Что-то звякнуло. Катя обернулась и посмотрела на закрытую процедурную. Снова раздался глухой удар, заставивший вздрогнуть. Звук доносился из платной палаты. Ноги практически отказывались двигаться в ту сторону, поэтому Катя себя заставляла. На ходу она надела шапочку и маску – не хотела показывать лицо. Может, бывший обидчик и не узнает, но стоило быть уверенной в этом. Снова удар. Она ускорила шаг, а когда открыла двери палаты, увидела царивший там беспорядок. Лютный проснулся. Стоял посреди комнаты, дезориентированный, совершенно голый, стул и стол были перевёрнуты, он оглядывался, опирался о стену, будто боялся упасть. Катя замерла на пороге. – Вам лучше лечь, – она старалась, чтобы голос звучал громко и уверенно, но получилось тихо и пискляво. Но это привлекло внимание Стаса. Он поднял на неё глаза. – Подойди сюда, – махнул ей рукой. Катя и с места не сдвинулась, настолько морозным был у него взгляд. – Позади вас кровать, сядьте на нее и я подойду. Немного пошатываясь, Лютный повернул голову, словно убеждаясь в ее словах, и присел. Но Кате все равно с трудом давались шаги. От него шла всё такая же энергетика: давящая, рвущая на кусочки. Она стала поднимать стулья и стол. Лютный, не отрываясь, следил за ней взглядом, как лев перед прыжком. Нужно было вколоть ему лекарство. – Ложитесь, – попросила Катя, когда их разделяло пару шагов. Тот поднял голову, смотрел сквозь неё и вдруг подчинился. Заторможенно повалился на кровать. Катя набрала в легкие воздуха. Вроде всё неплохо. Зверь пока оглушен. Накрыв голое тело одеялом, она достала из кармана жгут, попыталась обвязать им плечо, но на неприятные ощущения Лютный отреагировал резко, подскочив на кровати. – Какого черта? – прорычал он, одной рукой хватая за голову, словно хотел ухватить ее за волосы, а другой выбивая из ладони шприц. Катя вскрикнула, рванулась от него, и в кулаке Стаса осталась её шапочка. Он на секунду застыл, и это дало Кате время бежать. Вот только тяжелая поступь и сильный удар дверей прямо перед её носом прервали побег. Мощные ладони были прижаты к дверям по обе стороны от неё. Катя застыла, как пойманный зверь в капкане. Спиной она ощущала тяжелое, глубокое дыхание Лютного. И будто снова оказалась в своих кошмарах. – Повернись, – раздался такой глухой и низкий голос, от которого в лёгких завибрировало. – Отпустите. Стас развернул сам. Пригвоздил её спиной к дверям, а Катя зажмурилась, чтобы не смотреть в глаза своему страху. Палец скользнул по её переносице, стягивая маску к подбородку. Узнал? – Катя… – выдохнул Лютный, прислонясь горячим лбом к её лбу, – а они сказали, что ты умерла. Глава 3 Катя его даже не слышала. Собрав, наверное, всю силу своего субтильного тела, она толкнула от себя шатающегося Стаса. Тот попятился и, дезориентировавшись, завалился на койку. Он громко чертыхнулся, но у Кати появилось время выскочить из палаты и бежать в сторону сестринской. Вика в полудреме пялилась в телевизор на скомканных простынях на диване. – Что случилось? – запаниковала она, когда Катя пулей влетела в комнату. – Он… он очнулся… там… Вика поднялась, вышла в коридор, пока Катя металась по сестринской, думая, что она просто дура. – Пройдите в палату, – услышала она грозный приказ Вики. – Моя жена… Катя… – В палату пройдите… – Руки убрала! Катя! Катя! Лютный орал на весь коридор так, что другие пациенты начали просыпаться и выражать недовольство, требуя тишины. Катя, застыв, стояла посреди комнаты. Это Стас к ней, что ли, обращается? Жена? – Я сейчас бригаду психов вызову, и они быстро вас уложат. – Катя! Катя! Но она не могла сделать и шагу. В какой-то момент коридор наполнился другими голосами, мужчины из палат тоже