Выбравшись из машины, Оксана подошла к инкубу и слегка повисла на его руке, а тот, поискав взглядом Нину и убедившись, что она не обращает ровно никакого внимания на эту новообразовавшуюся пару, одними губами улыбнулся своей спутнице, и они медленно подошли к дому и остановились на крыльце. Михаил помог Гульнаре вытащить Элю из детского кресла. Малышка вопреки ожиданиям прекрасно проспала всю дорогу и сейчас была бодрая и веселая, но голодная, как и все остальные. – Как тут красиво, мамуля! – восторженно обведя глазами золотые деревья и синеющее в просвет между ними озеро, воскликнула она. – Бабушка, можно к водичке? Вадома, привычно умилившись на свое теперешнее имя и получив молчаливое согласие от Гули, взяла девочку за руку и повела показывать озеро. Михаил прошел в дом, чтобы убедиться, что тот хорошо протоплен и готов к приему гостей. Антон с Оксаной зашли за ним. Внутри было все в порядке: Андрей, которого когда-то давно нанял Эрик, чтобы следить за домом, продолжал исправно исполнять свои обязанности. Он даже периодически сгребал опавшие листья на тропинках вокруг дома в большие кучи, но листопад не прекращался, и сейчас снова дом окружал пестрый ковер. В воздухе пахло увядающей осенней листвой и дымом костров, долетающим откуда-то из дальних поселений. Пряный запах щекотал ноздри, и к глазам подступали слезы: то ли от дыма, то ли от присущей этому времени года приятной грусти. Нина все еще стояла, прислонившись спиной к теплому серебристому капоту внедорожника, и меланхолично смотрела сквозь поредевшую листву на деревьях в сторону воды. Эрик, обняв ее, молча примостился рядом. – Не помнишь? – наконец заговорил он. – Не-а, – с мечтательной улыбкой сказала Нина. – И я даже этому рада. Мне кажется, ничто не сравнится с первым впечатлением от этой красоты. А я прохожу это по второму разу. – Тогда была зима, – сказал Эрик, усмехаясь. – Но здесь любой сезон прекрасен. Надеюсь, ты сегодня-завтра уже сможешь ее вспомнить. Ритуал решили проводить, как обычно, в полночь. Раз два предыдущих обряда, в которых фигурировал Антон, происходили именно в это время и закончились успешно. Хотя, конечно, смотря для кого. Заклинания, что твердили ведьмы в своем Доме, были направлены на то, чтобы инкуба, вернувшегося в свой настоящий облик, заточить в заговоренных белой магией стенах. Сейчас заточение не требовалось. Напротив, его необходимо было выпустить, дать ему возможность, как и людям, выходящим из тела, перешагнуть через невидимый барьер в тонкий мир и свободно передвигаться по нему. Он должен был перенестись в место, где сейчас прятала ведьма-покровительница заблудившуюся сущность, и убедить ту отпустить астральное тело Нины вместе с ним. Это, конечно, могли совершить и Вадома, и Эрик, и кто-то еще, но соединить эфирное тело с ее материальной оболочкой было только во власти Антона – порождения потусторонней жизни. Антон еще заранее по существующим записям составил примерную инструкцию, что должно быть в заклинании, какие слова, какие затронуты сферы. Задача Эрика заключалась в том, чтобы по наброскам Антона создать совершенно новое заклинание, позволяющее инкубу выйти в эфир и связать там астральное и материальное тела Нины. Пока женщины на скорую руку готовили на кухне завтрак, колдун с инкубом уже засели, обложившись эзотерической литературой и записями, собранными ведьмами, в той самой комнате с панорамными окнами, где несколько лет назад Эрик с Ниной проводили свой обряд слияния. Эрика немного удивляло столь сильное стремление Антона помочь с возвращением памяти, но он не чувствовал опасности, исходящей от него. Он доверял демону, страдавшему от неразделенных чувств к его любимой, и не боялся его. Когда Нина все вспомнит, их связь, осуществившаяся в высших слоях, не позволит ей испытывать чувства к кому-либо еще. Даже сквозь беспамятство прорвались в конце концов