– Найдите его, у меня времени в обрез. Сизов, любезничавший в одном из кабинетов с немолодой уже, коротко стриженой ментовкой, которая в девяносто седьмом Клыча за наркоту сажала, моментально свернул посиделку. Счистил в урну с ладони семечную шелуху. – Благодарю за угощенье, девочки! В кабинет Самандарова адвокат входил первым. Он пребывал уже в соответствующем ситуации образе: сконцентрированном на единой цели – защите клиента. Уверенным жестом Сизов указал вползавшему за ним в тесный кабинетик Рогу на стул в углу: – Присаживайтесь, Олег Геннадьевич. Самандаров без паузы, будто готов был к такому ходу, явно неслучайному, хоть и мелкому, энергично запротестовал: – У себя в конторе будете распоряжаться, Ростислав Андреич! Подозреваемого место – вот! Он ткнул коротким, в заусеницах пальцем в самый затрапезный, с полуоторванным клеёнчатым покрытием стул, впритык к углу стола. – В чём разница принципиальная? – по тону адвоката ясно стало, что в штыковую атаку из-за того, где опустить задницу его клиенту, он не пойдёт. Спросил для того, чтобы всё-таки зубы показать. – Ему во многих местах расписываться придётся. Что мне, каждый раз бегать с протоколом прикажете? – напряжённый голос следователя подрагивал. – Избави бог, – протестующе выставил ладони Сизов. Рог, покряхтывая, пристроился на стуле – утлом, как и вся нищая обстановка в ментуре. Взгромоздил локоть на стол. Самандаров кинул на локоть этот, на его территорию вторгшийся, быстрый взгляд, однако смолчал. – Сейчас я вас ознакомлю с постановлениями о назначении экспертиз по делу. Рог по инерции кивнул, адвокат придвинулся со своим табуретом к столу, принял серые невзрачные листочки типографских бланков, заполненных на пишущей машинке. – Судебно-медицинская потерпевшего… криминалистическая экспертиза по боеприпасам… – Мы хотели бы воспользоваться нашим правом присутствовать при проведении судебно-медицинской экспертизы, – деловито сказал адвокат. – Она уже проведена, к сожалению, – Самандаров ответил с улавливаемой усмешкой. – Как?! – адвокат встревожился так искренне, как будто получил внезапное известие о личной трагедии. – Это грубое нарушение наших процессуальных прав! – Но я не мог ждать, когда у потерпевшего сойдут телесные. Вчера я вам звонил, вы заняты были, на кассацию ездили, – следователь находился на оборудованной позиции, отбивался грамотно. – Да если бы вы сказали о цели вызова, я бы всё бросил! – Сизов продолжал играть возмущение. – Позвольте взглянуть на заключение. – Пожалуйста. Адвокат почти схватил лист, густо испечатанный с обеих сторон на машинке. Читал внимательно, на лбу у него вертикально напряглась синяя жила. – Ну конечно, конечно… Кровоподтёк на правом бедре, ссадина на локте, покраснение в области груди, жалобы при пальпации… И кто, значить, подписывает заключение? Судебно-медицинский эксперт Никульский, вторая категория, стаж работы по специальности шесть лет, – адвокат с всезнающим видом кивал головой. Он вытряхнул из пачки сигарету, вложил в рот и стал охлопывать себя по карманам, в поисках зажигалки. – Ростислав Андреич! – упрекнул его Самандаров. – Здесь вагон для некурящих. И воздел палец над собой. На стене под резным, зоновской работы портретом Дзержинского с бородкой, похожей на лихую запятую, красовалась общепитовская бордовая табличка: «Не курить!». Вторая табличка того же происхождения стояла на тумбочке: «Стол заказан». Сизов встрепенулся, затолкал пальцем сигарету в нагрудный карман твидового пиджака. – Не понимаю ваших намёков, Ростислав Андреич. Ну и что с того, что судебно-медицинский эксперт Никульский? – Да это я так, о своём, о женском… извините, – адвокат был