— Ты так заботлив. Но сегодня, пожалуй, прокатимся так. Не будем заставлять себя ждать. Уже так поздно, а нашим гостям ещё заселяться, — проявила беспокойство, с искренним наслаждением кривя губы матери и её незаменимому «единственному». Ну, как вам такие связи? Довольны теперь моей жизнью? Прекратите, наконец, подражать родительской опеке? — Да, нам и в самом деле уже пора, — заулыбалась мама, отодвигая тарелку с недоеденным тортом и торопливо поднимаясь. Отчим не сдвинулся с места, и мама подхватила под руку молчаливого и недовольного мужа. Казалось, он твёрдо намерен покинуть квартиру лишь после должного удовлетворения оскорблённых чувств. Сердце то и дело сбивалось с ритма, когда Михаил неторопливо шагал в коридор, поглядывая на меня. Предостерегающе, с обещанием полноценной расплаты. Как только я останусь одна... Как только и этот парень останется в прошлом… Взгляд отчима кричал о смысле не хуже слов приговора. — Как всё же здорово, Ирина Борисовна, что у вас такая потрясающая дочь, — вдруг произнёс Бестужев, провожая гостей вместе со мной как истинный хозяин. — Сколько её знаю, всё никак не перестану наслаждаться её особенностями. Наверное, мы просто созданы друг для друга, — произнёс он со всей гаммой повышенного и неугасаемого интереса, что я невольно припомнила его исследовательские замашки и едва не отшатнулась. Ох, только не снова! После того случая в коттедже он, что же, теперь не отстанет от меня? Проклятье… и почему именно на него у меня самая безобидная и такая странная реакция? — И как долго вы встречаетесь? — не остался в стороне отчим, так и не дойдя до вешалки с вещами и переключая повышенное внимание на разговор. Под пытливым взором карих глаз я не посмела открыть правду. Однако наличие рядом Константина странным образом провоцировало на ложь. — Несколько лет. А что, не верится в продолжительность чувств лишь к одному? — Станислава! — окрикнула мать, и я стиснула зубы, зло уставившись на раздраженного отчима, вознамерившегося что-то сказать. Но прежде, чем он произнёс хоть слово, в дверном замке зашевелился ключ. Все обернулись на звук как один. Я прикрыла глаза, тихо вздохнув. Чёрт, Макс, как не вовремя! В полной тишине друг явил себя. И несколько безмолвных мгновений спустя Михаил разразился смехом. — Чувства только к одному? — мерзко захохотал он. — Посмотри на себя. К родителям ездишь с одним, спишь с другим. Твой новый дружок хоть знает, с кем делит ключики к твоей постели? Или вы втроём тра…? Удар в челюсть оборвал высмеивание. Отчим пошатнулся и, отступив на пару шагов, будто всё ещё не веря, дотронулся до лица. В потрясении я поглядела на Макса с крепко сжатым кулаком. Без шапки, с взлохмаченной тёмной шевелюрой, неаккуратно обмотанным вокруг шеи вязанным шарфом и в распахнутой куртке. На заострённом лице отчётливо выделялись скулы и линия сжатых челюстей. Он взглянул на меня, оглядев с пят до макушки, а после замер на Бестужеве, что стоял в шаге позади. Недовольство внезапным появлением друга развеялось без следа. Совесть больно кольнула сердце. Боже, какие ужасы он представил, когда я без детальных объяснений заявила о приезде отчима? О чём подумал, когда попросила ждать внизу, не рассказав о Константине? А что испытывает сейчас, когда я так близко стою с ловцом, способным причинить боль лишь касанием? И пока пыталась отыскать в ошеломлённом сознании достойные слова оправдания и утешения, громкий хмык отчима разорвал тишину. Пошевелив челюстью, будто вправляю ту на место, Михаил угрожающим взглядом впился в Макса. — А ты, смотрю, научился сжимать кулачки? — Противная ухмылка поселилась на его губах. Глаза на миг спустились на покрасневшие костяшки Макса. — Не больно изображать мужчину? Или участь третьего лишнего обязывает? — Миша, — попыталась урезонить мужа мать, когда Макс перевёл на него острый взгляд. Отчим раздраженно взмахнул на неё рукой, ухмыльнулся шире и вызывающе вскинул подбородок. Сердце пропустило удар. — Прикусил язык от страха? Я кинулась к другу, обхватывая руку и останавливая до того, как он, раскрыв рот, успел сказать хоть что-то. — Не нужно, — шепнула встревоженно, и тут же обернулась, уставившись на недовольную мать и жадного до развлечений отчима. — Уходите. Мне, как и вам, давно пора. — Выгоняешь? — будто напрашиваясь на разборки вопросил Михаил, не двигаясь с места. Я же старалась не поддаться бушующим внутри чувствам. — Прошу уйти. — Правильно, пойдём, Миша, а то с этим новым годом мы до ночи будем искать свободную квартиру. Отчим сдвинул брови, намереваясь, должно быть, не уступать до конца. — Ваша супруга вещи говорит, — деловито влез Константин и предельно учтиво добавил: — Но если что, не переживайте, у моих друзей из отдела всегда найдётся парочка мест прозапас. Сделаю звоночек — и вас устроят со всеми удобствами. Гарантирую. Отчим прищурился. Предложение Бестужева кричало двойным смыслом. Михаил поглядел на меня, и я не смогла бы сказать, каково разнообразие безмолвных обещаний сквозило в его глазах. Может, перенять метод Надежды и спрятаться, наконец, ото всех как можно дальше? — Развлекайтесь, — едко бросил