– Как детектив я безнадежна. – И ты с ним еще не говорила? – Собираюсь. Мне только хотелось сначала освежить память. – Шивон приподняла и отпустила стопку бумаг, документы упали на стол. – Когда кого-нибудь сажают, родню это в восторг не приводит. Насколько я помню, у племянника и дяди были довольно теплые отношения. – Но суд закончился два месяца назад. Почему он взялся за дело только сейчас? – Растравлял себя? – предположила Эссон. – Зачем ты дала ему свой номер? – Совершенно точно не давала. – Тогда ты дала свой номер Шоне? Кларк отрицательно покачала головой: – Вряд ли. А вот то, что я дала свою визитку родителям Кристен, вполне вероятно. Но я не видела, чтобы они передавали ее дяде Эллиса. – Наверное, не передавали, – согласилась Эссон. – Хочешь, я поеду с тобой? – На встречу с Далласом Мейклом? Не стоит. Думаю, что сама справлюсь. – А он разве не страдает приступами гнева? – Я сама справлюсь, – повторила Шивон, уже с нажимом. – Но спасибо, что предложила. – И она положила руку на стопку документов. – Ну хоть отдохнешь от трупа в роще. – Определенно, – согласилась Шивон, надеясь, что в голосе у нее уверенности больше, чем в душе. – Тебе необязательно встречаться с ним лично. Могла бы просто доложить. – Могла бы. – Но все-таки хочешь все сделать сама? Плохую привычку ты усвоила, Шивон. Такое чувство, что за плечом у тебя по-прежнему маячит твой спарринг-партнер. – Кристин, Джон давно на пенсии. – Тогда почему мне до сих пор кажется, что он ошивается поблизости? – Эссон пристально смотрела Шивон в глаза. – Давно ты его видела в последний раз? Немного поразмыслив, Шивон Кларк взглянула на часы на запястье. – Я так и думала. Возвращаясь к своему столу, Эссон сердито покачивала головой. 20 Автозаправка в Хартвилле, у съезда с М-8, располагалась почти на одинаковом расстоянии что от Эдинбурга, что от Глазго. Ребус заправлялся здесь один-единственный раз, когда приезжал в расположенную неподалеку тюрьму Шоттс. Он съехал на подъездную дорогу и, проигнорировав бензоколонки и парковочные места, поставил машину позади черной “ауди”. Когда он вылез, до него донесся шум проезжавшего по шоссе транспорта. Неподалеку стояла фура, водитель осматривал шины. Ребус подошел к “ауди”. На водительском месте сидел Стил, Эдвардс – сзади. Оба явно хотели, чтобы Ребус сел на пассажирское место, но он устроился рядом с Эдвардсом – так было удобнее присматривать за обоими антикоррупционерами. – Не нервничай, Джон, – сказал Стил, – это не “Славные парни”. – Окошко с его стороны было на пару дюймов опущено, чтобы стряхивать сигаретный пепел. – Давно не виделись, Брайан. – Думал – надо оставить тебя в покое, ты же на пенсии. – Стил и Ребус встретились глазами в зеркале заднего вида. – По крайней мере, я думал, что ты на пенсии. Но ты, похоже, стойкий, как вонь. – Кстати, о вони. Нельзя ли еще немного приоткрыть окно? – Ты бросил свою смертельно опасную привычку, Джон? Грант мне говорил, но я не поверил. Краем глаза Ребус видел, что Эдвардс улыбается, но его улыбка вряд ли что-то значила. Стил демонстративно поднял окно, не прекращая курить. – У меня вопрос, – сказал Ребус. – Когда название “Отдел по борьбе с коррупцией” забраковали и провели ребрендинг, как вам с Эдвардсом удалось выжить? – Н-ну, времена тогда настали паршивые, – ответил Стил. – Все жалобы, которые впивались в ОБК, были анонимными. Анонимки, Джон. Какие-то трусливые сволочи жалили исподтишка. Полицейские доносят на полицейских, какая гадость. Мы же должны быть одной семьей. – Может, вы не присоединились, просто чтобы спасти шкуру? Стил чуть слышно фыркнул. – Думай что хочешь, Джон. Важно лишь то, что мы уцелели. – Цитируешь мне Элтона Джона?[17] – Решил, что цитата будет кстати. Я слышал, Дебора Куант отзывалась про твой хер – “Крошка”[18]. Со стороны Эдвардса послышался одышливый смех. Ребус повернулся к нему, заглянул ему в лицо. – Есть тут крошка, только это количество серого вещества у тебя в мозгу. И второй не предвидится. В наступившей после этих слов тишине Ребус сунул в рот подушечку жвачки. Эдвардс злобно глянул на него. – Стюарт Блум объявился, – сказал наконец Стил, – да еще таким неожиданным образом. – Интересно почему, – отозвался Ребус. – В смысле – почему именно сейчас? Спецы считают, что он не все это время пролежал в овраге, а значит, его туда кто-то притащил. – Да, мы тоже так подумали. – Наверняка Грант бросил на обдумывание этого вопроса всю мощь своего интеллекта. – Ребус снова взглянул на Эдвардса. – Так что ты сказал следователям, Джон? – Стил стряхнул пепел в пустую сигаретную пачку. – Полагаю, ты из-за этой истории и захотел повидаться? – Все, что я им сказал, они и так уже знали. Я, например, не стал упоминать о вашей вылазке, во время которой ты изображал телохранителя Великого Кафферти. – Не знал, что