– Ну, ты мог бы оказать мне маленькую услугу за то, что я составил тебе компанию. А после я покажу тебе свой сюрприз. – Какую услугу? Глава 26 ЭЛИС Вечер четверга, и я опять сижу с Лиэнн в кухне ее дорсетского дома. Почти весь день я провела в полиции. С того самого момента, как в новостях объявили об исчезновении Алекса. Лиэнн пришлось приехать из Лондона, чтобы побыть с мамой, – ее реакция нас здорово напугала. – Хорошо, что маме к вечеру стало лучше. Медсестра звонила, сказала, что уровень сахара в крови близок к норме. – Лиэнн говорит очень быстро, почти тараторит, открывая дверцу огромного холодильника из нержавеющей стали. – Ну, не то чтобы совсем к норме, конечно, – к ее норме. А еще ей дали успокоительное, это поможет ей уснуть. – Понятно. – Я гляжу на сестру, на ее лицо, такое серьезное и напряженное. Мы говорим исключительно о маме, но Лиэнн опять пришлось бросить детей в Лондоне, чтобы примчаться сюда. Джош и Аннабелль наверняка скучают по мамочке. Джонатан, конечно, берет отгулы, но совершенно очевидно, что Лиэнн необходимо вернуться домой сразу, как только состояние мамы станет стабильным. Эти ее внезапные отлучки из дома и расстояние явно сказываются – сестра выглядит усталой и даже похудевшей. Я тоже измучена долгим разговором с полицией. Меня расспрашивали о мельчайших подробностях жизни с Алексом, надеясь, что это поможет напасть на след, понять, куда он мог скрыться на этот раз. Однако в те времена он столько врал мне, что от моих воспоминаний мало толку. Слава богу, Мэтью согласился помогать и дальше, но Том все еще втайне злится на него за то нападение, так что атмосфера остается напряженной. Мы все словно ходим по тонкому льду. И это утомляет. Пока Лиэнн готовит кофе и чай, мне прилетает сообщение. От Джека, из газеты. Он просит о встрече. Я удивлена, но вместе с тем довольна. Вообще-то, увидев на экране его имя, я чувствую, как что-то слегка сжимается внутри, – первое по-настоящему приятное ощущение за день. Он пишет, что беспокоится за меня и что у него есть новости о комплексе «Мейпл-Филд-хаус». Назначена дата сноса. Наш редактор, Тед, хочет передать освещение этой темы другому репортеру, но Джек считает, что этого нельзя делать. Нечестно отнимать у меня историю, над которой я так долго трудилась. Невольно я улыбаюсь – мне льстит, что Джек за меня вступился. – Кто это? – Сестра протягивает мне чашку кофе. – Один парень с работы. Хочет встретиться. Обсудить кое-что. – Сейчас не время думать о работе. – А вот тут ты ошибаешься, Лиэнн. Я совсем с ума схожу без дела. Это редактор не хочет, чтобы я возвращалась в офис до тех пор, пока полиция настаивает на записи всех входящих звонков на мой рабочий номер. На такое газета не пойдет никогда, ясное дело. Но хуже всего, что в меня вцепились люди из кадрового отдела. Они требуют, чтобы я взяла все неиспользованные отпуска и отгулы. Надеются, что их хватит на тот период, пока все рассосется. Но у меня есть свои обязанности. Например, наблюдать за тем, как развиваются истории, о которых я пишу или буду писать. – Я гляжу на часы. – Он хочет встретиться. Разговор будет короткий. – Ты что, шутишь? Тут такое творится, я постоянно мотаюсь сюда из Лондона, а ты идешь гулять в одиночку? Я прикусываю губу и, подумав, отвечаю: – Нет, разумеется, я никуда не пойду, ты права. – Виснет пауза. Вообще-то мне очень хочется встретиться с Джеком. – Но, может, он приедет сюда? Здесь всего час езды, так что он успеет. Если ты, конечно, не против. И если он согласится. До смерти хочется знать, что там на работе. – А может, лучше ему просто позвонить? Я не знаю, как отвечать. Мне неловко признаваться, что я очень хочу увидеть Джека. – И потом он точно нормальный, этот парень? В смысле не опасный? Услышав это, я не могу скрыть удивления. – Опасный? Джек? Да нет, конечно. На что ты намекаешь? – Я подтягиваю резинку, которая держит мой хвост, а сама думаю: «Да когда же это закончится? Когда прекратится этот дурацкий цирк, в котором все мои знакомые вдруг стали подозреваемыми? Сколько еще будет этих нелепых допросов в полиции? И когда все придет в норму?» – Послушай, Элис, я не хочу обижать тебя… Но в нынешней ситуации… И после той истории с Алексом… – Что ты хочешь сказать? Что я все еще не научилась видеть людей? Что не усвоила урок и по-прежнему доверяю кому попало? – Да нет же. – Лиэнн краснеет. – Я вовсе не это хотела сказать. Наступает молчание. Мы заполняем мучительную паузу тем, что стоя пьем каждая свой напиток. – Ладно. Если хочешь, приглашай этого Джека. Только ненадолго, ладно? Мы обе устали. Я отправляю сообщение и допиваю кофе. Джек, наверное, откажется приехать, напишет, что далеко, поздно, еще что-нибудь, но он отвечает немедленно – что скоро будет, и просит выслать адрес. Отправляю