профессионально мылок, от прямых ответов ускользал. Сохраняя при этом вид многозначительный. Рог, набычившись, переводил взгляд со следователя на своего защитника. Въезжая, что следак сделал им какую-то серьёзную подлянку. Истово надеясь на работающего на его стороне за хорошие башли юриста. Самого популярного в городе. Стали заполнять бланки. Сизов накатал в постановлении об ознакомлении с судебно-медицинской экспертизой телегу о грубейшем нарушении прав его клиента. Писал он угловатым, ровным почерком, без задержек, места на бланке не хватило, адвокат продолжил на чистом листке. Потом Рог сопя, язык на бок высунув как второклассник, подписывался в нужных местах, отмеченных «галками». – Заявляем ходатайство о проведении повторной экспертизы. Другим экспертом! – адвокат придвинул к себе ещё один чистый стандартный лист, занёс над ним ручку. – Ваше право. Заявляйте, я рассмотрю. Когда эта процедура закончилась, следователь быстро (он всё делал быстро) поинтересовался: – Рожнов, вы на своей машине приехали? – Ну, – Рог кивнул, не видя в этом вопросе опасности для себя. Адвокат наоборот, напряжённо прищурился, разомкнул губы. – Отлично, сейчас мы её осмотрим, в каком она состоянии, – Самандаров снял телефонную трубку, придерживая допотопный аппарат, стал накручивать диск. Дождавшись, когда на другом конце провода ему ответили, следователь протараторил в трубку: – Денис Владимирович! Спускайтесь с понятыми во двор! И подскочил со стула, маленький, резкий, как пружина, в дешёвом сером свитере, на локтях – кожаные заплатки. Рожнов, распрямляясь, глянул на следователя свысока, озирая намечающуюся плешинку у того на темени. «Хули там смотреть? Раньше надо было смотреть. Чё я, на битой тачке как чмырь позорный ездить буду?» Спускаясь по лестнице, адвокат крутил лысой головой, будто ворот сорочки стал ему тесен. Мурлыкал в прокуренные обвислые усы: – Ох, Лёха, Лёха, мне без тебя так плохо! Во дворе УВД, ёжась на сыром неприятном ветру, он первым делом жадно закурил. Вид отремонтированной, не имевшей ни малейшего намёка на недавнюю аварию «Ауди» подозреваемого не обескуражил следователя. Он быстро заполнял бланк протокола осмотра на подложенной толстой картонке. От окурка первой сигареты Сизов, матёрый курильщик, немедля прикурил вторую. «Формальный осмотр? Проформы ради?» – Откройте, пожалуйста, машину, я в салоне посмотрю! Адвокат подошёл вплотную, настораживаясь. «Неужели у этого отморозка ума хватило, чтобы приехать в милицию с какой-нибудь запрещенной дрянью? Или?! В автосервисе ему впарили, когда машину там делали… Прокла-адка!» У Сизова участилось сердцебиение. Гигант Давыдов стоял в вольной позе. Ногу далеко отставив, ручищи на груди заплетя. Старший опер Комаров курил. Третий «рубоповец», дебелый, заспанного вида, с роскошной фамилией Асмолов, присев, тщился заглянуть под низкое брюхо иномарки. Следователь внутрь салона не полез, писал, придерживая приоткрытую дверку автомобиля просунутым внутрь коленом. Прочитав скороговоркой – тыр-тыр-тыр – протокол, по содержанию – верх формализма, Самандаров предложил удостоверить правильность написанного участникам осмотра. Понятые, молоденькие девчонки, учащиеся из колледжа, расписались с лёту. Адвокат стал проверять содержание протокола. Не переставая ждать подвоха. На напряжённом лбу его сгофрировались морщины. – Ну и почерк у вас, Рафаил Константинович! Наконец процессуальные формальности были соблюдены в полном объёме. – Мы свободны? – адвокат был готов раскланяться. – Практически, – следователь выдернул из папки ещё один листочек, сразу затрепетавший на ветру. – Последняя формальность. Признаем машину вещдоком и алес!