– Только если ворует, – согласился Алексей Николаевич и уточнил: – Но с теми девятерыми он не в стачке? – Нет, один мастрячит. – Василий Григорьевич, – просительно начал Лыков, – вот вы упомянули про младшего гардеробщика в Железнодорожном клубе. – Который почтальоном при кассирах служит? – Да. А нельзя ли его завербовать? Чтобы читать их переписку. Подэрий довольно улыбнулся и извлек из внутреннего кармана еще несколько листков: – Да уж завербовали. Неделю, как он отдает нашему человеку всю почту. Тот, понятное дело, копирует и возвращает. А если попадаются деловые бумаги, чаще всего на грузы, то филер привозит их сюда, а мы фотографируем и потом вертаем гардеробщику. – Голубчик! – вскричал Алексей Николаевич. – Это они? Те записки? Я могу их посмотреть? – Для того я их и принес, ваше высокоблагородие. Вот тут извольте расписаться, что получили. Господин подполковник распорядился изготовить для вас копии. – Ай да Михаил Фридрихович, ай да умница, – похвалил фон Коттена сыщик. – Да и вы молодцом, и ваши люди. Все будет отмечено в рапорте премьер-министру. Он схватил бумаги и ушел в номера, чтобы изучить их в тишине. Грузовые документы Алексей Николаевич просмотрел мельком. Снова сахар-рафинад, готовое платье, шведские куртки, бензин из Грозного, карболинеум[44], папиросы фабрики Асланиди, несколько партий хлопка, в том числе одна – американского… В банковских ассигновках часто мелькал торговый дом «Георгий Скумбуридис и братья Кундурис», и еще чаще – агентурная контора Лонгина Приятелева. Коллежский советник отправился за справками к коллежскому секретарю, большому знатоку преступной Москвы. – Василий Степанович, а кто такие Скумбуридис и Кундурисы? – Греки, губками торгуют. – Честные торговцы или как? Стефанов почуял неладное и ответил вопросом на вопрос: – Вы их на чем-то поймали? – Не я, а охранное отделение. И питерец показал москвичу бумаги от Подэрия. – Ну вот, попались голубчики, – обрадовался Стефанов. – Давно я за ними грех знал, да вот доказать не мог. – И чем грешат эти посейдоны? – Продажа губок – только прикрытие. А занимаются они тем, что «отстирывают» ворам крупную добычу. – Так-так… – оживился питерец. – Я разорил одну такую «постирочную» в Тифлисе несколько лет назад. А у вас в Первопрестольной, стало быть, своя? И как ребята это проделывают? – У Георгия Скумбуридиса дядя – известный в Греции банкир. Он работает с русскими процентными бумагами, держит маклера на бирже. И потихоньку вбрасывает в чистые биржевые деньги «грязные» воровские. Но доказать это невозможно, умные люди работают. – А братья Кундурисы? – Эти собирают заказы. После недавней смуты клиенты пошли косяком, словно селедка на нерест. Сейчас вроде поутихло, но правды никто не знает. – Думаете, они теперь картель обслуживают? Масса записок им адресована. – У картеля, как вы его называете, обороты большие. Кроме Кундурисов, никто такие суммы не «отстирает». Лыков сказал: – Пора придавить ребятишек. – Как же вы это сделаете? – В Москву приехал еще один посейдон. Но это по большому секрету, только вам, Василий Степанович. – Ну и что? – А то, что он мой помощник, титулярный советник Азвестопуло. Помните, я упоминал о Сергее Маноловиче? Он вечером явится на Большую Бронную, отчитаться. Я приказал проверить начальство из МПС. Сдается мне, там сидит один из заправил картеля. Иначе они не смогли бы так долго сохранять наружное благополучие в отрасли. – Хорошо. Вот он отчитается. А дальше? – вежливо уточнил москвич. – Как ваш Азвестопуло проникнет к торговцам губками? Они прожженные, опытные. Не один год мы пытались эту устрицу открыть, да не тут-то было. – Сергей откроет, – туманно пообещал коллежский советник и удалился. Вечером к нему на конспиративную квартиру действительно явился гость. – Добрый вечер, Алексей Николаевич! – Проходи, молодожен. Не устал отдыхать? – А что, увлекательное занятие, – рассмеялся Азвестопуло. – Но, как говорится, делу время, потехе час. Прибыл в распоряжение начальства. – Начни с моего поручения. Узнал, кто в МПС покрывает воров? – Один человек подходит по всем приметам. Товарищ министра тайный советник Бавастро Александр Францевич. На Рождество орден Белого орла получил! – Почему именно он? – Сами судите, Алексей Николаевич. Жалобы потерпевших о железнодорожных кражах поступают к Бавастро. Он обязан