ты в курсе. Да и занимался я этим в свое личное время, так что при чем тут моя вылазка? – В свое личное время и за хорошее вознаграждение, не сомневаюсь. И потребовался ты ему, осмелюсь заметить, по причине своих редких талантов, а не потому что он хотел вытянуть из тебя какие-нибудь сплетни про Эдриена Брэнда. – Имя мистера Брэнда не упоминалось. – Но о тебе он узнал благодаря твоим связям с Брэндом? – Все это не имеет никакого отношения к делу Блума. Я с таким же успехом мог бы спрашивать тебя про Кафферти – вы одно время душевно общались. Я слышал, ты недавно с ним виделся, хотя отдел по расследованию тяжких преступлений с него давно уже глаз не спускает. – Стил развернулся и взглянул на Ребуса: – Ты случайно не одалживал ему наручники? – “Одно время” я служил в уголовном розыске, Брайан. Наручники носят в основном патрульные, а вы с Грантом в то время патрульными и были. Стил сунул руку в бардачок и достал металлические наручники старой модели. – Они могут оказаться очень кстати. – Стил попытался передать наручники Ребусу, но тот прижал руки к бокам, и Стил рассмеялся: – Боишься, что я хочу, чтобы на них остались твои отпечатки? Переходим от фильма про мафию к полицейскому триллеру. Хотя тут ты, может быть, и прав. Тебе не приходило в голову, что это слегка перебор? Не просто надеть наручники, а сковать именно лодыжки? Как будто все должны прийти к очевидному решению: преступление совершили копы – копы и должны понести ответственность. Мы с Грантом, ты и твой босс Билл Ролстон. Не говоря уже о Скилтон, Ньюсоме и прочих. Но вот в чем штука, Джон. – Стил выбросил окурок и еще больше развернулся к Ребусу – так, чтобы ничего себе не вывихнуть. – У нас с Грантом всегда была репутация людей, которые балансируют на грани дозволенного. Скилтон и Ньюсом – ни на что не годные разгильдяи, но веса в игре у них нет. Ролстон – лентяй, мечтавший о результате, которого, он знал, ему не достичь. Он неделю за неделей топтался на месте. Но ты, Джон… да, у тебя тоже была кое-какая репутация. Ты расследовал пару скверных дел в Эдинбурге и Глазго. Так ты и подружился с инспектором Алексом Шенкли – человеком, который не слишком приветствует сексуальные склонности своего сына, а также то, что парень сына – частный сыщик. К этим противоречиям никто никогда не присматривался, потому что все это время ты воздвигал баррикады – ради твоего приятеля из Глазго. – Стил помолчал. – Того самого приятеля, который, по всей вероятности, шепнул тебе словечко, когда Кафферти собирался на встречу с Конором Мэлони. Думаешь, все и на этот раз останется без внимания? Думаешь, твои старые товарищи не взбесятся, когда узнают, что намеки насчет рейдов в “Бродягах” исходили от тебя? Мы с Грантом участвовали в паре таких рейдов. Ты раз за разом выставлял нас на посмешище. – Я сейчас говорю с двумя полицейскими, которые служат в АКО, или с двумя полицейскими, которым наплевать на закон? – Слушай, если все выплывет наружу, никто из нас ничего не выиграет. Мы с Грантом наверняка окажемся в кабинете следователей, где и изложим нашу часть истории. Можем изложить, если сочтем, что дело пахнет керосином. Могут прозвучать кое-какие громкие имена, кто-нибудь потеряет пенсию, а пару человек могут даже привлечь к ответственности. Вспомнить хоть рапорты, которые Ньюсом писал на основании допросов, которых не было… Мы даже можем указать, с кем бегала чпокаться Мэри Скилтон. Кстати, она умерла три года назад. Вы с ней были довольно близки, да? – Не настолько, чтобы завести роман. – Если только на одну ночь, а? – Стил снова выпрямился и уставился в зеркало заднего вида. – Дальше. Я слышал, наш бывший босс Ролстон неважно себя чувствует. Ему меньше всего надо, чтобы все его старые дела начали перетряхивать. – Его уже вызывали на допрос. – Это не значит, что не вызовут еще раз. Он руководил группой, которая наделала ошибок, его подчиненные мышей не ловили. – Стил снова помолчал. – Я всегда был наблюдательным. И Грант тоже. Люди его недооценивают, потому что он молчун. Но он много чего видит и слышит. Грант Эдвардс кивнул в знак согласия. – Джон, мы тяжко трудились, чтобы пробиться, – продолжил Стил. – Чтобы попасть в АКО, понадобилось немало времени. Еще сколько-то лет – и мы будем получать пенсию, сможем поехать куда-нибудь. И мы сделаем все, чтобы защитить свое будущее. Сдается мне, что каждому, кто работал по тому делу, есть что скрывать. Ну так скажи мне, Джон, а я обещаю, что твои слова не пойдут дальше этой машины. – Что тебе сказать? – Ты помог Алексу Шенкли убить парня его сына? Или он сам управился? – Придумай что-нибудь получше, Стил. – Ребус толкнул дверцу и вылез, но потом снова сунулся в машину: – Самые вероятные кандидаты те же. Я их тогда подозревал и подозреваю теперь. Кстати, я сейчас прямо на них и смотрю.