чувства Нины к Эрику, а когда память вернется, эти чувства лишь усилятся, одновременно увеличив и их магическую силу. Общую, единую, одну на двоих и практически бесконечную. Эрика намного больше смущала сестрица того самого Макса, что изрядно подпортил им жизнь и затормозил планы. Эта женщина теперь объявилась в их компании под ручку с инкубом и уверяла всех, что тоже хочет помочь. Антон представил ее заговорщикам, не скрывая ее родственной связи с Максом, и сам же рассказал, что Оксана участвовала в его возвращении в наш мир. – И зачем же это было нужно Максу? – поинтересовался Эрик, проверяя их. – Он потерял контроль и надеялся, что раз Нина когда-то сама выбрала этот образ как идеальный, ее может снова потянуть к нему, – спокойно и честно ответила Оксана, подтверждая догадки Эрика. – Но Нину, как видно, потянуло совсем в иную сторону, чему я, кстати, несказанно рада. Эрик не боялся, что она как-то сможет навредить им. Ее жалкие силенки он почувствовал сразу и про себя лишь усмехнулся. А немного понаблюдав за ней еще во время первой встречи и увидев, какими глазами смотрит она на Антона, все понял и совершенно успокоился на ее счет. Тут брату было не победить. Сестринская любовь безоговорочно проигрывала в состязании с плотской любовью женщины к мужчине, да еще к такому мужчине, единственным предназначением которого изначально было вызывать эти чувства. Правда, Нине казалось слишком странным видеть в их компании сестру человека, который так долго морочил ей голову, а потом, возможно, даже пытался убить. Да еще видеть рядом с Антоном. Она держалась от Оксаны на расстоянии и сохраняла нейтралитет, хотя где-то внутренне даже радовалась, что Антон не один. Чувства рыжей ведьмы, казалось, были осязаемы и витали в воздушном пространстве. «Странно, если это только следствие его демонической сущности, а не настоящие чувства, – думала Нина, – почему же я не клюнула на эту его притягательность? Тем более, он именно этого и хотел». Прервавшись на быстрый завтрак, Эрик с Антоном продолжили составление заклятия. Они немного помучили вопросами Гульнару, чтобы та вспомнила суть обряда. Гуля, стараясь не смотреть в глаза Антону, объяснила, что была как усилитель и просто повторяла заученные слова, а сам обряд проводила Лада. – Ее должно было сильно шарахнуть, – процедил Эрик, проглядывая еще раз записи. – Не может быть, чтобы отката не было. – Возможно, он был, но мне об этом не рассказали, – ответила Гуля и испуганно спросила: – Нас тоже шарахнет? – Нас – нет, – самодовольно ответил колдун. – Если кого-то и заденет, то как раз того, кто этот обряд нашел. Но может быть, даже ей повезет. Я работаю чисто. Тем более, у меня есть потусторонний советник. Антон в ответ мрачно усмехнулся и ничего не ответил. Когда Эрик закончил составлять заклинание, инкуб забрал у него из рук записи и, пробежав их глазами, вписал еще пару фраз. Подозрительный Эрик на всякий случай еще раз проверил за ним, но с удовлетворением кивнул. Антон действительно разбирался в этом вопросе. Неужели демоны знают, как себя изгонять и как возвращать обратно? Для ритуала им нужны были зеркала, составляющие бесконечный коридор, как и в тот раз, когда Оксана по инструкции Макса проводила обряд, чтобы вытащить Антона. Сейчас зеркала требовались, чтобы инкуб мог совершить обратный переход, не застряв, как в Доме ведьм. В самый первый раз, когда за помощью к потусторонним силам обратился Эрик и заключил с ними сделку, все происходило совсем не так. Тогда достаточно было привлечь любую сущность, которая находилась поблизости, чтобы воплотить ее в материальный образ, придуманный Ниной. Поэтому сейчас Эрику пришлось полагаться на записи обеих ведьм и на самого Антона, а не на себя. Однако наконец заклинание было создано. Оставалось подготовить комнату и спокойно ждать вечера. * * * Антон вышел на берег озера. Там на вертикально