на них реагировать. Назначать внеочередные ревизии, наказывать виновных, требовать усиления контроля. Ничего этого не происходит. – Вообще ничего? – Мертвое молчание, как пишут в пьесах. – В пьесах пишут «мертвая тишина», – возразил Лыков. – Но такого не может быть. Шум давно дошел бы до верха. Подумаешь, товарищ министра. Украли на астрономические суммы, люди уже не могут терпеть, они перешагнут через любого! Тогда ему головы не сносить. – То же самое два года проделывали Рейнбот и Мойсеенко, – напомнил Сергей. – И что? Вот увидите – выйдут сухими из воды. В России люди в больших чинах неприкасаемы. Посмотрите на Небогатова со Стесселем. Первого вот-вот отпустят из тюрьмы, хотя первоначально приговорили к расстрелу за сдачу эскадры японцам. А второго до сих пор не осудили за капитуляцию Порт-Артура, все доказательства собирают… Или возьмите историю товарища министра внутренних дел Гурко. Замешался в мутную сделку с хлебом, и как его за это наказали? Отставили от должности и запретили на три года государственную службу. И то ходят слухи, что скоро царь его помилует… Они немного поспорили насчет судебных перспектив в деле Рейнбота, потом Азвестопуло выложил убийственный факт: – Я попросил нашего человека в МПС показать мне кабинет Бавастро. В отсутствие хозяина, конечно. И залез кавалеру Белого орла в стол. Там хранится папка с серебряным обрезом, доверху наполненная теми самыми жалобами. Грустное зрелище, скажу я вам. Их даже не десятки, а сотни. Телеграммы, письма, рапорты подчиненных. На многих резолюции министра: принять меры, срочно разобраться… Так и лежат под спудом. – Ты пытался копнуть глубже? Вклады в банках, паи в акционерных обществах? – Не успел, вы приказали срочно ехать сюда. Алексей Николаевич вздохнул: – Ты нужен мне здесь. С Бавастро разберемся позже. Столыпин недоволен Шауфусом, его скоро турнут с должности. Явится новый министр и, как полагается, начнет с ревизии дел своего предшественника. Тут мы покажем папку с серебряным обрезом… А теперь слушай внимательно. Когда ты последний раз изображал Серегу Сапера? – Прошлым летом в Ростове. – Легенда жива? Мы ведь ее законсервировали? – Там все в порядке, можно раскрыть в любой момент, – уверенно заявил титулярный советник. Это была фальшивая личность – грек-налетчик, умевший обращаться с разрывными снарядами. Департамент полиции придумал ее для Азвестопуло год назад, когда надо было внедрить «демона» в одесскую уголовную среду. Сергей выступал под своим именем, часть биографии тоже была подлинной. Вычислить такого агента особенно трудно. Азвестопуло получил кличку Серега Сапер, под которой стал известен в преступных кругах нескольких южных городов. После операции в Ростове[45] легенда не использовалась. Теперь Лыков решил ее реанимировать. – Смотри, что здесь происходит, – начал он и подробно изложил ход дознания железнодорожных краж. – Вроде бы всех главных злодеев арестовали, кое-кого и перебили. Но вдруг обнаружилось, что это были мелкие фигуры. А настоящих заправил обнаружить труднее. Они через дыру в заборе не полезут… Нашли одного, да упустили и потом не сумели взять живьем. А если бы и сумели, вряд ли он стал бы давать показания – не такой был человек. Теперь следят за товарными кассирами, которые составили настоящий заговор. Они создают путаницу в документах и воруют грузы вагонами, если не поездами. От них отходят ниточки в разные стороны; какая-то может вывести на главаря. Кличка ему Князь, и он должен быть связан с железной дорогой. Вот все, что пока известно. Теперь же в деле появились еще и греки… Услышав фамилию Скумбуридис, Сергей оживился: – Слыхал я про его лавочку в Мариуполе. Хвалили там дядю, говорили, что чистодел. – А в Одессе? – Там, Алексей Николаевич, своих «постирочных» хватает. – И как думаешь подобраться к единоверцам? – Телеграмму пошлю. – Что за телеграмма? Рассказывай подробно, не ломайся. – Да я и не ломаюсь, – тряхнул кудрявой головой титулярный советник. – Есть такой человек в Москве, дед Афанас, фамилия Челибидаки. Старый грек, из блатных на пенсии. Я с ним пару раз общался как Серега Сапер. Платил старику за наводки. Он же всех знает, и все знают его. Если нужно паспорт купить, или добычу сбросить, или напарника хорошего найти, греки идут к нему. – А полиция как такое терпит? Азвестопуло лишь пожал плечами: