– Я хотела, чтобы вы знали… если я могу сделать что-нибудь еще… Двойной Брайан странно дернул головой – как бы удивленно втянул подбородок. Подумал немного и вернул подбородок на место. – А что же вы можете сделать? – озадаченно спросил он. – Для вас, я имею в виду. – Для меня? Что вы можете сделать для меня? – Я сказала им, что вы стояли первым в строю всадников. Он снова втянул подбородок. – Да… ну так я и стоял первым в строю. Вы видели меня, говорили со мной. – Вот именно. – Но это не требует ваших свидетельств. Все и так знают, что я там был. Кроме того, ее убили позже. Когда я находился на сцене. – О да, я знаю, что вы находились на сцене. – Мисс Сволок слегка приподняла брови. – Имейте в виду. И она отошла в сторону. Сержант Бедд записал в блокнот показания восьми рыцарей, и Чарлзворт отправил их восвояси. – У нас есть ваши имена и адреса, а также ваши показания о том, что с мисс Дрю вы не имели никаких дел за пределами выставки и за исключением разговоров на обычные темы, как то: спектакль, выпивка в пабе и так далее. Должен вам напомнить, что мы можем проверить ваши показания и, безусловно, проверим. У кого-нибудь есть что добавить или это все? Рыцари подтвердили нестройным хором плюшевых голосов, что с их слов все записано верно и добавить им нечего. И потому были отпущены из кабинета – и, в конечном счете, из расследования. Ни один из них не присутствовал в Элизиуме в то время, когда предполагаемым жертвам подбросили записки с угрозами; ни один из них не покидал полукруга на краю сцены. Нет смысла загромождать дело лишними подозреваемыми, подумал Чарлзворт. У него имелось достаточно информации, с которой можно работать. Когда пришел полицейский врач с маленьким черным саквояжем в руке, Чарлзворт переговорил с ним за дверью кабинета. – Привет, док. Закончил работу с красоткой? – Закончил, – сказал док, весело помахивая саквояжем. – И я так понял, что при жизни она была далеко не подарок! – Она и сейчас не подарок, когда умерла, – заметил Чарлзворт. – Ты уверен, что ее задушили руками? Понимаешь, это жутко усложняет мне дело. Не могла она зацепиться вуалью за крючок, гвоздь или что-то в этом роде? Там в стене торчат довольно толстые гвозди, которые держат этот нелепый плющ. – Уверен. Вуаль обкрутили вокруг ее горла, вероятно, чтобы не оставлять следов пальцев. Но кто-то, несомненно, взял ее двумя руками за горло через вуаль. Ее убила не сама вуаль и не веревка. Кстати, ты ведь не видел тело с тех пор, как мы приступили к работе? Когда мы ее перевернули, мы обнаружили несколько подозрительных кусков веревки. Но она была задушена двумя руками, можешь не сомневаться. Врач беспечно ушел: не ему ломать голову над тем, как женщину мог задушить руками один из одиннадцати человек, находившихся по крайней мере в пятнадцати футах от нее. Кокрилла, отчаянно желавшего взглянуть на подозрительные веревки, тем не менее сжигало беспокойство о Перпетуе. Чарлзворт отправился осматривать тело, наказав сержанту Бедду взять показания у всех подозреваемых. Кокрилл не считал себя обязанным ни следовать за ним, ни оставаться и давать показания сержанту, поэтому он тихо вышел и разыскал инспектора Стаммерса. – Есть какие-нибудь новости? Стаммерс покачал головой. – Она не заходила домой, никуда не звонила, не находится у кого-то из друзей, которых мы сумели разыскать. И в здании ее нет – по крайней мере, в этой части здания. Мы вроде здесь все осмотрели. – Ни живой, ни мертвой? – без выражения произнес Коки. – Да. Конечно, здесь есть где спрятаться. – Стаммерс положил руку на плечо инспектора: – Вы не волнуйтесь. Мы делаем все возможное. – Хорошо, хорошо! – сказал Коки сердито. – Я ей не любящий дедушка. И поспешил уйти. Полицейский, оставленный дежурным у двери в заднюю комнату, видимо, счел само собой разумеющимся, что Кокрилл имеет право войти на сцену, и он беспрепятственно прошел через