— Я люблю тебя, дурачок, и не позволю тебе уйти. Я не освобожу тебя от этой связи! Если ты не будешь сражаться вместе со мной, тогда я буду сражаться за тебя. Я нужна тебе. — Ее голос надломился. — А ты нужен мне. — Я не могу. — С ее страстью Люк был не в состоянии бороться. Как долго он мечтал услышать эти слова? — Ты этого не знаешь, — парировала она, шагнув ему на встречу. — Это непроизвольная реакция, ты испуган, я понимаю. — Подойдя поближе, она положила ладонь ему на плечо. — Не отказывайся от всего, что у нас есть, из-за страха. Мы не знаем, что демон способен овладеть тобой. Прошел уже год, Люсьен. Почему он не попытался? Чего ждет? Тебе не кажется, что он мог бы сделать это, пока тебя морили голодом и мучили в Бедламе? Пока ты был ослаблен? А теперь у тебя есть я, и я не собираюсь делить тебя с какой-то тварью из преисподней. Люсьен отвернулся, но она не отступила. Обхватив его лицо руками, Ианта заставила Люка встретиться с ней взглядом. — Я люблю тебя, дурачок. И это пугает меня до чертиков, но я верю, что вместе мы сможем справиться почти со всем, что встанет у нас на пути. — Ианта… Она обвила его шею руками. Прижалась к нему теплым телом, прильнула щекой к подбородку. Обволокла облаком духов с запахом лилий. Напитавшись ее теплом и прикосновениями, он почувствовал, что больше не одинок в своей боли. — Мы сделаем все, что нужно, — прошептала Ианта. Он нерешительно обнял ее за талию. — Из нас троих, больше всех об архидемонах и куда они способны проникнуть знает Дрейк. Он посмотрит, случалось ли подобное прежде, но сейчас ты в безопасности. Демон не сможет тебя достать или причинить тебе вред, а если и достанет, я — твой Якорь. Я не позволю ему тебя утянуть. Даже мысль о том, что лишь несколько дней назад они враждовали, казалась безумием. Зажмурившись, Люсьен зарылся лицом ей в волосы. — Глупышка, — прошептал он хрипло. — Тебе следует бежать от меня и этой связи. Я… я освобожу тебя… — Нет, и если ты попросту остановишься и в кои-то веки будешь честен с самим собой, то признаешь, что сам этого не желаешь. Люсьен крепко сжал Ианту. Если он будет честен с собой, то признает, что хочет ее. И Луизу. Навсегда. — Конечно, хочешь, — парировала она, и по какой-то безумной причине он не смог сдержать смех. — Ты сумасшедшая, — проскрежетал Люк. — Поверь мне. Мы со всем справимся. Люсьен обхватил ее лицо и в наказание прижался губами к ее рту. Храбрая, упрямая Ианта. Что бы он без нее делал? *** — Ты хочешь что-то сказать, — заметила Ианта, наливая себе чай и стараясь остановить дрожь в руках после недавних откровений. Люсьен пошел взять оружие, и им пора уже было в путь, но она чувствовала на себе взгляд Дрейка. — Говори. Считаешь, я не права, что не дала ему освободиться от нашей связи? — Нет. — Дрейк откинулся в кресле. Он казался таким усталым. — Я думаю, что, возможно, ты — его единственная надежда пройти через это. Глотнув чуть теплого чая, она нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? — Демоны не способны заставить людей что-либо делать; это как-то связано с внутренним стержнем каждого из нас. Человек естественно сопротивляется вторжению в свое я. Так что демоны играют с эмоциями, Ианта. Страх, одиночество и безнадежность постепенно приводят их к победе. Как только человек оставляет надежду, ему больше нечего противопоставить твари, но чувства Люсьена к тебе ярки. Они придают ему сил. — Будет ли этого достаточно? — прошептала она. — Не знаю. Ианта поставила чашку. В