— Что это, мичман? — Тут всё написано! Да уж, написано так написано! Приказ о срочном прибытии в расположение части, с размашистой резолюцией Леона: «Идите в задницу, маршал Пютен[5]! Я француз, а не коллаборационист! Ухожу в Сопротивление!» Моего знания французского языка хватает, чтобы оценить экспрессию сего послания. — Чёрт, вот мало нам одного упёртого, ещё и вы туда же! — злюсь я. — Вы понимаете, что хотите дезертировать? И что меня самого сместят, если я поддержу вас в этом? — Вас? Сместят? С каких это пор вы подчиняетесь французскому правительству? — искренне недоумевает Пешё. — Непосредственно «Группе 16», я правильно понимаю? Из которой Европа сдриснула и на решения теперь хрен повлияет, разве не так? И дезертировал не я, а трусливые скоты в нашей верхушке! После войны французских офицеров, ушедших в Сопротивление, никто дезертирами не называл! Ну ведь прав он, партизан неукротимый! Конечно, после войны у меня будут неприятности, всё-таки Франция – страна в Европе более чем влиятельная. А впрочем, пошли они все, в самом деле, в задницу! Лично мне пока ничего не приказывали, так что пусть сами разбираются. И с Пешё, и с Фербером. Но всё-таки привожу последний аргумент: — Только не надейтесь, что после войны вас объявят героем! То есть объявить, может быть, и объявят, но жизни не дадут, не говоря уже о карьере. В отличие от Второй мировой, сейчас во Франции наверху останутся те же петены, а предатели больше всего ненавидят именно тех, кто предавать отказался! — Мон колонель, да где та Франция? Вот он, последний француз – перед вами сидит! Я вздрагиваю. Почти то же самое сказал вчера Босвелт про голландцев, а ведь он даже не военный! А перед Леоном, получается, сидит последний португалец? Хотя даже не так – последняя половинка португальца, да и то чёрного… К.б.н. Андрей Богданов, 17 декабря 2040 г. Целых две недели – ничего нового, разве что временами оперативники со всех трёх баз выходили на захват потопленных малых субмарин. Пленных больше не берут – мы уже узнали всё и от пленных аликов, и о них. Полковник намерен вообще прекратить такие захваты – есть риск, что кто-то будет убит или ранен, и рейд в Т’летлх тогда окажется под вопросом. А нашей группе оставалось только систематизировать все результаты – сегодня как раз брифинг. — Итак, исходно у пришельцев был один Т’летлх, — начинает Кабрал. — Вылазки начались, по-видимому, в прошлом году, когда было построено достаточно малых субмарин и выращено некоторое число акватоидов. Почему именно акватоидов? Потому что это бесполая раса, причём бесполость у них не исходная – когда-то очень давно раса подверглась фундаментальному гентическому изменению. Точно установлено, что акватоиды – пришельцы из другого мира, а не модифицированные земные организмы. Мы захватили несколько установок для их клонирования – они есть не только в колониях, но и на каждой большой субмарине. Клоны, кстати, исходно «выпускаются» уже с мозговыми имплантами. — Кстати, — приходит мне в голову мысль. — А было бы интересно вырастить нескольких акватоидов без имплантов. Может быть, у них не будет врождённой враждебности к землянам? — Врождённой – нет, но на одной планете с ними мы всё равно не уживёмся. Земная гравитация для акватоидов слишком велика, поэтому им необходим генетический материал людей, чтобы приспособиться к ней. Для этого алики и устраивают наземные рейды. — Разве только для этого? А мозги для мозгодронов? — Не только, просто одна из главных причин. Итак, акватоиды стали исследовать океаны и на этом этапе, по-видимому, встретились с жаберами и ракожопами, а также открыли для себя мегаутилусов и гигантских медуз, которых подвергли лишь минимальным генетическим изменениям. Они вообще прирождённые биологи, не случайно все пленные медики были именно акватоидами! А тут достаточно было имплантов, ну и управляемых такими имплантами ультразвуковых ружей для мегаутилусов. — Извините, сеньор коронель, а медузы-то зачем? — спрашивает Веласкес. — Они, похоже, вообще не опасны. — Теперь – да, поскольку вы