это, исход мог бы быть совершенно иным. Это был их единственный шанс. * * * Но внимание операторов было приковано к драматичной посадке сильно покалеченного бластбота, который вот-вот должен был взорваться. Спустя пару секунд, как корабль все-таки коснулся земли, он внезапно открыл огонь по караульным постам, окружающим центр управления космопорта. А еще через мгновение из него выпрыгнули семь огромных полураздетых коруннаев с гладко выбритыми головами и, приземлившись на пермакрит, словно лозовые кошки, побежали к центру управления, без остановки паля из бластерных винтовок. За этими коруннаями последовали мужчина и женщина, сжимающие в руках самое примечательное и моментально узнаваемое по всей Галактике оружие, которое меньше всего хотелось бы видеть в руках противника. Они держали световые мечи джедаев. Вокруг царила такая суматоха, что никто из служащих космопорта даже не взглянул наверх, пока свет Аль'Хара не затмили десантные корабли типа «Джату». Вот тогда они посмотрели в небо и увидели десять дюрастальных туч, из которых лился дождь из закованных в броню солдат Великой армии Республики, чье прибытие было столь четким, эффективным, организованным и, честно говоря, подавляющим, что при захвате зенитных укреплений не пострадал ни один клон. Чего нельзя было сказать об ополченцах. Бойцы-клоны, не отличающиеся особой сентиментальностью, даже не удосужились вытереть кровь со стен и пола перед тем, как заменить орудийные расчеты своими товарищами. Битва в центре управления была жарче, длилась на несколько секунд дольше, но исход оказался аналогичным, потому что атаковали его акк-стражи и джедаи, а защищали — обычные смертные. После того как «Турбошторм» открыл огонь, захват космопорта Пилек-Боу занял всего семь минут. В результате в плену оказались двести восемьдесят шесть военнослужащих, из которых тридцать пять были серьезно ранены. Сорок восемь были убиты. Из шестидесяти одного гражданского работника космопорта не пострадал никто. Все аэрокосмические средства обороны космопорта были взяты под контроль в целости и сохранности наряду со всеми космическими кораблями, которые стояли в порту. Вкупе с битвой у Лоршанского перевала захват космопорта Пилек-Боу можно было бы считать величайшим из военных шедевров генерала Винду, если бы оставшаяся часть операции прошла по плану. Но как гласит прописная истина, при столкновении с врагом планы меняются. Захват Пилек-Боу не стал исключением. Даже не покидая командного бункера, Мейс понял, что все начинает идти наперекосяк. Командный бункер представлял собой огромный, тяжело бронированный шестиугольник посреди центра управления космопортом, заполненный различной аппаратурой. Освещали его только мониторы панелей и огромные прямоугольные экраны голопроекторов, висевшие на каждой из шести стен. Под панелями сумрак сгущался, так что нижняя половина помещения тонула во мраке. В пустом пространстве под настенными экранами сейчас содержались пленные, а также размещался временный медпункт, где бесстрастные солдаты-клоны оказывали первую медицинскую помощь раненым мужчинам и женщинам. Кар Вэстор и его акк-стражи, словно дикие животные, которыми они и были, плавно, не останавливаясь, перемещались по периметру комнаты. Сила бурлила вокруг них. Мейс чувствовал, как они подпитываются страхом, болью и страданиями пленников, вбирая все эти эмоции в себя, словно батареи, запасающие энергию. Мейс не стал спрашивать лор-пилека, для чего тому понадобилась такая мощь. У него были другие, более актуальные проблемы. В самом темном углу комнаты отдельно от всех остальных стояла бронированная панель. Сверху ее закрывал ограничивающий доступ дюрастальной чехол с кодовым замком. Эта панель была последней новинкой командного центра: ее недавно установили специалисты из Техносоюза, проводившие модернизацию средств обороны космопорта. Называлась эта штука «противомятежной коробкой», и в ней была масса кнопок, активирующих взрывные устройства, встроенные в каждый турболазер, ионную пушку, опорный пункт и зенитную турель космопорта. Видимо, Конфедерация считала, что одних идеалов будет недостаточно, чтобы гарантировать верность солдат. В тени этой панели, на импровизированном ложе из обивки сидений, выдранной из соседних кресел, лежала практически ослепшая от боли Депа Биллаба. После захвата командного центра она с каждой секундой слабела и теперь лежала, прикрывая глаза рукой. Из прокушенной губы в уголке ее рта струилась кровь. Клоны заняли все ключевые посты в командном центре. Некоторые из них сняли шлемы, чтобы надеть на голову технические наушники или очки. И Мейс предпочитал не смотреть в их сторону: пустые шлемы, стоявшие на панелях, слишком сильно напоминали тот, что он оставил полным на песке арены Джеонозиса. Винду стоял возле панели управления спутниками. За его спиной расположились без остановки шепчущий проклятия Ник и совершенно неподвижный ККП-09/571. Клон-командир по-прежнему был в шлеме, поэтому с ним Мейсу общаться было легче. Ему не слишком хотелось видеть лицо командующего. Он чересчур хорошо помнил первый раз, когда увидел его. Даже простое осознание того, что это лицо было там, за затемненной маской шлема, казалось некоей насмешкой, постоянно напоминающей о Джеонозисе. Обо всем, что там случилось. Обо всем, к чему привел провал Мейса. Он не хотел, чтобы ему напоминали про Джеонозис. Особенно сейчас. Он не мог оторвать глаз от монитора. На экране в реальном времени выводились данные со спутников обнаружения, кружащих на орбите планеты. — Семь-один. — Сэр, — раздался из динамиков шлема голос командира. — Разогрейте двигатели десантных кораблей. Всех до единого. — Мы и не заглушали их, сэр. — Хорошо. — Джедай нахмурился даже больше обычного. — Если мы все же полетим, нужно выпустить как можно больше целей. Подготовьте все корабли в порту. На каждый, у которого есть вооружение, посадите стрелка. Сколько у вас квалифицированных пилотов?