попытались Стаса утихомирить, но он на всех огрызался. Рвался к жене. Потом Катя услышала голоса Валентины Григорьевны и реаниматолога Рамиля. С глухой возней и громкими матами Лютного всё же успокоили. И Катя не знала, сколько прошло времени, в первобытном страхе кусая губы и ежась от внезапного холода. Вика появилась значительно позже, хмурилась и вздыхала. – Похоже, психотерапевта позовут, – сказал она. – А ещё Валентина Григорьевна просит зайти к ней. Катя кивнула. Собственно, она уже предполагала, что придётся писать объяснительную, по какой причине не оказывала помощь пациенту. Ноги были ватными, хотя она постоянно напоминала себе, что сейчас ничего плохого не случилось. Все это её страх, который Лютный выработал в ней, как условный рефлекс. На часах было около четырёх утра. И все к этому времени устали. Проходя мимо палаты Стаса, Катя заметила несколько санитаров и врача. Лютному что-то вкололи, потому что было тихо. В сложившейся ситуации разумнее всего было срочно писать заявление на отпуск или хотя бы взять пару дней за свой счет. В ординаторской сидели Валентина Григорьевна с Рамилем. – Что же ты, сестричка, ему укол не сделала? – устало вздохнул врач. – Я как раз собиралась, когда… – Неважно уже, – отмахнулась Валентина Григорьевна, – у нас тут патология нарисовалась. Ты знакома с Лютным? Катя поежилась. Говорить о школьных годах не стоило, и она отрицательно качнула головой. – Так ты видел её? – это дежурный врач обратилась уже к Рамилю. – Ну, что от неё осталось, видел, такая же рыжая, вроде симпатичная, но точно не одно лицо. О ком они говорили, Катя не понимала, да и в принципе знать не хотела, учитывая, что дальше в разговоре прозвучали такие слова, как «труп». – Ты, Катя, у нас в отпуск оправляешься, – вздохнула Валентина Григорьевна. – Я тоже думаю, что девчонке лучше дома посидеть или волосы перекрасить. Катя и обрадовалась, и немного расстроилась. Но в принципе это то, чего она и хотела. Две недели – это максимальный срок, на который задержится Лютный в их отделении. В этот момент в ординаторскую зашёл другой врач, Григорий Павлович, психотерапевт, которого среди ночи вызвали в больницу. Он с кем-то говорил по телефону и только кивнул всем. Катя подумала, что ей пора идти и, дождавшись разрешения, закрыла за собой дверь ординаторской. Ну, отделалась малой кровью. – Что там у тебя? – спросила Вика, собирая постельное белье. – Ничего, – пожала плечами Катя, – приказали в отпуск уйти. Вика удивленно распахнула глаза и цокнула. – Я так поняла, ты на его жену погибшую похожа, и у него, как тебя увидел, в мозгах переклинило. Его двое мужиков сильных пытались уложить на кровать, а он всё орал, Катю звал, даже имя у вас одинаковое. – Вику передёрнуло. Кате и самой стало не по себе. Всё же быть призраком покойной не к добру, а уж если это касается Стаса Лютного, так считай, что это черная кошка перебежала дорогу с пустым ведром и разбила зеркало. – Да уж совпадение, – Катя сглотнула, – в любом случае в понедельник схожу в отдел кадров и напишу заявление. Казалось, в шесть утра в воскресенье в отделении должно было быть спокойно, но обстановка не утихала. Врачи сменяли друг друга, приходили по очереди все заведующие отделений больницы. Вряд ли какой-нибудь пациент мог похвастаться таким вниманием. Умел Лютный даже тут проявлять свою значимость. Катя немного успокоилась, и собственная реакция показалась ей до ужаса глупой. Стас же не бить её собирался и вдобавок на ногах едва стоял. Но Кате было его не жалко. Нисколечко. Возможно, он жестоким был не только с ней, а жизнь, говорят, циклична, и то говно, что выпустил, может сделать круг и вернуться в троекратном размере.