Глава 23. Все ответы в горстке бисера Четверо взрослых рассаживались за круглым столом. На белую скатерть Вадома выставила еще горячий, с пылу с жару, румяный пирог с сахарной корочкой: некое подобие шарлотки, только кроме кислых яблок в нем были еще кусочки кураги и чернослива, грецкие орехи, изюм и тертая лимонная цедра. От пирога исходил будоражащий аппетит запах. Один ломоть уже был вырезан и красовался на пестрой тарелочке в другой комнате, где расположилась с игрушками Эля. Тарелку со сладостью ей разрешили поставить прямо на ковер, где она возилась: вот это беспредел, дома бы так! Но Гуля не волновалась, что девочка примется внедрять новые правила, вернувшись к себе. У Вадомы с дядей Мишей можно, а дома нельзя, она это знала и никогда с мамой не спорила. Следом за пирогом Михаил внес в комнату пузатый самовар и со смехом водрузил его на стол. Эрик тоже усмехнулся, а Гуля всплеснула руками. Она такое сокровище видела только в далеком детстве и то где-то в самом дальнем углу бабушкиной квартиры. Пить чай, наливая кипяток из красивого краника, ей никогда не доводилось. – Зря, что ли, хранила, – объяснила Вадома. – Выкинуть такое не могу, а вдвоем с Мишей чаи распивать перед самоваром как-то лень всегда. А тут решили попробовать. Нынче все-таки день не простой. Гуля посерьезнела. Сегодня дар ее дочери должен был перейти в амулет. А еще Гулю распирало от новости, которую она принесла, но она чувствовала, что пока не время. – Она понимает, что от нее нужно? – спросила цыганка. Гульнара с сомнением покачала головой. – Я не знаю, как ей объяснить. Я же не понимаю, что она видит. – А не проще ли оставить все как есть? – подал голос Эрик, холодными глазами оглядывая присутствующих. Вадома с надеждой глянула на Гулю, но та упрямилась. Вот подрастет дочь, сама решит. Пусть не в совершеннолетие, а раньше. Но не в три годика. – Если позволишь, я сам с ней поговорю, – предложил Эрик, Гуля молча кивнула, и он вышел из комнаты. Гульнару бесконечно удивляла привязанность дочери к этому колдуну. Она могла упрямиться с мамой или тем более капризничать перед другими людьми, но Эрик словно имел над ней некую власть. Он нашел к ней подход, ничего для того не делая, и девочка готова была бежать за ним вприпрыжку по первому зову. Она к отцу-то так не тянулась. Эрик был с ней спокойно-нейтрален, никогда не сюсюкался, не делал умильное лицо или смешной голос. Он обращался к ней почти как к равной, лишь с некоторой снисходительностью, а она во все глаза смотрела на него, внимая каждому слову. Вадома с Михаилом сами привязались к девочке. Своих у них не было, и Эля буквально заменила им и дочь, и внучку. У Гули теплело на душе, когда она наблюдала, как эти сильные серьезные маги нянчатся с ее детенышем. Эля их тоже полюбила, но Эрик, бесспорно, был ее самой большой привязанностью. Гуля, не отдавая себе отчета, очень хотела увидеть Эрика вместе с Ниной. Посмотреть, как они общаются, что происходит с пугающим ледяным взглядом колдуна, когда он смотрит на любимую ведьму. Зажигается ли там хоть искра тепла? Она подглядывала в дверной проем за беседой Эрика и Эли. Он долго сидел перед девочкой, припав на одно колено, как перед невестой, и что-то говорил, а она держала его за руки и часто кивала с самым серьезным видом. Затем малышка что-то спросила у колдуна, и он так же в ответ важно покивал, после чего выставил правую ладонь вперед. Эля хлопнула его ладошкой – дала «пять» – и залилась смехом. Гульнара изумленно вскинула брови и потихоньку отошла от двери, а Эрик поднялся, и вместе с девочкой они пришли в гостиную, где за круглым столом уже сидели Вадома и Михаил и бродила из угла в угол Гуля, делая вид, что ни за кем не следила. Эля подбежала к маме. – Давай мой талисман! – объявила