– Нет, разумеется. Я ведь еще и товарищ председателя Всероссийского общества сахарозаводчиков. И в этом качестве имею доступ к важным сведениям. – Что же это за сведения? – А насчет производства сахара и его дальнейшей судьбы. Вы знаете, сколько в прошлом году все железные дороги перевезли этого дорогого товара? – Нет, – сказал сыщик. – Любопытно. И сколько же? – Семьдесят шесть миллионов пудов. – Ого! Бродский еще сильнее рассердился: – А сколько из них украли в пути? Алексей Николаевич молча ждал продолжения. – Примерно семьсот тысяч пудов! Это же грабеж средь бела дня. А власти и в ус не дуют! – Откуда у вас такие цифры? – Сам подсчитал, когда переговорил с Харитоненко, Терещенко, Добрым, Бабушкиным, Гепнером, Шениовским и вашим приятелем Марголиным. Знаете, что оказалось? Что у всех воруют и бороться с этим бесполезно. Но другие поставляют сахар русским покупателям и более-менее приноровились. Чуть накинули цену, пустили часть в обход акциза… А с немцами так нельзя. – Забыл спросить, что вам ответили отправители? И где пропал ваш песок, на какой дороге? – На Юго-Западной. А ответить им было нечего, лишь руками развели. – Но вы же взыскали с них стоимость пропажи? – И ее, и пени, и штрафы, все до копейки. – Юго-Западная дорога заплатила, а расследование она потом провела? – Я спрашивал ее директора Немешаева, не отыскались ли мои восемь вагонов. Клавдий Семенович ответил по секрету, что как сквозь землю провалились и никто на дороге не может понять, как такое возможно. – Хорошо, вернемся к вам. Сколько вы перечислили Ванде? – Двадцать тысяч. И плачу с тех пор регулярно, каждый месяц. – Больше вас не обкрадывали? – Нет, они держат слово. – С кем именно вы договаривались? – продолжил расспросы сыщик. – Ко мне приехал человек от них. И мы очень детально все обсудили. – Этот? – Лыков выложил на стол сигналитические карточки Тугаринова. Сахарный король рассмотрел их с любопытством и спросил: – Кто это? – Беглый каторжник. В уголовных кругах большой авторитет. Он заправляет всеми грабежами на московском железнодорожном узле. Тут Бродский удивил питерца: – Нет, что вы! Конечно, это не он. Такие люди ко мне на пушечный выстрел не подойдут, это не их уровень. Приезжал совсем другой человек, весьма непростой. – Как он представился? – Иваном Ивановичем, разумеется, – ухмыльнулся киевлянин. – А как выглядел Иван Иваныч? – Он был в наклеенной бороде и синих очках. – Где же вы встречались при таком маскараде? – Здесь, в этом кабинете. Лыков попросил описать те приметы мошенника, которые тот не смог спрятать. Бродский честно попытался: – Он моложе вас, лет сорока – сорока пяти. Ростом повыше меня. Голос убедительный. Лоб высокий, уши… Не помню, какие уши. Нос как нос, без особых отличий. – Что главное бросилось вам в глаза? – Главное? Иван Иванович вызывал страх. – Страх? – удивился питерец. – Он запугивал, угрожал? – Ни то и ни другое. Человек приехал договариваться, он был вежлив и пытался найти компромисс. В его понимании, конечно. Однако сразу было ясно, что если я откажусь принять их условия, то мне несдобровать. – Не стали бы они убивать вас, – раздраженно возразил сыщик. – А я не знаю. От этого с наклеенной бородой можно было ожидать чего угодно. Не дай бог, поссориться с таким. Поверьте, я чувствую людей. В молодости я часто имел дело с уголовными. Тут на юге от них никуда не деться. Тоже приходилось договариваться, иногда сталкивать лбами, ну, как-то уживаться. Но Иван Иванович не такой. В нем чувствовался масштаб настоящего злодея. Он согнул меня в дугу. Меня, очень богатого, властного и не терпящего препятствий человека. Ненавижу, когда идут против моей воли! В порошок сотру, характер у меня кошмарный. А тут посмотрел я в синие очки гостя, послушал его вежливый голос – и согласился платить. Вот так. Собеседники помолчали, выпили еще по рюмке коньяку. Бродский нервничал, воспоминания о загадочном пришлеце удручали его. – Как вы собираетесь искать вымогателя? – спросил он у сыщика. – Через Ванду Подгурскую? – Он наверняка предусмотрел этот вариант, – ответил тот. – Если вымогатель так серьезен, как вы описали. – И тогда что? – Есть беглый каторжник, чье фото я показывал. Это его партнер. Видимо, он отвечает за связи с уголовными, за силовые акции. По отрывочным сведениям, руководит каторжником главарь по кличке Князь. Как, подходит это прозвище вашему страшному человеку? – Князь? Пожалуй, да. В нем есть внутренний аристократизм, как пишут пошлые литераторы. Даже не аристократизм… Не могу подобрать нужного слова. Скорее, избранность, исключительность. Чувствуется масштабность зла, которое он носит в себе. Лыков допил чай, отодвинул пустой стакан: – Вы все рассказали, Лев Израилевич? Вам же лучше, если я его отыщу. Перестанете платить и бояться. Помогите мне. Сахарозаводчик смотрел в угол, лицо его скривилось. Потом он сказал: – Не верю я, что вы его поймаете. А рассказал все, ничего не утаил. В Монте-Карло хочу. Могу ехать? Не завернут меня в Вержболово? Коллежский советник поднялся: – Езжайте. И сделайте очередной платеж. Посылайте деньги до тех пор, пока не получите от меня телеграмму, что все кончилось. – Спасибо за честный совет. – Взамен вот что. Мы закроем контору по взиманию переборов с железных дорог Ванды Подгурской. Довольно скоро закроем. Или она сама сбежит, как товарищество «Оборот»… – Какой еще «Оборот»? – не понял Бродский. – Фирма, которая торговала ворованным хлопком. – Те тоже вымогали? – И крали, и вымогали. Видимо, бандиты создали сеть таких кормушек, сейчас мы их по одной выявляем и ликвидируем. Так вот. Если Иван Иванович сообщит вам, что теперь надо платить по новому адресу, немедленно сообщите мне в Департамент полиции. – Договорились. А что еще воруют в таких масштабах, вы выяснили? Кроме сахара и хлопка. – Выясняем. На подозрении чай, медь, кожи, табак. – Значит, там картель? – Какой картель? – насторожился сыщик. – Это сговор на рынке. Есть так называемая нормировка – картель сахарозаводчиков. Не слышали? – Что-то писали в газетах, но я не разбирался. – Мы сообща определяем объемы производства сахара и квоты между участниками на внутреннем рынке. Чтобы цена не падала ниже допустимой. А все, что сверху, продаем за границу. Нормировка поддерживается правительством. – Но в чем польза власти от вашего картеля?