ему адрес и предупреждаю сестру: – Знаешь, Джек был так добр ко мне в тот день, когда поступил тот ужасный звонок в редакцию… Он хороший парень, Лиэнн. И многое пережил… года два назад у него умерла жена. А теперь он прикрывает мне спину в офисе. Похоже, редактор решил передать мою историю о кампании другому журналисту. Ну, ту историю о сносе ветхого жилья, над которой я уже давно работаю. Лиэнн смотрит на меня с прищуром: – Хорошо. Но помни, ты должна соблюдать осторожность. Со всеми. – Думаешь, я этого не знаю? * * * Когда появляется Джек, я веду его в кухню, где тут же появляется Лиэнн – якобы за газированной водой, а на самом деле чтобы поглядеть на моего гостя. Он привез с собой бутылку красного вина, так что сестра поднимает бровь, демонстрируя свое недовольство. Но я достаю для всех бокалы, а Джек рассказывает, как не хватает меня в офисе и как коллеги обо мне беспокоятся. – Я все время твержу ей, что не надо постоянно думать о работе. Разве я не права, Джек? И вы не согласны с тем, что Элис нужно отдохнуть, пока полиция не разберется с этим делом? – Лиэнн кладет ладонь на свой бокал, когда я предлагаю ей вина. Джек отвечает не сразу – сначала улыбается Лиэнн, как бы нерешительно, потом поворачивается ко мне: – Тебе, наверное, трудно без работы, Элис. У нас многие считают, что этот преследователь – готовая история, о которой грех не написать. Но Тед категорически против. Он полагает, что освещение в прессе этого дела – все равно что кислород для пожара. Ясно, конечно, откуда ветер дует, но это ужасно раздражает. Такая история прямо у нас под носом пропадает. Знаешь, если бы подобное случилось со мной, я бы точно об этом написал. – Верно! – Я показываю на Джека пальцем, а затем, набрав побольше воздуха, поворачиваюсь к сестре: – Вот видишь. Он тоже журналист. И он все понимает. Да, Джек. Ты прав. – Мы чокаемся бокалами. – Именно об этом я и думаю. И просто места себе не нахожу от злости, что не могу об этом написать. – По-моему, вы оба спятили. Писать о личном – это значит напрашиваться на неприятности, ежу понятно. Лиэнн встает и, извинившись, уходит в гостиную, закрыв за собой дверь. Джек, вскинув бровь, смотрит на меня. – Извини, Джек. Ей сейчас тоже достается. Наша мать больна, а тут еще это расследование, вечные допросы в полиции – с ума сойти можно. – Тебе тоже тяжело? – Конечно. – Я слышал о вчерашней фальшивой кислотной атаке. В общем-то из-за этого и приехал. Просто жуть. – А как ты узнал? – Может быть, кто-нибудь из кафе запостил что-то в соцсетях? – В газету опять приходили из полиции. – Правда? – Да. Та беременная детектив. Рутина, я полагаю. Говорила со всеми. Со мной беседовала наедине. – Это еще зачем? Джек подносит бокал к губам, держит вино во рту, потом глотает и отвечает: – Много причин. Я делал репортаж с побережья и, видимо, оказался где-то поблизости от того места. Мою машину видели. – Где? На записях камер наружного наблюдения? – Не знаю. Я объяснил, что был там на задании. Так что, наверное, совпадение. Но это хорошо, что они так дотошно все проверяют. Это вселяет уверенность. – Да, пожалуй. Но очень жаль, что из-за меня у тебя неприятности. – Никакие это не неприятности. Хотя звучит ужасно – я про нападение. – Да это и было ужасно, но я уже в порядке. Том нанял частного детектива для моей безопасности. – Это хорошо. Правильно. Странно, конечно, немного… но если тебе так лучше, то все правильно. – Честно говоря, сначала я и сама не знала, нужно мне это или нет. Но детектив не заменяет полицию. Он обеспечивает безопасность. Кстати, а что еще она говорила? Та женщина из полиции? Что-нибудь обо мне? – Мне снова становится не по себе, вдруг теперь и коллеги узнают, что я – это не совсем я? – О тебе ничего. Только допытывалась, что я делал на побережье. А что? Еще что-нибудь случилось? – Нет-нет. – Я смотрю на него и радуюсь, что он пока ничего не знает о моем двойном имени. О связи с Алексом. Вдруг мне приходит в голову, а не рассказать ли ему все самой, прямо сейчас? Снять тяжесть с души. Но момент проходит, а с ним и желание покаяться. Интересно, когда СМИ докопаются и до меня. Наверное, уже скоро. – Ну ладно. Я тут привез информацию, касающуюся кампании по сносу здания. Как я говорил, Тед хочет передать твою историю другому журналисту, но я бы на его месте сначала связался с жильцами. Вот последний пресс-релиз. В нем имена и прочие данные тех жильцов, кто съехал, не дожидаясь назначения официальной даты сноса. Жилищный комитет встретился с представителями фирмы, которая будет производить снос, и с представителями благотворительного жилищного комитета из Лондона насчет заявления для прессы. Ты можешь связаться с ними сама? И сообщишь Теду, что продолжишь заниматься этой историей, не выходя из дома.