она. – Пусть пока все это там полежит. Гульнара даже не стала переспрашивать, что и где полежит, и не полезла к Эрику допытываться, как ему это удалось. * * * Обряд прошел на удивление легко и быстро, его провели супруги. После чего сразу передали амулет – детский браслетик из разноцветного бисера – Гульнаре, чтобы ненароком не зацепить из него силу. Забирая его, она мельком посмотрела на Эрика и поразилась отрешенному и мрачному взгляду, которым он провожал амулет, опускающийся на дно Гулиной сумки. – Храни его, Гульнара, как зеницу ока, – произнес он. – А лучше спрячь куда-нибудь. Хоть в банковскую ячейку. Спрячь так, чтобы сама не нашла. Удивленная Гуля согласно кивнула, уверенная, что Эрик просто так советами не разбрасывается. Надо было придумать, как лучше его сохранить. – Мне теперь будет скучно, наверное, – немного печально сказала Эля, прижимаясь к маме. – Но я привыкну. Гульнара почему-то подумала, что та повторяет слова дяди Эрика. Что ж, если для дочери этот дар был не в тягость и она затоскует, его всегда можно будет легко вернуть, хотя Гуля надеялась, что этого не произойдет. Девочка побежала обратно играть в незаконченную игру, буквально на ходу отхлебнув чая из рук Вадомы, а Эрик прошелся по комнате широкими шагами. По лицу его бродила хмурая тень. – Теперь перейдем к другим насущным вопросам, – сказал он неожиданно сухо, и сердце у Гульнары неприятно скакнуло. Эрик даже прикрыл дверь в гостиную, чтобы до Эли не долетали их разговоры. Вадома и Михаил сидели за столом и наблюдали за происходящим, Гуля пересела на диван. – У меня важная новость, – сообщила она. – Отлично, – отозвался Эрик, продолжая мерить шагами комнату. – Новости всегда несут некоторую пользу. А это важнее того, что, оказывается, Нину – мою Нину! – обманом заставили сожительствовать с каким-то упырем? Сердце Гули упало. Узнал. Эх, надо было рассказать раньше, но как же было страшно от его непредсказуемой реакции. Хотя, наверное, она сглупила. Видела же и прежде, как ровно он воспринимал другие неприятные известия. Он умел держать себя в руках. – Скажи, ты знала? Гуля подняла на него тоскливый взгляд. – Все ясно, – обронил Эрик. – Честно сказать? – срывающимся голосом заговорила Гульнара. – Я искренне боялась вашей реакции. – Разумеется, ведь в этой отвратной, чудовищной махинации участвовали твои подруги. Не дай бог бы им от меня досталось! – Я собиралась сказать, но не знала, как, – спокойно ответила Гуля. В конце концов, сама виновата. Стоило быть до конца откровенной, раз уж влезла в это все. Ну что он сделает? – Эрик, остынь, погоди, – встряла Вадома. – А правда, что б ты сделал, когда узнал? Если бы услышал не на сеансе, а раньше? «Нинка разоткровенничалась, – поняла Гуля. – А чего я ожидала, я ж знала, что у них будет сеанс, а он мертвого разговорит». – Ничего. – Эрик надменно пожал плечами. – Как и сейчас. – А вот я думаю, что ты мог бы наломать дров. – А может, тогда все быстрее бы разрешилось?! А вместо этого мне пришлось смотреть своей женщине в глаза, зная, что она после нашего разговора отправится обратно к нему, и изображать сочувствие и понимание! В тот момент, когда у меня земля рушилась под ногами от осознания масштаба подлости! Причем подлости не этого… как его там?.. Максима. Он преследует свои цели, и ему Нина до фонаря, она расходный материал, ну, я с ним, конечно, еще разберусь. Он мелкая сошка, хотя каким-то образом достиг таких высот, пробился. Я это выясню. – Он остановился, чтобы отдышаться, недобро взглянув на Гулю. – А вот причиняющие добро твои любимые подруги – вот где самое большое зло! Его светло-голубые глаза с болью и горечью смотрели в одну точку, рот кривился и плечи вздрагивали, но длилось это буквально секунды. Эрик закрыл глаза, затем