комнате повисла давящая тишина. — Мне так жаль. И сейчас она говорила не о Люсьене. — Ты ни в чем не виновата. — Я вручила им кинжал, Дрейк! Который способен низложить тебя, и ты это знаешь, и… Он мягко коснулся ее руки. — Ты не в чем не виновата, — повторил он тихим уверенным голосом и сжал ей пальцы. На глазах выступили слезы, горло сдавило. — Ты всегда был ко мне слишком добр. — Твоя самая большая проблема, Ианта, в том, что ты не веришь, будто достойна доброты. Ты более чем достойна. На самом деле, ты вправе ее требовать. Иногда мне хочется взять твоего отца за глотку и избить до крови за то, что он с тобой сделал. — Он не мой отец, — прошептала она, впервые почувствовав, что так оно и есть. — Вы мой отец. Всегда были. Если захотите. Задохнувшись, Дрейк притянул ее в объятья и поцеловал в лоб. — Для меня большая честь им стать. Ианта опустила голову ему на плечо. Всю свою жизнь она считала себя чем-то отвратительным. Что бы ни делала, всегда оказывалась неправа, и бесконечно мучилась чувством вины. Даже сейчас Ианта слышала голос Гранта Мартина, который нашептывал, что именно она потеряла меч, и если бедная Элинор сейчас страдает, это все ее вина. Можно позволить себе вечно прислушиваться к Гранту Мартину, но слова Дрейка, его любовь к ней заставили Ианту осознать, что упреки отца ложь. Она устала ото лжи. Устала от вины. Она заслуживала большего. — Я помогу тебе вернуть Элинор. — Тяжесть упала с плеч. Открылась цель, четкая, ясная и определенная. — Обещаю, мы вернем и ее, и кинжал. Затем мы заставим Моргану проклясть тот день, когда она вторглась в наши жизни. Но сперва, — сказала она, поднимаясь и разглаживая складки на юбках, — мне нужно убедиться, что с моей дочерью все в порядке, и проверить свой Щит. Губы Дрейка сложились в едва заметную улыбку. — Ты впервые так ее назвала. — Несмотря на собственные проблемы, он был рад за нее. — Пора бы тебе уже понять, что ты — лучшее, что случилось с Луизой. Теперь ступай, будь ей матерью. — Буду, — уверила она, глядя ему прямо в глаза, — при одном условии. — Каком? — Пообещай, что в следующий раз, когда посмотришь своему упрямому сыну в глаза, тоже сможешь себя простить. Глава 26 Клео никогда не считала себя способной на насилие, но за утренним чаем с Морганой ее обуревало желание дать той яду. «Ты в постели с чудовищем», — снова и снова повторялось в голове. Яд — слишком милосердное орудие убийства для подобной твари. — Выглядишь… усталой, дорогая. Себастьян тебя не обижал? Свекровь довольно мурлыкала, чему-то радуясь. — Он был добр. Нельзя грубить, пока не знаешь своего противника. — А мы с тобой могли бы стать друзьями. — Моргана помешала чай, постучала чайной ложкой по чашке и отложила столовый прибор. Клео не сдержала горький смешок. Надо же. — Друзьями? — Это лучше, чем врагами, — продолжала свекровь. — То есть я проживу дольше, если буду вашей союзницей? — Одно дело быть вежливой со змеей, и совсем другое — слушать эту чепуху. Ответом послужило красноречивое молчание. Звякнуло блюдечко — Моргана поставила чашку. — Дорогая, я не желаю тебе зла. Ты слишком важна… — Теперь вы говорите как мой отец. — Интересно, как он отнесется к подобным дерзостям из уст своей драгоценной дочери? — Серьезно выслушает вас, похлопает по руке, а затем придет ко мне узнать, как от вас избавиться. Вы ведь два сапога пара. Клео откусила печенье. Как же надоело быть беспомощной. Моргана расхохоталась. — А ты вовсе не дурочка. Он ведь даже не подозревает?