Глава 17 МЭТЬЮ Как только Элис, точнее Дженнифер, заходит в участок и подходит к дежурному, Мэтью отъезжает за угол и глушит мотор. Происшествие выбило его из колеи. Страх, гнев, досада, облегчение – все смешалось в душе, и Хилл бьет ребром ладони по рулю. Эмоции, которые он так долго сдерживал, рвутся наружу. Когда мотоциклист пролетел мимо, Мэтью показалось, будто кислотой плеснули и в него. Ужас, который обуял его в первую секунду, не сравнить ни с чем. Да и потом, когда он лил холодную воду на лицо Элис, а сам думал об ужасных шрамах, которые обезобразят ее на всю жизнь, о том, что она может потерять зрение… и все это по его вине… тоже было не легче. Ну почему он не настоял, чтобы она поехала с ним, в его машине? Почему позволил ей поступать по-своему? «Идиот, Мэтью. Ты полный, абсолютный идиот». Зато потом, когда стало ясно, что это не кислота, он испытал восторг, хотя и не без примеси шока. Раздираемый противоречивыми чувствами, он вынужден был себя контролировать, сохранять внешнее спокойствие – ради Элис. И вот сейчас, когда американские горки эмоций остались позади, на него свалилось еще и это. До сих пор ему и в голову не приходило, что Элис может быть с ним нечестна. Теперь, вспоминая ту первую встречу в его офисе, он понимает, что принял ее тогдашнюю сдержанность и явное нежелание прибегать к его помощи за результат стресса. Девушка была напугана. Обескуражена. Но сейчас ему кажется, что одна из причин заключалась в том, что она выдавала себя за другого человека. Могла ли Элис опасаться, что частный детектив выкопает в ее прошлом что-то такое, отчего вся нежелательная правда о ней выплывет наружу? Черт. И что он за частный детектив такой, если сразу ничего не просек? Тут он напоминает себе, что и полиция не сразу докопалась до двойной личности потерпевшей, так что Элис, должно быть, хорошо подготовилась, прежде чем решиться на столь бесповоротные перемены; а еще наверняка помогли родственники и друзья, иначе бы ей не справиться. Хилл находит ее профиль в «Фейсбуке». Эта страница ему знакома – он читал ее, прежде чем взяться за дело. Тут с каждого фото на него смотрит Элис – аккуратная стрижка, лицо приятное, улыбчивое, с тонкими чертами. Почти без косметики. Симпатичная и простая, прямо девчонка-соседка. Никаких надутых губ, искусственных бровей и фотошопа. Снимки на странице разные, за несколько лет, и все вроде как у всех, хотя теперь Мэтт замечает, что на них как-то мало друзей. Но даже в этом нет ничего подозрительного – многие люди, получив диплом и начав работать, заводят себе новые страницы в соцсетях, а старые бросают: не хотят брать во взрослую жизнь прежних друзей, старые фото и былые забавы. Тогда Мэтью гуглит дело Алекса Саннингема – и сразу находит несколько больших статей из желтой прессы. Он-то думал, что Алекс оказался геем или проворачивал какие-нибудь махинации за спиной у Элис, но все гораздо хуже. Его посадили за совращение малолетних: он занимался сексом с двумя несовершеннолетними девочками, которых обучал музыке. Хилл просматривает статьи, перескакивая с одной электронной страницы на другую. Да, что-то такое вспоминается, но, кажется, он не видел репортажей по телевизору. Тогда где? В газетах? Или в интернете? Уже не вспомнить. Самая первая статья сообщает, что некто Алекс Саннингем, помолвленный с журналисткой по имени Дженнифер Уоллес, внезапно исчез из дома в компании пятнадцатилетней девочки, своей ученицы. Алекс и Дженнифер жили тогда в Шотландии, в северной части страны, а девочка приходила к ним домой. В статье сообщалось, что местонахождение беглецов пока неизвестно, но есть основания полагать, что они не покинули пределов Шотландии, и местная полиция обращалась к читателям с просьбой сообщать им обо всех похожих парочках. Позже их обнаружили на острове Скай, где девочка заболела, а врач, к которому они обратились, опознал обоих и позвонил в полицию. Сначала ученица, чье имя не сообщалось, страшно огорчилась, что их планы