снова открыл и окатил Гульнару ледяной волной бесстрастия. Затем выдвинул из-за стола стул, развернул его задом наперед и уселся, облокотившись на спинку. – Выкладывай, что у тебя там за новости? – устало попросил он. – Я согласна, Эрик, – тусклым голосом проговорила Гуля. Ей не хотелось ни спорить, ни оправдываться, и вроде он уже сам предложил сменить тему, но надо было закончить. – И да, это мерзкая информация, и я, честно, очень мучилась, нося ее в себе, но не рискнула рассказать. Но сейчас моя новость и правда может быть важнее. Эрик сверкнул глазами, и в них промелькнуло удивление. Уже не скрывая интереса, он прошил Гульнару холодным взглядом. – Им каким-то образом удалось вернуть Антона! – выпалила Гульнара и тут же поразилась реакции: на нее уставились три пары спокойных непонимающих глаз. – Кому, куда, кого? – с расстановкой пренебрежительно переспросил Эрик, и Гуля догадалась, что до них просто не дошло. Ну конечно, ей стоило выражаться яснее. Почему она всегда ведет себя здесь как дурочка? – Инкуба! Того самого, что когда-то был с Ниной. Которого ведьмы… мы, – поправилась она с небольшой заминкой, – отправили обратно. – А вот это действительно новость с большой буквы, – присвистнул Эрик, и на какое-то время в гостиной воцарилась кромешная тишина. Все переваривали услышанное. Тихо было настолько, что до них сквозь закрытую дверь долетал голосок Эли, озвучивавшей диалоги своих кукол. Наконец Эрик нарушил молчание. – Только не отправили вы его никуда, а заперли мучиться в стенах Дома, – монотонно произнес он, и Гульнару окутало ужасом от его безжизненного тона. Кажется, Эрик даже побледнел. На лбу пролегли глубокие складки. – Отправился обратно он, лишь когда мы с Ниной сожгли вашу избушку на курьих ножках. – Гуля вздрогнула. – А до того он был там заточен в страшных муках. Для вас прошло, кажется, где-то полгода, а для него и вся вечность. У них там, знаешь ли, эти понятия несколько отличаются от наших, и время течет иначе. Уж поверь, я там сам довольно долго пробыл. Почти ту же самую вечность. «Вот, оказывается, как, – горько подумала Гуля. Все было еще хуже, чем она представляла. – Не убили демона, отправив снова в место, откуда он явился. На муки обрекли ни за что. За то, что ему хотелось жить как человек». К глазам почему-то подступили слезы. А если Нина знала, что с ним происходит и как ему больно? Это что же должно твориться в душе и сердце, когда ты осознаешь, что все время, пока ты живешь, твоя любовь мучается, и невыносимо страдает, и не может умереть? – Нина не знала, – глухим голосом ответил вдруг Эрик на невысказанный вопрос. – Думаю, знала бы, не оставила от вас мокрого места, несмотря на отсутствие магии… Значит, он снова тут? Ты меня удивила. Я был уверен, что это невозможно. И кто так постарался? – Максим с сестрой, – процедила Гуля. – Вот черт, стоило ожидать! – Эрик вскочил и снова зашагал по комнате. – Как же он это делает? Прячет Нину, творит невероятное и возвращает демона в человеческом обличье! И не просто любую сущность, что попадется, а определенного инкуба! Он же слабый, я точно знаю, я это чувствую. И сестра его никчемная. – Честное слово, я не знаю, – умоляющим тоном протянула Гуля. – Да знаю я, что ты не знаешь, – примирительно бросил колдун. Дверь приоткрылась, и вошла Эльвира, почему-то сразу направившись к Эрику. Он разочарованно поглядел на девочку, которая доверчиво прильнула к нему, обнимая за ногу. – Эх, сколько ж можно было бы важного у нее спросить… А теперь все. Гульнара не знала, что судьба Эли совсем недавно решалась в этих стенах. Эрик, узнав об особенном даре ребенка, склонялся к тому, чтобы не проводить обряд и не позволить сделать это Гульнаре с другими ведьмами. Не исключал он и того, чтобы все-таки не