установленном невысоком бревнышке сидела в одиночестве Нина, наблюдая, как медленно плывут по воде желтые листья, кружась и касаясь друг друга. Солнце еще не садилось, но висело низко, разливая по воде червонное золото. Где-то слева послышался легкий всплеск. Антон повернул голову на звук, но за кустами никого не было видно. – Там дядя Миша показывает Эле, как надо рыбачить, – пояснила Нина. – Ты не помнишь, но мы как раз на рыбалку собирались, – тихо сказал Антон, – когда поехали в тот дом, где все случилось. Я так и не добрался до речки. Он грустно усмехнулся, подкатил еще одно бревнышко и сел рядом с Ниной. – Так давай я попрошу для тебя удочку? – оживилась она. – Как раз и попробуешь! Антон, прищурившись, посмотрел в сторону солнца, потихоньку катящегося вниз. – Уже поздно. Для такого дела лучше целый день выделить. Ничего, еще успею, – ответил он. – Хотя бы завтра. – Ну да, – кивнула Нина. – Мы же не рванем сразу с утра домой. За их спинами бесшумно возник Эрик, постоял какое-то время, наблюдая, затем так же незаметно удалился. Он, как и Оксана, не находил себе места, мечтая, чтобы все скорее произошло. К тому же колдун как никто другой знал, что такое незавершенный ритуал. Он вернулся в комнату, где в глубоком кресле уже сидела рыжеволосая ведьма, изучая слова обряда, чтобы в нужный момент незнакомые фразы на латыни отлетали от зубов. Периодически она поднимала голову и пыталась сквозь высокие панорамные окна разглядеть, что происходит между Ниной и Антоном. Усевшись на диван, Эрик принялся заново перечитывать слова и инструкции Антона, выискивая подводные камни. Собственно, действие ритуала было направлено лишь на то, чтобы вытолкнуть в астральный мир инкуба, а все остальное уже было в его руках. Вместе с Антоном должны были выйти Эрик и Вадома. Начитывать же слова заклинания и следить, чтобы все было в порядке, оставались Михаил и Оксана. Гулю с дочкой решили отправить наверх. Вообще в их присутствии тут никакой необходимости не было, однако же Гульнаре очень хотелось находиться в этот знаменательный день вместе со своей новой компанией. Антон с Ниной, досмотрев, как заваливается за лес раскаленное красное солнце и золотая полоса тонет в воде, не сговариваясь встали и отправились в дом. За спиной они услышали детский смех: семейная чета и их любимица Эля с мамой тоже возвращались с рыбалки. Было около шести вечера, до полуночи оставалась уйма времени, поэтому Нина с Вадомой отправились готовить на всех, отказавшись от помощи остальных, которые, оставшись без дела, бесцельно слонялись по дому. В конце концов Михаил отправился во двор и занялся сжиганием листьев, собранных в огромную кучу. Гуля хотела почитать дочке книжку, но та отобрала и, заявив, что ей не нравится, как мама озвучивает героев и в голове у нее звучит все интереснее, принялась читать сама. – Мальчик-колокольчик должен говорить тоненько, словно он правда звенит: «Динь-динь-динь!» – изобразила Эля, вытягивая из рук матери книгу. – А у тебя он разговаривает обычным твоим голосом. Вечер тянулся еще дольше, чем день, словно удлиняясь с приближением темноты все сильнее и сильнее. Стрелка на часах еле передвигалась от минуты к минуте, время замедлилось и будто почти остановилось. Антон с загадочным видом потянул Оксану наверх, в комнату, которую отвели им для ночевки. – Антош, как-то неудобно, – прошептала Оксана, останавливаясь перед деревянной лестницей. – Все сейчас сосредоточены на этом обряде, а мы такие отправились себе развлекаться. На меня и так все тут смотрят как на врага народа. – Не волнуйся, когда все пройдет как должно, их отношение изменится. Если, конечно, тебе это надо, – улыбаясь обезоруживающей улыбкой, зашептал Антон ей в ухо, якобы невзначай нежно касаясь губами мочки. По позвоночнику ведьмы тут же пробежал сладкий холодок. – Пойдем, пойдем. Ты посмотри, тут все еле доживают