он, принимая от жены куртку с широким меховым воротом. — До встречи, — доброжелательно попрощался Константин. Удивлённая миролюбием ловца, оторвала взгляд от Михаила, и всё сразу встало на свои места. Любезная улыбка тонких губ нисколько не смутила меня, потому как в светло-голубых глазах плескалось столько знакомого, что впору было начинать бояться. За отчима. Но могла ли я бояться за него? Ухмылка тронула губы. Молча отвернулась. А Бестужев, оказывается, может быть полезен. Что за чудеса? Вслед за разгневанно выскочившим отчимом мать прикрыла дверь, не сказав ни слова. От облегчения прикрыла глаза. Господи, наконец закончилось! Локтя легко коснулись. В сознании замелькали картинки. Экран телефона с сообщением от меня, расправленная кровать, хмурая обнаженная блондинка и мелькание бесконечных ступенек. — Ты в порядке? Я взглянула на единственного друга, ощущая давящие чувства из вины и благодарности. Бросил ради меня? — Спасибо, — произнесла в ответ вдруг севшим голосом. Он серьёзно кивнул и поднял потяжелевший взгляд на Константина. Мурашки пробежали по спине. Почти нестерпимо захотелось отойти и прикрыться Максом, но я лишь несколько отодвинулась, оборачиваясь. — Я его не приглашала, — оправдалась тут же, вынужденно добавив: — Тем не менее он оказался чуточку полезным. Костя весьма выразительно хмыкнул, пронзительно глядя мне в глаза. — Да, самую малость. Не сравнится с пользой от тебя. От низкого тона голоса холод пробежал по коже. Сердце сжалось, ускоряя темп. Мысли вернули к встрече в аэропорте. К безмолвному лику самой устрашающей одарённой и Надежде, чей голос будто снова зазвенел в голове, прося о помощи, но обещая расплату. Ловцы… как отреагируют, если узнают, что их убийца во мне? Невольно ужас сковал меня, сделав уязвимой. Я не сумела выдавить и слово против, желая, однако, не показаться чрезмерно подозрительной. Только вот, конечно, даже малейшая заминка могла выдать и укрепить его сомнения. Взгляд Бестужева оказался слишком пристальным и внимательным. Я подалась назад, натянув улыбку. — Вернулся бы и ты откуда заявился. Он вдруг шагнул ближе, и я бездумно отпрянула, столкнувшись с Максом. — Даже не уверен, стоит ли. Ведь ты, — он чуть наклонился, но друг тут же приобнял и полуобернулся, скрывая. Костя ухмыльнулся шире и опаснее. — О да, ты точно что-то скрываешь. — И ты не выяснишь что, так напирая, — гневно вставил Макс, защищая. С очередным смешком Константин выпрямился и деловито кивнул. — Ты совершенно прав, Снежный. Она и сама расскажет совершенно добровольно, потому как, верю и надеюсь, вполне способна мыслить разумно. Также, Станислава Андреевна? Ты же у нас умная девочка? — Иди к чёрту. Костя рассмеялся. Непринуждённо и с тем удовольствием на худом лице, от которого бросало в дрожь. И с чего я решила, что одарённые убийцы страшнее? — Твоя непокорность мне нравится, — с косой ухмылочкой заявил он, успокаиваясь и натягивая куртку. — Продолжай в том же духе, и нам будет очень здорово вместе. Уголок губ невольно дрогнул. Сумасшедший. — Убирайся уже, — прервал молчаливые гляделки Макс, отчего Костя лишь неодобрительно покачал головой. — Так себе у тебя любовнички, ласточка. Никаких манер. Макс заметно напрягся. Я едва не закипела от злости буквально, сжав в кулаки пальцы и придерживая друга. Поддаваться на явные провокации было рискованно. Мне не хотелось вовлекать в неприятности ни Макса, ни себя. И уж тем более не хотелось вновь испытывать силу ловца. Пусть реакция на касания Константина до этого и была совсем иной, чем у того же Норваева, однако проверять широту всех его возможностей более чем не хотелось. — Проваливай, Бестужев. И да, Николай знает с каким упорством ты пытаешься прервать сотрудничество? Или ты, как обычно, сам за себя? Костя улыбнулся. Поглядел на меня, на Макса. — Смотрю, ты горишь желанием продолжить это самое сотрудничество. Значит, и дело о последней лаборатории мы начнём исследовать, к примеру, завтра? — обошел он скользкую тему, бросая вызов. — Не переживай, я сообщу о твоём выздоровлении Николаю. Уверен, ему не терпится спуститься в подвалы и узнать, куда сбежала оттуда Надежда и её одарённые друзья. А уж воздать им по долгам… Как считаешь, на этот раз ему будет достаточно десятка просмотренных тобой событий прошлого? И в его ли характере отпускать единственный шанс во всём разобраться так просто? Думаешь, подписанный тобой договор не имеет подводных камушков, а Николай и в самом деле такой душка, каким его видишь? — Константин ухмыльнулся. — Хорошенько подумай над перспективами, Слава. И тогда, кто знает, ты может даже решишь, что скрывать информацию от нас — не самое удачное решение? Извечная манера Бестужева угрожать чем только возможно для достижения целей порядком нервировала и пугала. Но несмотря на логичность доводов, усомниться в порядочности Норваева означало то же, что и вовсе отказаться от надежды на благоприятный исход. — Думаю, обойдусь без сомнительных советов, — бросила хмуро. — А теперь, будь так любезен, покинь мой дом и забудь к нему дорогу на веки вечные. Тонкие губы Константина раскрылись в белозубом оскале.