в магнитных бронескафандрах. Но человека без скафандра такая медуза моментально парализует своим ядом и начнёт медленно переваривать. В общем, это живые парализаторы – как раз то, что нужно акватоидам для добычи мозгов и генетического материала. Мегаутилусы же – просто самоходные пушки, точный аналог наших орудийных платформ. — А жаберы? — интересуется Курченко. — А жаберам и ракожопам, такое впечатление, пришельцы предложили совместную экспансию, в том числе и заселение других планет. Между прочим, Казерта с Номинхановым более чем уверены, что где-то в океанах остались и «дикие» жаберы, то есть без имплантов. Следует заметить, что у всех без исключения пришельцев, с которыми мы сталкивались, такие импланты обязательно есть. — А теперь будут и у японцев с европейцами? — И вообще у людей, если мы в ближайшее время не уничтожим Т’летлх. Будет ещё одна подчинённая Ктулху раса. — Получается, что на звездолёте были только супермозг, компьютер и акватоиды? — это Кит Проливин. — А все остальные пришельцы – земного происхождения? — Тасотли и тентакулаты – тоже из другого мира, — отвечает док Грегори, которому передал слово Кабрал. — Трискены – киборгизированные земные динозавры, видимо, часть динозавров тогда не вымерла, а как-то попала в Т’летлх. А кальциниты, блевоиды и мозгодроны – искусственные полуорганизмы, созданные пришельцами совсем недавно. Профессор, теперь вы. — Кроме исследований, пришельцы занялись и поиском материальных ресурсов, — начинает Номинханов. — Их интересует не минеральное сырьё, а уже готовые электронные компоненты и металлы, потому они и нападают на суда. Кроме того, очень интересуются древними развалинами и геотермальными источниками. — Ну да, очень часто именно в таких местах мы их и накрывали! — подтверждает Виктор. — Да, всё правильно. Дальше они перешли уже к собственно экспансии. Во-первых, это основание новых колоний, которые, однако, не самодостаточны – как минимум з’ррбит приходистся доставлять в них из Т’летлха. — Я понял! — прикалывается с экрана Шурик Матюшин. — З’ррбит – это говно Ктулху! — Хм, в этом что-то есть… А в самом деле, всё сходится! Если предположить, что з’ррбит продуцируется супермозгом Т’летлха, то становится понятно, как в металл оказался встроен чужой геном. Только вряд ли это экскременты, коллега! Скорее напрашивается аналогия, скажем, с волосами. Так вот, параллельно с расширением сети собственных подводных колоний пришельцы стараются подключить к своей экспансии ещё и людей. Они никоим образом не пытаются истребить нас, хоть и устраивают временами наземные рейды для добычи мозгов и генетического материала. Нет, их цель – объединиться с людьми в одну связанную имплантами ментальную сеть… — «Под владычеством всесильным Властелина Мордора»? — соображает Тальбот. — Вот именно! — назидательно поднимает палец профессор. — Волей будет обладать только Ктулху, а все остальные разумы станут просто его… скажем так, щупальцами. Но и избегнуть такой судьбы, как нам теперь стало известно, тоже можно по аналогии со Средиземьем! — Вот мы и снарядим экспедицию к Ородруину! — хохочет полковник. — Только, боюсь, девятерых Хранителей будет мало… Капитан-лейтенант ВМФ Александр Матюшин, 23 декабря 2040 г. У учёных, как мне сказал Андрей, работы практически не осталось. Теперь и о субмаринах аликов мы знаем почти всё. Субмарины – это всегда интересно, и я в предвкушении усаживаюсь вместе со всеми перед экраном в семинарской «Чагоса». — Пришельцы используют восемь различных типов субмарин, — начинает рассказ полковник. — Из малых подлодок чаще всего встречаются многоцелевые лёгкие крейсера, с экипажем в семь–девять аликов одной расы без боевых киборгов. Сильных псиоников на них не бывает, даже если это тасотли или акватоиды. Вооружение примерно как у «Барракуды», единственное преимущество перед ней – скорость. «Манте» и даже «Акуле» со звуковым излучателем такой лёгкий крейсер вообще не соперник. То же самое можно сказать и об эскорт-разведчике, разве что скорость у него чуть больше. Есть ещё малые