этот день. Если бы меня пустили на кухню, я бы с удовольствием занялся готовкой, но там и без меня хорошо. Здесь ужасно скучно. У нас еще много времени. И есть я не хочу, а хочу совершенно иного. Он снова улыбнулся, смотря сверху вниз на Оксану манящим синим взглядом, и она, начиная тонуть в бездне этих глаз, покорно стала подниматься вслед за ним по ступеням. Эрик проводил странную парочку скептическим взглядом, но ничего не сказал и тут же снова уткнулся в свои книжки и записи. – Почему прямо сейчас? – продолжала отнекиваться Оксана, которой на самом деле хотелось, чтобы он уговаривал, упрашивал ее, несмотря на ее сомнения. Добивался, уламывал, может быть, даже немного давил на нее и принуждал. И она все отбивалась, а Антон, вступая в эту игру, придвигался все ближе, держал за руки все крепче, и лицо его становилось серьезнее, и темнели синие глаза. – Мне нужно подпитаться, – глухо сказал он ей, надвигаясь. – Мне предстоит очень, очень тяжелая ночка, и мне нужна твоя энергия. Антон сжимал ее запястья уже почти больно, и сердце Оксаны колотилось от предвкушения и восторга. Он всегда был ласков с ней, хотя и изобретателен, но сейчас ей так хотелось почувствовать его силу, особенно когда рядом соперница, пусть и бывшая. Ей хотелось, чтобы он брал ее, овладевал почти силой, исключительно ради собственного желания и похоти, а не чтобы доставить удовольствие ей самой, и не думая о той, что сейчас где-то в этом же доме, может быть, все-таки думает о нем. Эти мысли, возможно, совершенно неправдоподобные, заводили Оксану все сильнее, и она, подыгрывая, попыталась оттолкнуть Антона, который уже всерьез заломил ей руки назад и повалил на кровать. – Ты же знаешь, кто я такой? И знаешь, для чего такие, как я, приходят к женщинам? Не ради чувств, не ради взаимности, а только ради энергии, которую можно от вас брать. Я питаюсь тобой, я живу за счет этого, я хочу еще и много, чтобы ты от бессилия даже на ногах не могла стоять, и мне это нужно сегодня, срочно, сейчас! Он рванул на ней блузку, и в стороны полетели крошечные золотые пуговицы, а она снова застонала, уже не соображая ничего от неуемного желания, потому что не видела в его глазах того настоящего зла, которое могло бы отразить его слова. Он играл, он делал это для нее, но делал так искусно, что, если бы она не прочитала сейчас по глазам, поверила бы и испугалась. А может быть, и не испугалась, потому что ей нравился он такой. Почему он раньше так не делал? Пусть теперь так будет всегда! Оксана сама быстро стянула свои джинсы, и Антон, слегка отстранившись, быстро разделся и снова всей тяжестью опустился на нее, придавливая к кровати и одной рукой слегка сжимая ее шею. Мысли мешались в ее голове, из глаз по вискам текли слезы от наслаждения и боли, пока демоническая сущность в человеческом обличье сливалась с ней в едином движении, пронзала тело, рвала в клочки душу. Они не слышали, как их звали к столу. Михаил хотел подняться, но Эрик требовательным жестом остановил его, покачав головой. По другой лестнице спустились Гуля и Эльвира и присоединились к ужину. – А где Антон с Оксаной? – удивилась Гульнара. – Отдыхают перед забегом, – ответил Эрик. – Впрочем, я не знаю, что ощутит инкуб, выходя из тела, если это можно так назвать. Может быть, это тяжкое испытание, и ему действительно нужно к нему подготовиться. Рыжеволосая ведьма с синеглазым демоном долго не могли оторваться друг от друга, сминая простыни и пачкая их кровью от свежих царапин. Потом они просто лежали с закрытыми глазами, сплетясь телами, дремали, проваливались в сон и, вздрагивая, просыпались. Они забыли про голод, но теперь их мучила жажда. Около одиннадцати вечера они наконец поднялись и, кое-как приведя себя в порядок, отправились вниз. Оксана заменила рваную блузку на запасную водолазку, собрала растрепанные огненные волосы в небрежный узел на затылке