арку. Перед телом поставили ширму, чтобы загородить его от любопытствующих взглядов. Когда подошел Кокрилл, Чарлзворт, склонившийся над телом, поднял глаза. – Есть новости о мисс Кирк? – Нет, – ответил Кокрилл. – И об Андерсоне пока ничего… Смотрите, что мы нашли! Скрюченные руки и ноги Изабель были заботливо выпрямлены. Теперь она казалась очень тихой и сдержанной – накрытая белой простыней, ожидающая с бесконечным терпением, совершенно несвойственным ей в жизни, когда ее отнесут в холодное одиночество морга. – Что это? Какие-то канаты? Рядом с телом лежали два куска крепкой витой веревки длиной примерно по пять футов. Оба куска были связаны в петлю. – Их обнаружили под юбкой платья, когда тело перевернули, – сказал Чарлзворт. Коки осторожно поднял веревки и осмотрел их концы. – Это многое объясняет! – Н-да, – произнес Чарлзворт с сомнением. – Правда, их никак не могли использовать в качестве лассо. До балкона, должно быть, четырнадцать или пятнадцать футов. А шея несчастной находилась на четыре-пять футов выше ее ног. Понимаете, о чем я? – Он еще раз оглядел башню, прикидывая высоту. – Думаю, все двадцать. Так что веревка длиной в пять футов, свернутая в петлю, не сойдет за лассо. И вообще, зачем два лассо? – Хм… ума не приложу, – сказал Коки, хитро прищурясь. – И вот еще что надо учесть: рыцари с двух сторон от арки сидели на лошадях, которые как бы привстали на задних ногах. На какой высоте окажется человек в таком положении? Скажем, девять футов от пола до плеча? Он поднимает руку – это еще немного – потом, возможно, слегка подбрасывает лассо, и пять футов веревки… Правда, веревка белая и довольно чистая, она была бы заметна на фоне плюща. – Но в тот момент на плющ падал свет, – заметил Коки. – И все внимание зрителей было сосредоточено на рыцарях. – Да! – Чарлзворт заволновался. – Действительно! Как думаете, инспектор? Мог убийца такое провернуть? – Вполне, – кивнул Коки. – Конечно, доказано, что женщина была задушена руками, но это мелочи. Убийца мог такое, как вы выражаетесь, провернуть… На миг перед глазами каждого мелькнуло жуткое видение: веревка скручивается, образуя узловатые тонкие пальцы, и эти пальцы тянутся к теплому округлому горлу… – Ну что я могу сказать… – Чарлзворт слегка приуныл. – На кой черт тогда нужны были эти веревки? Их, я полагаю, сбросили вместе с телом. – Он немного приободрился. – А может, убийца принес их с собой просто на всякий случай? Кокрилл сомневался, что в этом преступлении хоть что-то было отдано на волю «случая». – Что-нибудь еще? – спросил он. – Да, вот. – Чарлзворт выудил из кармана маленький целлофановый конверт. Тот содержал бумажный квадратик с напечатанным на нем текстом, только на этот раз без человечков. – Верите или нет, но это стихотворение! Или правильнее назвать четверостишием? – Какая разница, мы не культурный радиоканал Би-би-си. Прочитайте! – нетерпеливо потребовал Коки. – Я его уже наизусть выучил! – И Чарлзворт зачитал со смаком: О, Изабель, твое лицо сияет красотою! Все рыцари к тебе спешат с хвалою. А кто ж принес сию малую дань? Таинственный Рыцарь по левую длань! Он испытующе взглянул на Кокрилла. – Ну, что думаете? – Это многое объясняет, – снова сказал Коки. – Рыцарь слева от нее – Эрл Андерсон. Коки почесал ухо. – Зависит от того, чья длань… Чарлзворт еще раз перечитал стишок про себя. – Хм, да. Верно. – Он приподнял простыню и с жалостью посмотрел на распухшее лицо и сложенные на груди руки. – Бедняжка. Она похожа на мертвую канарейку, правда? Лежит на дне клетки с жалко скрюченными лапками… Бумажку со стихотворением нашли у нее в декольте. На лифе серебряного платья, точно в центре, сверкало единственное украшение – бриллиантовая брошь. Коки перевел взгляд на целлофановый конвертик. – На бумаге есть проколы? – Да, два прокола, – ответил удивленный Чарлзворт. – Бумажку даже сильно порвали, вытаскивая из лифа.