разведчики, они вообще не вооружены и управляются только одним пилотом. В экипаж лёгкого крейсера или эскорт-разведчика входит командир группы, несколько солдат и бортинженер. — У акватоидов вместо бортинженера медик, — уточняет Номинханов. — Да, спасибо. Теперь о средних субмаринах. Это, во-первых, средний крейсер, он двухпалубный, встречается редко и используется пришельцами почти исключительно для транспортировки добытых металлических ресурсов. Оружие есть, но не слишком дальнобойное, звуковыми излучателями топится хорошо… если догнать, потому что скоросто у него почти в полтора раза больше, чем у наших «Барракуд». Ещё одна средняя субмарина – «охотник», вооружение у него слабое, но скорость – почти как у «Манты», даже от «Акулы» он легко уйдёт. Экипаж – порядка пятнадцати пришельцев, обычно без боевых киборгов, но с сильными псиониками. Используется обычно для похищения людей – подозреваю, что именно «охотник» и атаковал «Гиперион» год назад. Но вообще подлодка многоцелевая, на ней алики могут отправиться, например, на переговоры с каким-нибудь правительством. — А для больших сухопутных рейдов она может использоваться? — интересуюсь я. — Похоже, для этого пришельцы её не используют – мала. В таких рейдах планируется захват не одного-двух людей, а больше десяти, поэтому нужна большая субмарина – тяжёлый крейсер, который к тому же может перевозить, например, трискенов. Он трёхпалубный, тоже скоростной и имеет довольно мощное вооружение. Не будь у нас звуковых излучателей, которые совсем немного дальнобойнее, чем пушки тяжёлого крейсера, подобная субмарина была бы нам вообще не по зубам. — Как дредноут? — Да. Кстати, на самые важные операции пришельцы отправляются именно на дредноутах. Потопить его можно только тремя залпами пульсарных батарей, потому мы и построили на всех базах такие батареи – нет сомнений, что с целью захвата нашей базы будет послана, конечно, субмарина этого типа. Экипаж должен составлять три группы, то есть десятка два пришельцев, плюс непременно киборги. Предполагается наличие не просто сильных, а очень сильных псиоников, поэтому на дредноутах могут быть опасны даже жаберы! Более точно сказать, понятно, не могу, и о внутренней компоновке тоже – потопить такого монстра не получится, очень уж дальнобойное у него оружие. — Но ведь можно подловить просто на дне во время выполнения какого-то задания? — спрашивает Витёк. — Ребята с «Чагоса» так накрыли большую субмарину ещё в феврале, когда мы даже такую потопить не смогли бы. — Можно, но пока случая не представлялось. Очень уж меденные наши «Тритоны», нужно, чтобы дредноут оказался недалеко от базы. — А если «Левиафан»? — А вот на «Левиафане» может и получиться. Кстати, о той большой субмарине. Это восьмой тип – «снабженец». Иногда выполняет иследовательские задачи, но в основном применяется для доставки з’ррбита и прочих вкусностей в колонии. Экипаж – десятка полтора аликов, присутствует штурман, но без киборгов… К.ф.-м.н. Никита Проливин, 23 декабря 2040 г. — Теперь о новых оружейных разработках, — заканчивает Кабрал. — Господин Проливин, пожалуйста! — У ракожопов часто обнаруживались артефакты, похожие на вибролезвия, но более массивные, — начинаю я. — Как выяснилось, назначение их тоже схожее – это оружие ближнего боя, которое режет не только вибрирующим лезвием, но и плазменной струёй по его краю, можно назвать его «термолезвием». Есть и утяжелённые термолезвия, они ещё мощнее, но… Дебора, ваши впечатления? Вы ведь испытывали с нами это оружие. — У меня получалось только одно движение термолезвием за то время, за которое лёгким вибролезвием можно сделать два, — излагает Веласкес. — Я, конечно, женщина, но у Виктора выходило примерно так же. А двух ударов вибролезвием как раз хватает, чтобы убить любого пришельца. Поэтому, думаю, таскать лишнюю тяжесть смысла нет. — Соглашусь, — отозвался Курченко. — На самом деле вибролезвием даже быстрее – алики часто уже с первого раза валятся. — Тогда работу над тяжёлым термолезвием можно и не начинать, — заключает полковник. — А