Она не заплачет… она… она ведь красивой была сегодня! В новом платье из темно-сизой тафты, которую дедушка подарил. Дедушка её любит. И… и он сказал, что главное – мозги. То есть… то есть тоже не считает красивой, несмотря на всю любовь. Она отступила. И еще, не желая дальше слушать. Конечно… куда ей до Летти? Та великолепна во всем, от платья, которое получилось куда более роскошным, чем у Ариции, до вершины парика, украшенного цветными перышками и живыми розами. Ари… Ари никогда такой не станет. Она шла через сад, не особо задумываясь, куда идет. И… и в какой-то момент обиды стало так много, что Ариция не сумела с ней справиться. Внутри словно огонек загорелся. А потом он сделался большим-большим. И выплеснулся. Она даже задохнулась от боли, пусть короткой, но все же. И встала, вцепившись в ствол дерева. А потом… потом земля вдруг задрожала, мелко так… и из травы высунулось что-то белое, походившее… тогда она не сразу поняла, что это. А поняв, испугалась. Не руки, нет. Мертвец, который деловито выкапывался из земли, как раз не испугал. Почему-то Ариция знала, что с ним справится. Что ему достаточно приказать, и он вернется. Но продолжала стоять… Вот из какой-то кучи выбралась дохлая мышь. Выглядела она отвратительно, а за нею – и облепленный грязью, палой листвой, кот. Кот был еще более мерзким, до того, что мелькнула занятная мысль, а не отправить ли его к сестрице. Вот она бы завизжала. Но там, то ли во сне, то ли в прошлом, она махнула рукой и велела: – Возвращайтесь. Они и вернулись. Все. Надо же… Она все так хорошо помнит… правда, глупое воспоминание. Воскрешение и не первое, честно говоря. Но почему-то оно запомнилось больше всего. Может, этой самой глупостью? И вся её жизнь такая же, несуразная. А ведь она потом, позже, возвращалась. Нет, не туда, но в разные части сада. Возвращалась и… пробовала. Потихоньку. Боясь, что кто-то заметит, но постепенно… постепенно страх уходил. Оказалось, что никому-то особо дела не было до нее, Ариции, второй и не самой прекрасной из принцесс. Зачем это? Здесь и сейчас? Во сне обычно не задают вопросов. Но сон этот… очень уж зыбкий. И странный. Парк… будто и не парк. Нет, дерева, кусты… но незнакомые. Ариция никогда таких не видела. Дорожка. Беседка. И в ней женщина в старинных одеяниях. Красивая… в руке женщины зеркальце. – Хочешь посмотреться? – спросила она. Сон. И посмотреться тянет. – Это особое зеркало. Оно может сделать так, что ты станешь красивой. Самой красивой… – Красивее сестры? – Легко, – женщина улыбается. А ведь лицо у неё обычное. И нос великоват. И глаза какие-то не такие. А губы тонки. Но все равно она кажется красивой. Слишком красивой. – Спасибо, но нет. – Почему? – её волосы не уложены в башню, они рассыпаны по обнаженным плечам. И платье… разве такие прилично носить? Прямое, чуть прихваченное под грудью широким поясом, опускающееся мягкими складками, в которых так легко угадать очертания тела. – Разве ты не хочешь быть красивой? – Нет. – Врешь. Врать не хорошо. Я знаю правду. – Кто ты? Демоница? – А я похожа на демоницу? – женщина медленно повернулась вокруг себя, позволяя разглядеть. – Разве есть у меня рога? Или хвост? Или когти? Она протянула руку с тонкими пальчиками и жемчужными ноготками. На каждом переливался драгоценный камень. – На фею-крестную ты тоже не слишком тянешь, – проворчала Ариция, отступая. Сон ей не нравился. В этом месте, в этом Замке не может быть обыкновенных снов. А вот и Замок. Точно. Нависает мрачною громадиной. – Чего ты от меня хочешь? – Освободи меня. – Как? – Возьми, – ей снова протянули зеркало. Но Ариция спрятала руки за спину. Может, она и не красавица, но и не дура. Трогать странные вещи в странном сне не будет. А то ведь… как в сказке, коснешься не того и навек останешься. – Нет. – Хорошо, – женщина убрала зеркало за спиной. – Тогда идем… я покажу… они меня убили, но умереть не вышло. Я и не хочу умирать. Верни меня. Ты можешь. – Поднять мертвеца? – Дать ему жизнь, глупая. Сама она… глупая. Даже отец признавал, что Ариция умна. А он вовсе не относился к женщинам серьезно, к другим, кроме мамы. – А в чем разница? Женщина шла. Быстро так. И Ариция за ней. И вот уже пришлось почти бежать, подхвативши юбки. В юбках бегать дико неудобно, этак и вправду впору, как островитянка, на брюки переходить. Хотя… в брюках неприлично. В монастыре запереть могут за такое. С другой стороны их и… Замок распахнулся каменной пастью. И сомкнулся, а Ариция оказалась внутри. – Запоминай, – женщина повернулась к ней. Теперь её лицо было бледно, словно мрамор. – Запоминай путь! Коридор. Поворот. Еще один коридор. И лестница. Она разворачивает спираль за спиралью, и ступеньки сами ложатся под ноги, как возможно лишь во сне. Ариция ждет. И все-таки… в чем разница? Ей бы дотянуться до той, которая рядом, но в то же время невообразимо далека. Но вот еще дверь. И пещера. – Там, – она вытягивает руку, указывая в темноту. – Они заперли меня там! – И что мне делать? – Позови… твой дар… ты можешь вернуть меня. И любого. Ты не некромант. Ты та, что возвращает к жизни. – А разница в чем? – Ариция поглядела за спину. Темнота. И в ней будто… будто проступает что-то. То ли столы, то ли саркофаги. Она может сделать шаг и оказаться внутри.