сорвались. В полиции она заявила, что любит Алекса всей душой и что они собирались пожениться в Гретна-Грин[8], как только ей исполнится шестнадцать. Но вскоре всплыли грязные подробности. Еще одна девочка, тоже бывшая ученица Алекса, заявила, что также была его любовницей год назад, но Алекс ее бросил, и ей пришлось выдумывать предлог, чтобы объяснить родителям, почему она больше не хочет брать уроки музыки. Открыть им правду она не посмела – ей было стыдно и страшно. Обе девушки пришли в ужас, узнав друг о друге, и все-таки согласились сотрудничать с полицией. Они дали показания, и Алекс сел в тюрьму. Хилл просматривает все фото по его делу, какие удалось найти. Оказывается, что этот поганец Алекс – красавчик. – Скользкий ублюдок, – шепчет Мэтью. Мысли убегают к Амели, его маленькой принцессе; он представляет ее взрослой, красивой, и от страха за дочь у него сжимается сердце. Почти на всех газетных снимках Алекс один, но некое издание раздобыло эксклюзивное фото: Алекс с той девицей, которая сбежала с ним из дома. Девушка согласилась отказаться от своего права на анонимность, чтобы рассказать другим, как легко попасть в подобную ловушку. На фото она ярко накрашена, и Мэтью неодобрительно качает головой. В двух номерах поместили и снимки невесты соблазнителя, Дженни Уоллес, но очень маленькие. Журналисты ни в чем ее не обвиняют: в статье ясно сказано, что она ничего не знала. Дженни отказалась давать комментарии газетчикам, а ее показания в суде выглядели малозначительными в сравнении с тем, что рассказали потерпевшие. На тех фото Элис совсем другая. Если приглядеться, то можно узнать ее черты, но у Дженни были длиннные темные волосы, а теперь Элис носит светлый боб до подбородка, с челкой, и вообще с тех пор сильно похудела. Пока Мэтью ломает голову над тем, что ему теперь со всем этим делать, звонит мобильник. На экране высвечивается имя: Том. Мэтью морщится. – Привет, Том. – Что там у вас? Где она? И что, черт возьми, происходит, Мэтью?! Я же плачу тебе за то, чтобы ты обеспечивал ее безопасность! Хилл медленно выдыхает. – Я понимаю, ты очень расстроен. Поверь, я и сам себя ругаю. Меня это потрясло до глубины души. Но Элис настаивала. Она не захотела поехать в моей машине… – Мотоцикл отследили? Я уже еду в участок, но Элис не отвечает на звонки. И на сообщения тоже не отвечает. Так что с этим типом, его поймали? Все кончилось? Полиция выяснила, кто он? – Пока не знаю. Вряд ли. – Мэтью делает паузу. – Том. Возникли новые проблемы, которые Элис придется с тобой обсудить. – Проблемы? О чем ты, какие проблемы? – Послушай, Том, я сам пока не в курсе, у меня еще нет всей информации, так что побеседуй с ней лично. Извини, я сейчас за рулем, не могу разговаривать. Нам надо решить насчет оставшейся части дня. В смысле хочешь ли ты, чтобы я продолжал прикрытие, когда она выйдет из полицейского участка. Новая пауза. Мэтью ждет, когда его наниматель заявит, что он уволен. – Сегодня я сам побуду с Элис. Думаю, так будет лучше, – Том говорит отрывисто. – Хорошо, я понял. Ей здорово досталось. Я вам позвоню, когда она освободится. Надеюсь, к тому времени мы уже будем знать, есть ли рядом с местом нападения приличные камеры наблюдения. – Ладно. Договорились. Говорить больше не о чем, и Мэтью заканчивает звонок, но тут же набирает домашний номер – ему отчаянно надо успокоиться. – Привет. Как там наш Кевин Костнер? – бодро отвечает Салли. В трубке слышны звуки оперы – ее любимая. Хилл словно наяву видит образ жены: в красной растянутой майке и в джинсах, босая, она стоит на кухне, откуда видно море. Он готов отдать что угодно, лишь бы оказаться сейчас там, рядом с ней, и забыть все случившееся как кошмарный сон. – Честно говоря, напортачил немножко, но не страшно. За меня не волнуйся. Как там мои девочки? – В смысле «напортачил»? Ты в порядке? – Да, все хорошо. А вы как? – Ну, я как обычно. Занимаюсь хозяйством, устала порядком. Принцесса решила вздремнуть, так что я отдыхаю