что у вас с гаусс-ружьём? — Просто более мощное оружие на том же принципе, что и гаусс-пистолет, — я показываю ружьё. — Хотелось проверить, как скажется на мощности выстрела фактор масштаба – может быть, ружьё будет значительно мощнее пистолета? Выяснилось, что мощнее-то мощнее, но до звукового ружья ему далеко. Вообще мы поняли, что ультразвуковая «стрелковка» примерно в полтора раза мощнее, чем гаусс того же класса. Единственное преимущество у гаусс-ружья – возможность стрельбы очередями, на что звуковое оружие не способно в принципе. Магазин – пятнадцать зарядов. — Испытаем один раз, если жаберы или акватоиды, — Кабрал не очень-то доволен, но попытка, как говорится, не пытка. — Пусть в мастерских сделают пару штук… Полковник Антон Кабрал, 26 декабря 2040 г. — Барракуда-один, выход отменяю! — Что такое? — тревожится уже готовый рвануться в бой Альбертини. — Дредноут! Идёт курсом на «Приму»! — Porco cazzo! — от души выражается итальянец. — Что, совсем никак? — А зачем рисковать? Если даже приблизится, то у нас пять пульсарных батарей! — Да понимаю, но… — Джанни вылезает из субмарины и бежит на командный пункт, зло пиная по дороге стенки. Бежит – потому что наводить орудия будут пилоты, комендант Сунь и я. Огромная туша дредноута уже в пределах досягаемости батарей, Сунь наводит первую – залп! Субмарину, похоже, зацепило лишь краем – скорость она не снижает, продолжает переть прямо на нас. Со второго пульта стреляет командир «Тритона» Ан – ещё хуже. Второй пилот Ким тоже угодил куда-то под брюхо дредноута – гигантская подлодка трясётся на экране сонара, но до базы ей уже совсем немного! Мы с Джанни всаживаем свои залпы точно, от субмарины начинают отлетать куски, но она уже здесь, над шлюзом! Дать повторный залп мы не успеваем… Сиреневые вспышки на планшетах! Значит, скольким-то пришельцам – сегодня это жаберы – удалось вылезти из разваливающегося дредноута и добраться до входного шлюза базы. Нет, стрелять из пульсарных орудий пятерым по очереди – плохая идея, наведение должно быть автоматическим. Одновременный залп всех пяти батарей, конечно, невозможен – энергосеть базы попросту не потянет, но хотя бы промежутки между залпами станут короче. Что ж, будем теперь держать оборону, десятка два жаберов – давно уже не противник! Тем более что планировка базы как раз под такую оборону и разрабатывалась: попасть в шлюз можно только через оружейный склад, а уже из шлюза – в доки с субмаринами. А поскольку проникнуть снаружи можно только через доки и шлюз – засядь в проходе из шлюза в склад и отражай в этих Фермопилах нападение хоть целого полка, благо магазины тоже под рукой. Я встаю у двери в командный пункт с гаусс-пистолетом наготове. Бойцы расхватывают звуковые ружья – они более скорострельные, чем пушки, а на жабера хоть с пистолетом ходи, что мы, кстати, и делали год назад. Жалко, все вибролезвия в «Тритоне» остались, а он в доке! Кому хватило – берут термолезвия, и Отто Краузе первым врывается в шлюз. Сразу четверо! Три жабера с термошокерами и уровнем выше – блевоид. Отто стреляет в одного «лягуха», другого берёт под контроль не забыший прихватить гипнотизатор Бакович – и третий алик, замороженный парализующим выстрелом, без сознания валится на мокрый пол. «Нашего» жабера сразу же заваливает Вернер Хайнш. Томпсон подчиняет блевоида и гонит его на разведку в доки, следом крадётся Краузе и за ним – Дебора Веласкес, а Хайнш остаётся держать под прицелом шлюз, откуда ещё может появиться противник. В принципе уже этой тройки, при поддержке псиоников, хватит, чтобы моментально вынести десяток жаберов. А ведь до отражения десанта вообще не должно было доходить, просто дико не повезло. Блевоид вваливается в средний док, чуть не утыкаясь в очередного жабера. В него сразу прилетает из термошокера, и оба пришельца сползают вниз. Краузе выцеливает «лягуха», не успевающего перезарядить термошокер – точно! Он бежит в правый док и уже почти добегает, когда навстречу ему летит красноватый парализующий разрыв, и немец мешком валится на пол.