– Правдоподобно. Но мой вопрос остается: как узнать, за каким курьером следить? Мы же не можем вскрывать все вализы в поисках нужной нам. И еще. Ценности переправляют через границу раз в месяц, возможно, даже реже. Дело подсудное, часто рисковать нельзя. Вот мы поймаем почтальона. С империалами, тайный вывоз которых из страны запрещен. Но что если это деньги не того, кто нам нужен? Не главаря картеля, а другого. Мало ли желающих обойти закон? – Такое вполне вероятно, – согласился Алексей Николаевич. – Но нам главное поймать. Если мы возьмем курьера с поличным, то дальше вытрясем из него все. Имена, суммы, названия банков и номера счетов. Ему некуда будет деваться. И среди тех, кого он сдаст, окажется тот, кого мы ищем. Фон Мекк только переводил взгляд с одного сыщика на другого, стараясь уловить суть. Потом он спросил: – Я правильно вас понял, господа? Отыскав главного, вы надеетесь через него найти и второго, а именно Князя? – Верно, – подтвердил Лыков. – И когда я выслежу эту гадину, то нарушу слово, данное Трусевичу. – Какое слово? – Об этом вам лучше не знать, – отрезал питерец. Через три дня он сидел в кабинете вице-директора Департамента полиции Зуева и пил чай. – Неплох-неплох. Но в Москве мне китайцы другой подарили. Вот то был чай! – Привез бы, чем хвалиться, – сморщился Нил Петрович. – А я привез. Дома лежит. Отсыплю и тебе фунтов десять. Но не просто так. Зуев насторожился: – Опять за свое? Только-только из гроба вылез… – Помнишь дело о кабинетном золоте?[52] Я тогда поймал дипломатического курьера МИДа. – В девяносто седьмом? – В девяносто восьмом. Нил Петрович отодвинул стакан, внимательно поглядел на Лыкова: – Алексей Николаевич, ты чего удумал? – Опять мне надо залезть в тот змеюшник. – Зачем? – Главного по железнодорожным кражам я так и не нашел. А за ним должок. И вот какая есть мысль… Коллежский советник изложил вице-директору свои соображения. Тот выслушал и первым делом спросил: – Что, по-твоему, так все плохо? – А сам не видишь? – Алеша, что делать-то? У меня накоплений нет. Жалованья едва хватает. Зуева в департаменте за глаза звали Крокодил Петрович. Он это знал и не обижался. Лыков как мог утешил начальника: – Не кручинься раньше времени. Может, мы с тобой и не доживем до апокалипсиса. Лет десять у нас в запасе есть. – Ну тогда еще куда ни шло, – повеселел вице-директор. – Помру – и дело с концом. Так чего ты хочешь? – У того жулика из МИДа фамилия была Выражайкин. Его выгнали или в тюрьму посадили? – Ни то и ни другое. – Как так? – удивился сыщик. – Я же его с поличным поймал. Он три пуда россыпного песка вывез. Зуев посмотрел поверх очков и повторил: – Ни то и ни другое. Понятно? – А-а, – сообразил Лыков. – Мы его завербовали? – Точно так. – И Выражайкин до сей поры при должности? Возит дипломатическую почту в Париж? – Два раза в месяц, согласно графику. – Так-так… Мне бы с ним поговорить. – Я прикажу Васильеву устроить вам встречу. Статский советник Васильев руководил Особым отделом Департамента полиции. Отдел заведовал в том числе и секретной агентурой. – Еще мне потребуется съездить в Париж. И не одному, а с Азвестопуло. Вице-директор хмыкнул: – В Париж? Губа не дура. – Надо, Крокодил Петрович. Ты хочешь китайского чаю или нет? – Шантажист. Заграничные командировки назначает Трусевич, сам знаешь. – Я рапорт подал. Но он не верит, что в Париже можно найти след. Спросит твоего мнения. Кивни тупеем – и получишь десять фунтов ханькоусского. Зуев потер переносицу: – Ты пообещай ему что-нибудь оттуда привезти. – А что ему нужно? – задумался Лыков. – Коньяку? Его и здесь полно. – Набор открыток с голыми девками. Парижские девки смазливые. – Ты серьезно? На это вице-директор загадочно ответил: – Наш с тобой начальник – артистическая натура. Еще бы за картами меньше болтал, цены бы ему не было… Действительно, увлекающийся Трусевич любил за вистом в клубе щегольнуть своей осведомленностью. И выбалтывал иной раз служебные секреты. На следующий день Лыков в присутствии Васильева пообщался с курьером. Выражайкин обрадовался старому знакомому: – А здорово вы меня тогда, ваше высокоблагородие! С тех пор, так сказать, наставленный на путь, служу честно. – Совсем-совсем честно? – не поверил сыщик. Курьер вытянулся на стуле по стойке «смирно»: – Честно в рамках дозволения начальства! Иначе ни-ни. – Это как понять? – У нас в Министерстве иностранных дел есть обычай. Помните, я же рассказывал… Все необандероленные вещи посылаются в вализах. И отсюда туда, и оттуда сюда, чтобы лишних денег не платить. Начальство негласно, но разрешает. Потому как поступает точно так же. – То есть вы каждый раз везете через границу что-то незаконное? – Точно так. Давеча, к примеру, доставил два ружья первому секретарю посольства в Париже графу Капнисту. И попробуй не исполни… – Дела… Ну, не стану осуждать ваше начальство, мой интерес в другом. Мы ищем человека, который незаконно возит за рубеж русское монетное золото. Хотя возможны и ассигнации, но скорее золото, его менять проще. – А куда, ваше высокоблагородие? В Берлин, Вену, Лондон? – Полагаю, что в Париж или Лондон. – С Лондоном трудно, – заявил Выражайкин. – Сердится английский лев. В пятом году наши жандармы подловили их посольских, меха они вывозили под печатями. Теперь британцы нам мстят, почту вскрывают, уже несколько скандалов было. – А с Парижем как? – Там спокойно. – Значит, тот, кого мы ищем, отправляет деньги в Париж. Курьер ответил не раздумывая: