– Нет, – уверенно ответила Лада. – Это невозможно. Мы хорошо тогда поработали. В этом ритуале я уверена. Не думаю, что рискну когда-то его повторить, откат уж больно был у меня сильный, я вам тогда не стала говорить. Здоровья я потеряла небось на четверть. Но дело того стоило. – Давай все-таки уедем, – сказала Марина. – Купим дом, как ты и хотела, только не в Подмосковье, а где-нибудь совсем далеко. Ну, не потащатся же они за нами в глушь только ради мести. Может, им уже вдвоем так хорошо, что не до нас? Займутся своим апокалипсисом и про нас забудут. Лада с угрюмой тоской взглянула на подругу и ничего не ответила. * * * Когда Варя в тот злополучный для себя день решила отлучиться на продолжительное время из дома, чем и воспользовалась Оксана, чтобы снять свое же заклятие и увезти Антона, она освободилась немного раньше, чем ожидала, и очень торопилась домой. Ничего хорошего там, по определению, ждать ее не могло, но она не отчаивалась. Варвара верила, что выход из ситуации обязательно найдется. Может быть, Оксана придумает способ его привязать к Варе, а может быть, Антон угомонится и поймет, что с ней ему будет хорошо. Дурочка она, что сорвалась на него тогда и нагрубила. Надо было мягче, вон как Нинка, мяу-мяу с ним, в глаза засматривала, разговаривала ласково. До сих пор из головы не выходили те посиделки у костра. А она не выдержала, поддалась на провокацию с его стороны. Надо просто набраться терпения. Она его спасла, и он оценит это, просто пока он еще, наверное, злится за тот раз, и его можно понять. Варя ни разу не задумалась, почему он зацепил ее так, что она готова была ради него совершать безумства. И откуда взялась уверенность, что он предназначен ей, а Нина случайно затесалась, как помеха. Но при мысли о нем сладко ныло в груди, и хотелось улыбаться без повода, и глаза постоянно были на мокром месте, потому что умиляла и трогала любая глупая мелочь. И каждый раз, оставшись наедине с собой, Варя чувствовала все это и готова была бежать к нему, а прибежав, сразу натыкалась на его холодный презрительный взгляд. Нет, он пока не готов ее простить. Она уходила, и вскоре уже забывала свое поражение, и хотела броситься к нему снова. Он сводил ее с ума, не подпуская больше к своему телу, и ей оставалось довольствоваться воспоминаниями о самых первых его днях в этом воплощении, когда он еще изображал человека с девственно чистой памятью и хотя бы немного отвечал на ее ласки. Она тихонечко отперла дверь и вошла в квартиру. На улице уже стемнело, и в квартире был полумрак. Варя прислушалась: может быть, Антон просто смотрит телевизор без света? Или с непривычки, что ее так долго нет, все-таки заскучал и заснул? Варвара зажгла неяркую лампу в прихожей, разделась и прошла в комнату, которую облюбовал Антон: ту, где он излился из зеркальной глади и в которой на собранном диване случилось их первое соитие. Глаза постепенно привыкли к темноте. Антона в комнате не было. Встревожившись, Варвара прошлась по квартире, заглянув в две другие комнаты и кухню, проверив даже ванную с туалетом. Ничего не понимая, она включила освещение везде, где только можно, и кинулась снова по комнатам. Антона не было. Растерянно постояв с минуту посередине коридора, она опять стала обходить квартиру, уже заглядывая в шкафы, под кровати, в темные углы за мебелью. Сердце билось с неимоверной скоростью, глаза наполнились слезами. Затем, осененная идеей, Варя бросилась на балкон и, свесившись с него, вгляделась в темноту внизу, потом побежала и проверила так же второй балкон. Вдруг он настолько возненавидел свой плен, что выбросился с десятого этажа? Но внизу были кусты и темнота, поэтому если там и лежало его тело, то с высоты его почти невозможно было разглядеть. Варвара прямо в домашней одежде выскочила на улицу и пробежала вдоль дома, в ужасе ожидая наткнуться на безжизненное тело любимого, но Антона не нашла. Она поднялась в квартиру, закрыла дверь и, обессиленная, села на топчан в прихожей. Антон исчез. Неужели его унесло обратно? Может быть, этот ритуал был неправильный? Не такой, как делала Нина или кто там ей помогал. Получила Варя порцию счастья, и достаточно. Потом она вдруг вспомнила про Оксану. Сумбурные мысли заполонили голову. А вдруг она знала, что так будет? Просто подразнила ее и все, деньги-то получила! Даже если и не знала, то явно что-то сделала неправильно. А что, если она просто заперла его ненадежно? Он немного помучился, а потом открыл дверь и сбежал. А куда он мог побежать? От этих мыслей кровь ударила в голову с такой силой, что сразу разыгралась мигрень. Решив, что в любом случае проблема в Оксане и спрос с нее, она бросилась звонить той с претензиями, но слова ведьмы прозвучали искренне, и теперь Варя могла только надеяться на нее и ждать, когда ей удастся найти сбежавшего инкуба. Однако через несколько дней на ее горизонте вдруг неожиданно возник персонаж, про которого она наслышана была и от Гули, и от Марины. Маг, брат Оксаны, очередной Нинкин сожитель. Тот самый загадочный Макс, которого подсунули Нинке, выдав за дождавшегося ее возлюбленного. Она так давно пыталась выяснить номер его телефона, и никто не хотел его давать, а теперь вдруг Макс сам вышел на нее. И не просто, а с сенсационной новостью. Инкуб все-таки еще здесь. Максим тоже был не в курсе, куда тот подевался, но так как он был инструктором для Оксаны в ритуале, то знал, что Антон жив. Но только вот с Варей он все равно сойтись никак не сможет, и проблема ни в Варе, ни в самом Антоне. Дело в том, что, пока жива Нина, на которую изначально делалась привязка, чтобы вытащить его, ничего у Варвары не выйдет. Антон будет слепо следовать за Ниной и добиваться ее чувств. И не важно, с кем сейчас Нина: одна, или с Максом, или найдет кого-то еще. Антон будет стремиться к ней до тех пор, пока та жива. – Это так, – небрежно проронил Макс, – информация к размышлению. Мне-то он особо не мешает, этот Антон. Но, возможно, тебя беспокоит его излишняя привязанность. Он не стал впутывать сестру и выдавать Варе, что ее любимый инкуб замечательно прижился дома у Оксаны. И он не знал о том, сколько уже известно Варваре, рассказали ли ей, где сейчас Нина. Главное, теперь она была уверена, что Нина – ее самая важная помеха на пути к счастью с Антоном. Давая напутствия своим фанатикам в разных городах и подстрекая Варвару, Макс изо всех сил гнал от себя болезненные мысли, что хоть его руки и останутся чистыми, все же именно он отправляет Нину на смерть. Свою Нину. Которая все же затронула что-то в глубине его черствой прагматичной натуры. И которая дарила ему волшебные, незабываемые ночи – те, что Макс при всем желании не мог вытравить из памяти, словно сама Нина являлась суккубом, навсегда впивающимся в душу и выжигающим след в сердце и на теле. Но она сделала свой выбор, не оставив выбора Максу. Глава 33. На волосок от… Нина возвращалась домой с прогулки. До ночи было еще далеко, но осень вступила в права, и темнело рано, поэтому над головой сейчас стояло черное беззвездное небо. Нина свернула с ярко освещенного бульвара на узкую улочку и по привычке отметила этот резкий переход от света и шума к тишине и сумраку. Переехав к Эрику, она не переставала удивляться, что в тесных переулках даже днем было немного темнее, а уж ночью и вовсе казалось, будто ты переносишься в другой мир. Нине это нравилось. Узкие тротуары были засыпаны осенними листьями, тихо шуршащими под ногами, невысокие фонари горели тусклым желтым светом, лишь высвечивая небольшой круг вокруг себя, и дорога, убегающая вперед, почти сразу пряталась в темноте. Здесь, в этом мире, было таинственно и уютно, и Нина, вдыхая полной грудью пряный запах опавшей листвы и осенней ночи, не торопясь брела в сторону особняка. Дойдя до дома, она остановилась во дворе, чтобы подольше подышать свежестью. Начинал накрапывать мелкий дождик, и Нина спряталась под козырьком, вслушиваясь в шорохи, которые издавали капли воды, касаясь листвы и жухлой травы. Вдруг ей послышался странный звук. Словно бы стон или зов где-то за домом. Нина прошла вдоль стены и свернула за угол. Стон повторился, и девушке показалось, что кто-то просит о помощи. Сердце застучало, но она все же решилась посмотреть, что случилось, и, обойдя дом, остановилась на заднем дворе. Сюда выходили окна кухни, спальни и спортзала, как окрестила Нина бывшую эзотерическую комнату. Двор был небольшой и тенистый из-за старых лип и кленов, создававших из своих ветвей и листьев естественный навес. Заканчивался он витой оградой, за которой находилось какое-то пятиэтажное здание. Здесь сейчас было почти темно, и лишь немного света проникало из далеких окон пятиэтажки за забором, у которого что-то лежало. Нине показалось, что это человек в светлой куртке. Поборов страх, она осторожно двинулась к лежащему, вытягивая вперед шею, как вдруг сзади раздался шорох, и тут же кто-то накинул ей на шею какую-то ткань и с силой стал затягивать. Слова застряли в горле, и слезы сразу брызнули из глаз, широкая лента туго перехватила шею, и Нина, сухо закашлявшись, попыталась оттянуть удавку хоть на полсантиметра, чтобы вздохнуть, но невидимый противник толкнул ее, повалив на землю и продолжая душить. Лицо утонуло в мокрой опавшей листве, но Нина совсем не чувствовала ее запах, потому что больше не могла вдохнуть. Кто-то, навалившись всем весом, больно давил локтем в спину и, тяжело дыша, все сильнее стягивал удавку. Нина изо всех сил пыталась сопротивляться, царапая землю ногтями и брыкаясь, но сбросить душителя не получалось. Чуть повернув голову вбок, Нина увидела, что из узких высоких окошек кухни льется веселый и яркий свет: видимо, Эрик перебрался туда, ожидая ее прихода. Он был совсем близко… Глаза застили слезы и темно-красные круги, которые становились все шире и словно давили на глазные яблоки. Промелькнуло в голове, что они с Эриком только недавно нашлись, а теперь он снова ее потеряет, останется один, а она провалится в темноту под красные круги и никогда больше его не найдет, но она же ведьма, она же может все, она может, она может… Она почти не почувствовала, как отлетел в сторону нападавший, согнувшись в три погибели, и только будто издалека и сквозь слой ваты услышала стон от жуткой боли, и в нос ударил резкий запах земли и прелой листвы, так как горло теперь было свободно и, продираясь через сухой страшный кашель, воздух понемногу проникал в легкие. Горло жгло изнутри и снаружи, потому что убийца, убегая, умудрился стащить свою удавку, ободрав нежную кожу на шее. Нина безуспешно пыталась встать на четвереньки, но сил совсем не было, и она снова и снова падала в мягкие, скользкие от дождя листья, а потом чьи-то сильные руки подхватили ее под мышки и подняли. – Нина, Нина, ты жива? Как ты, Нина? Эрик заглядывал ей в глаза, его лицо было искажено бешенством и тревогой, и он разрывался между Ниной и желанием догнать обидчика. Но девушка ватными пальцами вцепилась в него, растягивая рукава легкой толстовки, в которой он выскочил из дома. Когда на Нину напали, он сразу почувствовал неладное и, бросившись к окну, увидел боровшихся на земле людей. Взглядом отшвырнув убийцу в сторону и наградив его огромной порцией боли, он вылетел из квартиры и кинулся за дом, но нападавший уже сбежал. Были слышны только его удаляющиеся шаги и треск ломаемых кустов, на которые он налетел. – Останься со мной, останься, – еле слышно прошептала Нина, удерживая его слабыми руками. Ее трясло мелкой дрожью, а лицо было настолько бледное, что, казалось, светилось в темноте. Ноги не слушались и подкашивались, и тогда Эрик поднял ее на руки и понес в дом. Усадив Нину на диван в кабинете, он укрыл ее пледом и поставил чайник, но она сидела, бессмысленным взглядом уставившись перед собой. Ее колотило в ознобе, дрожали пальцы, клацали зубы, и колдун, быстро плеснув в бокал крепкого травяного бальзама, сунул его ей в руки и сел рядом, крепко обняв поверх пледа. Они очень долго сидели в полном молчании. Нина мелкими глоточками цедила настойку. Затем, когда Эрик почувствовал, что ее дрожь стихает, заварил ей чай, добавив туда все тот же бальзам, и пересел напротив, с болью в глазах вглядываясь в нее. Нина сидела, обхватив чашку кипятка обеими руками, словно не чувствуя, что та горячая. Обмотанная пледом, она напоминала сейчас нахохлившуюся взъерошенную птичку, грязную и мокрую. В кудрявых волосах застряли желтые листья, лицо было измазано черными разводами, прорезанными вертикальными дорожками слез, ладони тоже в грязи. На щеке алела свежая длинная царапина, на виске и губе – кровоподтеки. На ободранной шее за отогнутым краешком пледа виднелись страшные буро-красные следы от удушения. Как жаль, что невозможно разорваться, разделиться на части, чтобы одна из них занималась погоней, а вторая лелеяла несчастную подругу, попавшую в беду. Он упустил того, кто напал, и это было непростительно, но оставить Нину одну в таком состоянии он не смог. В голове у Эрика роились вопросы, но пока он решил не мучить ими девушку. – Давай я тебе ванну с пеной сделаю, – предложил он, и Нина благодарно кивнула. – И бальзама еще, и можно без чая, – шепнула она, исподлобья глядя на Эрика, и он, по-доброму усмехнувшись, налил ей еще бальзама на донышко бокала. – И в ванной посиди со мной. Эрик помог ей забраться в душистую пенную ванну, а сам, проверив на прочность корзину для белья, уселся на нее. Опускаясь в воду, Нина зашипела сквозь сжатые зубы, потому что раны обожгло горячей водой: на шее, и, как выяснилось, еще она стерла джинсами колени, пока боролась. Он, сдерживая клокочущую в душе ярость, со спокойной нежностью глядел на свою вновь обретенную возлюбленную, которую только что чуть снова не потерял. До боли было жалко ее, но он не хотел даже ей показывать, как напуган происшествием. Господи, зачем она вообще за дом пошла? Или ее затащили? Нина тем временем, расслабившись в воде и размякнув, наконец вышла из шокового состояния и разрыдалась. – Я хотела что-то сделать, – повторяла она срывающимся голосом, – я же могу, я умею… У меня не получилось? Это же ты его прогнал? – Наверное, мы вместе, – солгал Эрик, а Нина обрадованно закивала. – У нас же вдвоем больше силы. Завтра ему придется потревожить ее вопросами, а сейчас не надо. Пусть выплачется, выпьет еще настойки и крепко заснет. Если не сможет, тогда он ее усыпит, а пока Эрик, памятуя давнишние слова Нины, что стоит по максимуму придерживаться естественного состояния организма, не вмешивался. Правда, сейчас она об этом не помнит и, возможно, не станет возражать, если он хотя бы снимет боль и уберет этот ужасный синяк на горле. Нина не возражала, и пока она лежала в ванной, он прикоснулся ладонью к шее и долго держал ее, чувствуя, как, пульсируя, течет под пальцами жизнь. – Утром