и изо всех сил пыталась сохранять равнодушие на лице. Хотя от одной мысли, что все давно поняли, чем они там занимались, ее бросало в стыдливо-приятный жар и бледная шея покрывалась красными пятнами. Но на них никто не обратил внимания, все сидели в напряжении: ждали. В середине комнаты уже были расставлены кресла-шезлонги для всех, кто собирался погружаться в сон. По бокам изголовья одного из них установили высокие зеркала, друг напротив друга. Это было место Антона, которому предстояло выйти через зеркальный коридор. Нине нужно было лечь между Антоном и Эриком, а Вадоме – по другую руку от Антона, чтобы помочь ему в случае чего. И все они должны были взяться за руки, чтобы усилить связь. Обряд был новый, почти целиком созданный колдуном и инкубом, но все надеялись на успех. Самое главное, чтобы та блудная сущность оказалась действительно астральным телом Нины, иначе вся эта масштабная подготовка и суета окажутся напрасной тратой времени и нервов. * * * Подошел час икс. Все уже знали свои роли, все были готовы. Те, кто должен был выйти из тела, легли на свои места и взялись за руки. Гуля уже уложила дочку на втором этаже и сейчас зажигала расставленные по периметру комнаты и рядом с креслами толстые свечи. В изголовье у Антона стояла деревянная стремянка, уже когда-то послужившая Эрику с Ниной во время их обряда. На ней лежала тетрадь, куда колдун выписал слова ритуала. Читать их Михаил с Оксаной должны были тоже только при свете свечей, которые они уже держали в руках. Закончив последние приготовления, Гульнара подожгла свечи Михаила и Оксаны и, пожелав им удачи, отправилась к дочери. Эрик, слегка приподнявшись, приложил ладонь ко лбу Нины, помогая ей заснуть. Затем они с Вадомой занялись медитацией, чтобы полностью расслабиться и перейти в пограничное состояние. Оксана с Михаилом внимательно следили за свечами. Колдун за годы множества практик Вадомы мог уже по едва заметному дрожанию пламени определять, когда она выходит из тела. Наконец язычки огня чуть качнулись, и Михаил кивнул, давая знак начинать. В тот же момент настенные часы показали ровно полночь. Михаил с Оксаной медленно, с расстановкой, принялись зачитывать заклинание. Ведьма то и дело бросала взгляды на лицо Антона, лежавшего с закрытыми глазами. Ресницы его чуть подрагивали. Ему не нужно было ни засыпать, ни входить в транс. Просто часть его, часть сущности благодаря заклинанию могла переместиться в астральный мир вместе с остальными. Удостовериться, что все идет верно, не было возможности, но ведьма с колдуном продолжали читать. Эрик с Вадомой поднялись над своими телесными оболочками. Пока все шло по плану. Словно сквозь прозрачное темное кружево они видели читающих заклинание, видели свои тела, спящую Нину и лежащего без движения инкуба. Затем с зеркалами, расположенными по обе стороны от головы Антона, стало что-то происходить. Сначала посередине обоих завертелись маленькие воронки, словно уходящая в водосток вода, затем воронки стали расти, расходящиеся круги делались все шире и шире, и вновь зеркальная поверхность стала ровной, но чуть колеблющейся, будто жидкой. Зеркальные коридоры поплыли, слегка раскачиваясь в глубине вправо и влево. Вцепившись одной рукой в деревянную подставку, а другой судорожно сжимая свечу, Оксана с бешено бьющимся сердцем продолжала читать заклинание, Михаил вторил ей ровным голосом. Его присутствие и видимая уверенность немного успокаивали ведьму. Она снова взглянула на Антона, и ей показалось, что лицо его на секунду исказилось, дрогнуло. Потом дернулось тело и снова замерло, а между зеркалами воздух стал гуще, потерял прозрачность, и Оксана перестала видеть пространство за ним, вместо этого перед глазами была колеблющаяся переливающаяся муть, похожая на множество мыльных пузырей, заполняющих друг друга, как матрешки. Из этого скопища мыльных пузырей острый