– Об этом спросите у Мойсеенко. – Ладно, черт с ним. Ты хочешь попросить дедушку свести тебя со Скумбуридисом? А не грубо? – Вполне правдоподобно. Скажу ему, что добыл облигаций на сорок тысяч, хочу их в деньги обернуть. Для каковой цели днями прибуду в Москву. Алексей Николаевич задумался. – Хм… А где ты эти облигации возьмешь? – Вы дадите. – Сергей! А я-то их как добуду? – Из своих займете на время. В первый раз, что ли? Лыков сначала рассердился: опять частными капиталами рисковать для казенного дела! Но потом решил, что так будет быстрее. Пока с начальством согласуешь, семь лет пройдет, все жулики разбегутся… – Смотри только, головой мне за бумаги отвечаешь! – Не дрейфите, Алексей Николаевич, – ухмыльнулся титулярный советник. – Хоть на время сделаюсь богач, как вы. – А если старик тебя в другую «постирочную» отправит? – Разве только сначала. Схожу, поторгуюсь, потом вернусь к деду Афанасу. Условия, мол, неподходящие, давай следующего. Вот в Мариуполе Папаяниди хвалил Георгия Скумбуридиса – хочу с ним столковаться. Лыков план утвердил, и в результате они оба уехали в Петербург. Добирались, конечно, разными поездами. В столице еще раз обговорили действия Сергея. Тот должен познакомиться с греческой «постирочной», войти в доверие к ее держателям и – самое важное – понять связи торговцев губками с Князем. Деньги – это та ниточка, которая выведет на первых лиц. Хлопок и сахар – только начало цепочки, сами по себе они преступникам не нужны. А когда краденые ценности превращаются в денежные знаки, тогда на первый план выходят главари. Тут их и надо брать. Глава 17 Похождения Азвестопуло в Москве В полдень в контору торгового дома «Георгий Скумбуридис и братья Кундурис» вошел посетитель. Он бросил на стул толстый кожаный портфель и зябко похлопал рука об руку: – Ох и холодно же у вас в Москве! – По какому делу изволили пожаловать? – вежливо поинтересовался конторщик. – Я к Георгию Михайловичу. – Он вас ждет? Вы договаривались? – А как же! Посетитель повесил шубу на крючок, водрузил сверху дорогую бобровую шапку, подышал на пальцы. Все это он проделывал не спеша, с повадками человека, знающего себе цену. Затем извлек из кармана визитную карту и протянул конторщику: – Вот, передайте хозяину. Скажите, я тот, о ком Афанас Пантелеймонович телефонировал. Конторщик уже все понял и отправился к шефу. Тот принял гостя немедленно. – Здравствуйте, почтеннейший… как вас? Скумбуридис взглянул на карточку и прочитал: – Иона Ионович Эвморфопуло, товарищ директора-распорядителя фабрики по изготовлению фарфоровых венков, Мариуполь, улица Никольская, собственный дом. Такой молодой, а уже дом собственный. Стало быть, фарфоровые венки пользуются спросом? Товарищ директора холодно ответил: – Перейдем к делу, некогда болтать по пустякам. – Да-да, конечно. Значит, у вас на сорок тысяч? – На сорок три. – А что за бумаги? Они в том портфеле? Дозвольте взглянуть. Эвморфопуло вынул толстую пачку и протянул хозяину. Скумбуридис просмотрел облигации как-то уж чересчур бегло и вернул гостю. Тот недоуменно спросил: – Что не так? – Нет, все в порядке. Хорошие бумаги: железные дороги, государственные займы… – Ну, вы будете менять? Сообщите ваш лаж. Хозяин конторы помялся, затем решился: – Лаж я возьму самый маленький, пять процентов. Готов даже совсем от него отказаться и заплатить две тысячи сверху. Если вы согласитесь выполнить мою просьбу. – А какого рода просьба? – Скажите, Иона Ионович, вы ведь Серега Сапер и есть? – Ну? Скумбуридис перешел на греческий: – Я прошу вас проехать ко мне домой, здесь говорить неудобно. Озадаченный гость взялся за портфель: – Знаете, мне это не нравится. Я пришел заключить сделку. Есть тарифы, я понимаю. Домой к вам ехать зачем? У вас в конторе денег нет, что ли? – Сергей Манолович… Вы позволите мне так вас называть? Не на людях, а наедине. Мы, греки, должны помогать друг другу в трудных ситуациях… – Да скажите уже, в чем дело! – начал нервничать посетитель. – Я повторно прошу удостоить меня чести и посетить мое жилище. Вы в любом случае будете в выигрыше. Даже если откажете мне в просьбе, с которой я обращусь. – Ну и ну… Черт с вами, Георгий Михайлович. Заинтриговали. Едем. Через минуту они уже садились в легкие санки. Скумбуридис правил, его гость крепко прижимал к груди портфель. Они проехали на Царскую улицу, замыкающую Бутырскую слободу с севера. Недалеко от Митрофановской церкви стоял двухэтажный дом. Хозяин сам открыл ворота, завел санки во двор и тщательно запер засов изнутри. Потом повел гостя внутрь. В доме было тепло, пахло свежеиспеченным хлебом и ладаном. – Вы один живете? – удивился «демон». – Пришлось на время отослать прислугу, – уклончиво ответил торговец губками. Они сели в гостиной за большой стол, накрытый несвежей скатертью. Хозяин вынул из горки початую бутылку метаксы и две немытые рюмки. – Даже не знаю, как начать… Давайте выпьем. Они махнули без закуски, и Скумбуридис заговорил: – Повторю, если вы откажетесь, то уговор останется в силе. Минимальный лаж, всего пять процентов… за то, что согласились приехать сюда и выслушать. А если поможете, то лаж нулевой и две тысячи сверху. Расчет немедленный. – Что надо сделать? – Вам приходилось убивать людей? – Вот оно что! Вам надо от кого-то избавиться? Георгий Михайлович, вы ошиблись адресом, я не наемный убийца. Давайте поменяем облигации, и я пойду. – Сергей Манолович! Выслушайте меня до конца, пожалуйста! Скумбуридис налил еще по рюмке и жадно выпил свою. – У меня в подвале сидят два человека. Давно, уже больше недели. Их велено убить. А палачей все не присылают и не присылают. Я несколько раз напоминал, но без толку. А эти двое… Они что-то почувствовали. Я боюсь к ним заходить, держу под замком, а еду передаю в окошко. Живу тут один, сам топлю печку, выношу помои… Так дальше продолжаться не может. Азвестопуло спросил: – Кто велел их убить и за что? – Ах, долго рассказывать. Если покороче, то это торговцы хлопком. Они входили в нашу организацию. Вы слышали, возможно, про кражи на железных дорогах?