ничего не останется, – сказал он, убирая наконец руку. – А боль должна пройти уже сейчас. Нина потрогала шею и улыбнулась. – Надо же. Прошла. * * * – Почему ты меня не расспрашиваешь? – спросила Нина, когда он вывел ее из ванной, укутанную в пышный махровый халат. – Я хотел, чтобы ты отдохнула, – ответил Эрик. – Поговорим завтра, а сейчас ложись спать. – Я не засну, – сказала Нина, усаживаясь на диван. – Я уже могу говорить, горло прошло. Эрик подсел к ней, прижав к себе и раздумывая, с чего бы начать. – Как ты оказалась за домом? – наконец спросил он. – Мне послышался стон. Показалось, что кому-то нужна помощь, и я решила проверить. – Девушка помолчала. – Там у забора правда кто-то лежал, или мне померещилось, но я видела кого-то в светлой куртке. Я хотела подойти поближе, а дальше на меня уже напали. – Ты его не видела? – Нина покачала головой. – Он пытался тебя изнасиловать? – Нет, – с уверенностью ответила Нина. – Меня сразу начали душить, и я думаю, что хотели довести дело до конца. И знаешь, мне вообще кажется, что это не он, а она. По-моему, это женщина была. – Женщина? – вскинулся удивленно Эрик. – Как ты поняла? Она что-то сказала? – Нет, она молча напала, но когда она отлетела от меня, то застонала от боли, и это был женский стон. Ну, мне так показалось. Эрик озадаченно уставился в одну точку. Вот так дела. Все это не было похоже на случайность. Выходило, что какая-то женщина специально следила за Ниной и заманила ее за дом, в тихое, скрытое от глаз место. Вообще, странно все. Колдун вдруг вспомнил, как недавно Нина рассказала про эпизод в метро. Какой-то мужчина стоял на платформе слишком близко к ней, и как бы она ни пыталась отклеиться, он прижимался снова. Обычно Нина предпочитала держаться за ограничительной линией, но этот товарищ старательно теснил ее к самому краю, и, заметив его, Нина взглянула ему в лицо. Его глаза показались безумными. Именно так ей всегда представлялись религиозные фанатики перед совершением какой-то акции. Он медленно подталкивал ее к краю платформы, когда в глубине тоннеля показались яркие огни, и она, уже не на шутку перепугавшись, кое-как вывернулась и нырнула в толпу, сгрудившуюся в ожидании поезда. Народу в тот час было очень много, и у открывшихся дверей образовалась небольшая давка. Нина, отойдя в сторону, наблюдала за людьми и вдруг увидела этого фанатика, которого людским потоком вносило в поезд. Он тянул шею и смотрел из-за голов пассажиров на Нину в упор с нескрываемой ненавистью. Один такой эпизод можно было счесть за случайную встречу с сумасшедшим, которому чем-то не понравилась Нина, но второй случай исключал совпадение. Кто-то охотился за Ниной? – Я на минутку, – бросил Эрик, вдруг резко поднимаясь. – Не бойся, сейчас вернусь. Нина не успела даже возразить, как он уже скрылся за дверью. Быстро сбежав по лестнице, Эрик вышел во двор и сразу отправился за дом. В первый раз он не осматривал дворик, а сейчас заметил, что у забора действительно виднеется что-то, похожее на лежащую человеческую фигуру. Подойдя ближе, Эрик понял, что это просто куча старого грязного тряпья, но выложено оно было так, что в темноте действительно легко было спутать с человеком в светлой куртке. Брезгливо поддев одежду ногой, Эрик отошел в середину двора. Он с уверенностью мог сказать, что тот, кто напал на Нину, не был связан с магией. Просто человек. Да еще и женщина. Но нападение было подстроено. Отчаянная, должно быть, баба. Раз не испугалась наброситься прямо рядом с его домом. Ведь если ей нужна была Нина, то, несомненно, она знает, кто такой Эрик. Пнув еще раз с досадой комок тряпья, колдун развернулся и пошел обратно. Нина вышла из кухни, навстречу