от требований дать ей печенье «Пиппи Покет». На этой неделе без «Пиппи Покет» прямо шагу ступить нельзя – «Пиппи Покет» то, «Пиппи Покет» это. Честно тебе скажу, попадись мне эта паршивка, уж я бы ее отшлепала. Мэтью улыбается – впервые за целый день, – вспоминая, как дочка закатывала истерику, катаясь по полу в супермаркете. – Сэл, у нас еще эпоха Барби впереди, крепись. – Не напоминай. – В общем, обними за меня малышку, когда она проснется. И скажи, что я скоро буду. – Ты сегодня пораньше? Что-то случилось? Ты вроде до вечера собирался ее прикрывать? – Ее парень уже освободился и берет на себя мои функции. – Понятно. – Так что жди меня, я скоро приеду. Люблю тебя. – И я тебя. Мэтью бросает телефон на пассажирское сиденье и какое-то время пристально смотрит на него: такое впечатление, что он хотел бы продолжать разговор вечно. Ладно, все подробности он расскажет Салли потом, а пока незачем ей беспокоиться. И он берется за ремень безопасности. Металлический щелчок пряжки тут же вызывает в памяти события начала дня: рев мотоцикла, визг Элис. Хилл сжимает кулаки, потом поворачивает ключ зажигания и выруливает со стоянки, в уме прикидывая дорогу домой через супермаркет. Надо уже купить дочке это печенье. Глава 18 ОН – ПРЕЖДЕ Они почти пришли. У дома темно, и он только рад – темнота скрывает его позор. – Не думай об этом, – говорит бабуля и стискивает ему руку так, словно прочла его мысли. – Ничего страшного. Со всеми бывает. Сейчас мы тебя вымоем и переоденем. Там, в доме престарелых, на глазах у Стэна он терпел сколько мог. Ждал, когда они выйдут на улицу, где будут кусты, и не дождался. Стэн смотрел им вслед, и от этого было еще хуже. Когда они выходили через черную дверь наружу, он уже чувствовал, как теплая струйка стекает по ноге под штаниной. Он то и дело смотрел вниз, молясь, чтобы ничего не было видно, но вскоре на брюках показалось мокрое пятнышко, которое все росло и росло. – Иди вон туда, в кусты, – шепнула ему бабуля и кивнула куда-то в сторону, где было темно. И тут же, озадаченно нахмурившись, повернулась к нему. Он тоже почувствовал запах, и ему захотелось плакать. – Ах вот оно что, – она посмотрела прямо на мокрое пятно на его брюках. – Ну ничего. Это я виновата. Ты тут ни при чем. Прости меня, малыш. Пока они поднимаются по лестнице в свою квартиру, на площадках вспыхивают и снова гаснут лампочки, и он злится, потому что дурацкое мокрое пятно снова видно. Скорее бы уже зайти домой, отправиться сразу в ванную и снять там брюки, – но, к его ужасу, когда они уже идут по коридору четвертого этажа, за дверью соседней квартиры раздается какой-то шум. Бабуля прижимает палец к губам, а сама ищет в сумке ключ, но тут соседская дверь распахивается – и на пороге появляется Брайан в халате. – Все в порядке, Марта? Мне показалось, какие-то звуки… – И он, нахмурившись, смотрит на свои наручные часы. – Семейные неурядицы, – вдруг заявляет бабушка. – Вернее, с ними покончено, но мальчика, разумеется, пришлось взять с собой. – Может быть, я могу помочь? – Брайан смотрит как-то странно. – Надеюсь, ничего серьезного. В такое время… – Нет, спасибо. Все в порядке. Мы уже все уладили. А теперь нам пора спать, – суетливо говорит бабуля, при этом улыбаясь соседу. – Извини, если мы разбудили тебя, Брайан. Бабуля поспешно отворяет дверь и пропускает внука внутрь, шепнув ему, чтобы он сразу снял брюки и положил их в корзину для грязного белья, пока она наберет ванну и принесет чистую пижаму. В ванной он стягивает с себя всю одежду и засовывает в корзину, стоящую в углу. Когда он был совсем маленьким, то часто представлял себе, что это корзина заклинателя змей, и бабуля позволяла ему брать ее в гостиную, где он дул в свистульку, представляя, что из корзины сейчас выползет змея. А иногда, пока бабушка возилась у кухонной плиты, он забирался в корзину и закрывал крышку, чтобы ее разыграть. Вообще-то он всегда подозревал, что бабуля знала, где он, просто притворялась удивленной.