клин тянулся вниз, прямо в солнечное сплетение Антона, а еще два вытягивались в стороны и затекали в зеркала. Это было необычайное зрелище, словно строго горизонтальная струя воды льется в вертикальную поверхность. Залюбовавшись происходящим, Оксана замерла с открытым ртом, пока Михаил легонько не коснулся ее локтем, напоминая, что нужно продолжать. Очнувшись, ведьма снова приступила к чтению заклинания. Странной формы жидкий воздух теперь почти не менялся, соединяя через себя Антона с зеркальными коридорами. Эрик с Вадомой видели с той стороны больше. Они наблюдали ту же картину, что и Оксана, но, когда появилось это жидкое соединение, перед ними возникла серая, полупрозрачная тень, по очертаниям похожая на Антона. Его лицо постоянно менялось, искажалось и дергалось, словно нечто пыталось удержать его человеческую форму, а противоположная сила, наоборот, хотела продемонстрировать истинный облик, и сейчас две эти силы боролись между собой. Но, несмотря на эту борьбу, сквозь безупречные, красивые черты мужского лица вдруг прорезывался безобразный, пугающий лик не человека, не зверя, а уродливой сущности, которой никогда не было места на земле. По телу и лицу Антона тем временем прошли явно болезненные судороги, словно эта борьба между ужасным и прекрасным настигла его даже там. У Оксаны дрогнул голос, но она не остановилась, продолжая читать слова уже по второму кругу. Наконец тень приобрела почти точный облик Антона, и тот сразу молча взял Эрика за руку. Почти в тот же миг они очутились в темноте заброшенного недостроенного здания, а Вадома осталась подле спящей Нины, чтобы подстраховать изнутри. Их окружило множество странных незнакомых звуков, недоступных человеческому уху. Они слышали их внутри себя: шепот на разных языках, стоны, скрипы, скрежет, крики и просто необъяснимые и непохожие ни на что звуки: порождения ужаса, творящегося в застенках проклятого места. Их издавали здешние обитатели, почуявшие лакомую добычу, но Эрик был уже давно намного сильнее мелких духов, сбившихся в стаю, даже несмотря на то, что нападать они готовились своим жутким коллективом. Серая тень, которая в нашем мире выглядела высоким синеглазым красавцем, снова стала искажаться и дергаться, словно уже не в силах удержать истинный кошмарный облик, однако же присутствие инкуба, похоже, распугало призраков заброшенного дома. Они отступили и теперь держались на расстоянии и только могли издавать голодные страдальческие стоны и всхлипы. А перед астральными путешественниками вдруг появилась тонкая светлая прозрачная фигура, которая когда-то давно была Викой, ведьмой, пытавшейся спасти от страшного корыстного колдуна подругу, а может быть, и всех людей. Теперь этот колдун пришел к ней за астральным телом той самой подруги и своей нареченной. Но во внутреннем мире бывшей ведьмы уже слишком многое изменилось для того, чтобы ему противиться. – Я давно вас жду, – услышали внутри себя гости заброшенного дома. – Сколько я могу еще ее прятать?! – Мы не могли ее найти, но Тошем нам помог, – так же мысленно ответил Эрик. – Очень скоро все закончится, и ты будешь свободна. Мы выпустим тебя. Нам только нужно будет это место как отправная точка, очень уж оно мощное. – А мир, наверное, точно сошел с ума, раз вы работаете вместе. – Казалось, что призрак Вики смеется. – Ты же знаешь, я давно согласилась спустить своих тварей с поводка, лишь бы убраться отсюда. – Счет уже на дни, потерпи еще немного, – сказал Эрик и съязвил: – Хотя, прости, тут день считается за год. Верни мне Нину. Это же ее ты прячешь? За спиной полупрозрачной фигуры бывшей ведьмы возникла еще более эфемерная. Это был словно просто чей-то контур, абрис, обессиленная оболочка, выглядевшая настолько напуганной, одинокой и потерянной, что было страшно видеть ее даже в тонком мире. Эрик и Тошем с ужасом узнали в ней Нину. – Сами смотрите. Она?