ему: скорее всего, следила за ним из окна. Любопытная. Они снова уселись рядышком, и Нина положила голову Эрику на плечо. Спать не хотелось ни ему, ни ей. – Может быть, что-то еще вспомнишь? – спросил Эрик. – Давай я побуду следователем и немного тебя помучаю, раз ты не слушаешься и не идешь спать. – Ох, – выдохнула Нина, – я так боялась, что ты полицию вызовешь. – Разговаривать с ними, а потом еще со скорой… – Я думаю, здесь если кто и разберется, то скорее я, а не они, – ответил Эрик. – Я хорошо знаю этот район. Там ни камер нет, ни людей не бывает, даже собачники не гуляют. Следов эта женщина не оставила. Разве что кучу бомжатского тряпья, но, кажется, это с ближайшей помойки. А еще, только ты не пугайся, но думаю, что это как-то связано с той историей в метро. – Почему ты так решил? – тут же испугалась Нина. – Интуиция, наверное. И есть еще мысли. Мне кажется, что за этим всем стоит тот, кто изначально хотел нас разделить. Не получилось мирным способом, взялся за более жесткие методы. Нам очень, очень нужно вернуть твою память и астральное тело. На самом деле важным было только астральное тело. Если что-то сейчас случится с Ниной, мало того, что сам Эрик погибнет вслед за ней. Они не смогут встретиться и соединиться там. И это было самое страшное. Но пока никто не мог придумать способ помочь Нине. Вадома тщетно искала ее астральное тело, но не находила. Это было как искать иголку в огромном стоге сена. Причем иголку, которая, скорее всего, по этому стогу еще и постоянно перемещается. «Знакомые» с той стороны тоже не справлялись. Надо было понять, кто всем этим заправляет. Хотя, кажется, ответ крылся на поверхности. Судя по внезапному появлению этого Максима в жизни Нины, после чего их связь с Эриком стала ослабевать, это могло быть его рук дело. Не получилось самому, он помог вызвать инкуба, в надежде, что Нина снова им увлечется. Не спасло и это, и тогда начались крайние меры? Найти самого Эрика было не сложно. Помимо того, что он был достаточно хорошо известен в эзотерических кругах, у Максима была теперь знакомая Марина, которая когда-то побывала даже в самой квартире Эрика и знала адрес. И если во всем этом замешан Макс, то какие цели он преследует? Уж вряд ли это месть брошенного бывшего. Весь процесс начался задолго до их расставания – с разрыва астральной нити, после чего Нина сразу очнулась, и тут же на блюдечке ей принесли Максима, который якобы ее ждал. Неужели и к этому разделению он тоже причастен? В чем его секрет? Очевидно, он любыми способами пытается не допустить, чтобы Нина с Эриком были вместе, а это значит только то, что он категорически против планов Эрика. И это довольно странно. Зачем Максу противиться? Ему же ничего не грозит! Какой бы ничтожной силой он ни наделен от рождения, он отличается от людей, и его эта беда не коснется. Невозможно поверить, что он такой гуманист и хочет сохранить человеческие жизни, если только они для чего-то ему не нужны. Отсюда главный вопрос – для чего Максу люди? Эрик в своих размышлениях не заметил, как Нина заснула у него на плече и тихонечко засопела. Побоявшись разбудить любимую, пока будет переносить в спальню, он просто опустил ее аккуратно на диван, подложив под голову подушку и укрыв пледом, а сам погасил свет и тихонько перебрался в кухню. На Нину нужно поставить защиту, хотя для полного успеха требуется знать, от кого ее защищать или прятать. Но хоть немного это ее убережет, ослабив нападающих, если такие еще встретятся на их горизонте, а в этом колдун теперь не сомневался. И пора бы ей уже поупражняться, оживить свои способности. Чтобы могла действовать, не держа больше Эрика за руки. Глава 34. Порченый код