возвращать матери амулет, а сразу опустошить его. – Вы представьте только, сколько подводных камней мы обойдем, скольких ошибок избежим, если будем знать все заранее. Это могущество будет направлять нас единственно верным путем! Я заберу силу, но с Элей ничего не случится, мы сможем защитить ее здоровье, теперь мы сильнее. – Но, Эрик, ты же слышал, что эта их родовая повинность передается только по женской линии! – возразила Вадома. – Что, если на тебе она тоже потеряет свою силу, растворится в твоей? – Пока не проверим, не узнаем, – упрямился колдун. – В конце концов, этот дар можешь забрать ты. – А если ты проверишь и убедишься, что дар рассеялся? Ты потом себе не простишь, что по глупости и упрямству упустил бесценное сокровище. А что касается меня, я на такое не пойду. Мне дорога эта девочка, и я не буду лишать ее дара. – Тогда его надо оставить ей. Нам сейчас очень бы кстати было заглянуть немного вперед. И для этого нужна только эта девочка и ее сила, – с нажимом выговаривал Эрик супругам. – Мы ей обещали, – упрямо ответила Вадома, имея в виду Гулю. – И Эля же совсем кроха, не нужно ей пока это, придет время, и все к ней вернется. И, возможно, это случится совсем скоро, и не успеет она дождаться своих восемнадцати, как все получит обратно. – Что ты имеешь в виду? – с недоверием нахмурился Эрик. – Если та сила, что мы запустим, не будет разбирать, бывшая ли это ведьма или ведьма, временно утратившая силу, и начнет косить всех без разбору наряду с людьми, я не позволю, чтобы Эльвиру постигла эта участь. Ей придется вернуть дар, поэтому ни в коем случае нельзя использовать ее амулет. Эрик задумался. Этот момент вообще стоило проверить. Надо будет в отправную точку – туда, где все начнется, – притащить обычного человека, ведьму, спрятавшую силу в амулет, и ту, которая навсегда ее лишилась. Кого-то вроде Варвары. И посмотреть, что произойдет с каждым из них. Он криво усмехнулся и покачал головой. – Даже не думал, что вы такие гуманисты, – протянул он, но все же к словам Вадомы прислушался и обряд в конце концов одобрил. Сейчас он смотрел сверху вниз на Элю со смешанными чувствами: одновременно досадуя на упускаемые возможности и понимая, что Вадома права. Когда он разговаривал с девочкой перед обрядом, он рискнул задать ей несколько вопросов. Эля что-то видела в ответ на его слова, но не все могла объяснить. Колдун, конечно, не преминул спросить, правильно ли делает он, не выдавая себя Нине. Не проще было бы просто показать ей какое-нибудь чудо, чтобы сразу отсечь сомнения в существовании магии? Эльвира долго пыталась понять, что он от нее хочет, и все-таки смогла сбивчиво описать картину, где Нина настолько пугается откровений Эрика, что начинает его избегать. Путаные объяснения малышки сложно было трактовать однозначно, но все же стало ясно: Эрик не ошибся в выборе линии поведения. – После этого она все время вас боится, – пробормотала Эля. – И даже болеет. И вы тоже болеете. Эрик решил, что их болезнь в видении девочки можно было понимать как потерю силы. Брешь в их сосуде магии могла стать еще шире. Он с облегчением вздохнул, узнав, что поступил верно. – А если ей все расскажет кто-то другой? Эля долго перебирала пальцами краешек платья, скручивая его в трубочку, затем расстроенно проговорила, что ничего плохого не видит, но что и как именно все пройдет, она разобрать не смогла. А вот еще одно видение Эльвира передала очень четко, и у Эрика прошел мороз по коже. Он спросил, что будет, если дар останется у нее, и у малышки вдруг затряслась нижняя губка, и она дрожащим голосом пробормотала: – Я не с мамой, и тети Вадомы нет, и тебя. Со мной рядом незнакомый дядя. Никуда меня не пускает. Девочке явно было страшно. Встревоженный Эрик все пытался расспрашивать.